Вскоре Джакомо лишился и жилья. Дзанетта решила продать дом мужа и перестала за него платить. Заново обустроить сына она поручила аббату Гримани. Пока Гримани подыскивал ему приличное жилье, молодой человек решил распродать мебель из дома, дабы расплатиться с карточными долгами. На стражу имущества Дзанетты встал полицейский чиновник Рацетта: препятствуя Джакомо выносить вещи, он опечатал дом. Между Рацеттой и Казановой началась настоящая война, перевес в которой был на стороне представителя власти. В конце концов утомленный боевыми действиями Джакомо отправился искать утешения в объятиях сестричек Мартон и Нанетты, с радостью предоставивших ему и крышу над головой, и место в своей постели.

Между тем Дзанетта, мечтавшая сделать из сына князя церкви, нашла ему службу у своего давнего знакомого, патера де Бернардиса, получившего по ее протекции сан епископа и епархию Мартирано. Благодарный епископ предложил ей взять на свое попечение Джакомо и воспитать из него достойного члена церкви. Но в ближайший год почтенный епископ намеревался путешествовать, и в ожидании его возвращения Гримани решил поместить подопечного в семинарию Святого Киприана. Молодой человек из любопытства согласился, тем более что семинарская скамья избавляла его от необходимости зарабатывать в поте лица хлеб насущный. Ненавистный Рацетта отвез Джакомо на Мура-но, где находилась семинария. Первое время Казанова, уже получивший докторскую степень, откровенно издевался над учителями, разыгрывая из себя невежду и тупицу. Прибывший из Пармы священник узнал его и разоблачил. За этот проступок Джакомо получил нарекание ректора.

В семинарии Казанова пробыл недолго: однажды в дортуаре его нашли в постели с другим воспитанником. По всеобщему убеждению, Казанова не питал пристрастия к лицам своего пола, скорее, напротив, испытывал отвращение к подобного рода связям, и происшествие это действительно было нелепой игрой случая: воротившись в дортуар много позже отбоя, Джакомо заслышал обход и второпях, по ошибке, нырнул не в свою кровать. Оправданиям его не поверили и под присмотром все того же Рацетты отправили в расположенный на острове форт Святого Андрея; там его определили под надзор к сержанту и выделили на содержание 10 сольдо в день — как солдату. Ему дозволили свободно передвигаться в пределах форта, но запретили выходить за ворота. От нечего делать, а также чтобы заработать немного денег, бывший семинарист по просьбе неграмотных вояк гарнизона писал письма и, превосходно владея витиеватой юридической терминологией, составлял прошения. В благодарность одна из офицерских жен подарила ему свою любовь и вместе с ней гонорею. Когда Джакомо попытался упрекнуть красотку, та простодушно заявила, что отблагодарила его чем могла. Видимо, предвидя, что подарок сей — не последний, Джакомо, не доверяя врачам, разрабатывает собственный метод лечения дурных болезней с помощью ртутных примочек и строгого режима воздержания.

Общаясь с внешним миром посредством писем, Джакомо просил присылать ему побольше книг, чтобы они скрашивали его унылое существование. Помимо чтения единственным развлечением были карты. Став постоянным участником офицерских собраний и застолий, Джакомо не только играл в карты, но и забавлял партнеров смешными историями. Однажды, прослышав, что ненавистный Рацетта продолжает строить против него козни, он решил разделаться с ним, избрав верный простонародный способ: отдубасить его палкой. Для этого ему было надо как минимум покинуть крепость. Задача была не из легких, зато, взявшись решать ее, Джакомо выплеснул наконец накопившуюся в нем за несколько месяцев пребывания в крепости энергию. Для начала он симулировал вывих и убедил всех, что не может ходить; в это время он ухитрился тайно договориться с лодочником, взяв с него обещание в условленный вечер отвезти его в город, а потом доставить обратно ' за приличное вознаграждение. В заранее оговоренный день Казанова симулировал желудочную колику и, картинно расхворавшись, улегся в постель. Вечером он ловко споил своего стража-сержанта и отбыл в город, где подкараулил Рацетту, поколотил его, воротился обратно и громкими стонами и воплями разбудил своего незадачливого цербера. Спектакль удался на славу: страдающего животом и с вывихнутой ногой Казанову никак нельзя было заподозрить в покушении на Рацетту, как бы несчастная жертва ни кричала о виновности Джакомо на всех углах. Неоспоримое алиби Казановы сослужило ему двойную службу. Не сумев привлечь обидчика к суду, полицейский пристав своими жалобами невольно убедил всех, что поколотил его именно Казанова, а значит, месть свершилась. Ибо какая же это месть, если о ней никто не знает?

Наконец в Венецию прибыл долгожданный де Бернардис. Аббат Гримани, вызволив Казанову из форта, отвез его к новому епископу Мартирано и оставил их наедине. Проговорив на латыни более трех часов, епископ и Джакомо с облегчением расстались, сознавая, что абсолютно не понравились друг другу. Но епископ чувствовал себя обязанным Дзанетте, а Джакомо плыл по течению, ибо собственных планов у него не было. Была договоренность, что до Рима каждый добирается сам, а уже из папской столицы они вместе поедут в епархию де Бернардиса, расположенную на самом юге Италии. Гримани договорился, чтобы часть пути его подопечный проделал в свите венецианского посла, а на оставшуюся дорогу выделил ему шесть цехинов. Сумма эта показалась Джакомо небольшой.

Не откладывая дело в долгий ящик, юный Казанова пустился в путь. Помимо шести цехинов Гримани у него в кармане имелось еще сорок, полученных им за утварь из бабушкиного дома, часть которой, сумев обвести вокруг пальца и бдительного пристава, и покровителя, он ухитрился продать. Казанова чувствовал себя богачом. Приключения начались буквально с первого дня. Прибыв в Кьоджу, городок неподалеку от Венеции, откуда посольство отплывало в Анкону, Джакомо встретил в трактире университетских приятелей. Далее развернулось банальное действо под названием «мальчик вырвался на свободу». Казанова напился, проиграл все деньги, отыгрался, отправился в бордель, где его вновь наградили дурной болезнью, заночевал в незнакомом месте, снова напился и снова проиграл… Словом, когда Джакомо наконец добрался до причала, где должна была стоять посольская тартана, на которой ему предстояло плыть до Анконы, той уже и след простыл. Она отбыла, увозя с собой багаж Казановы.

Разумеется, молодой человек мог бы вернуться в Венецию, повиниться и попросить денег на дорогу. Но самолюбие не позволило, он решил самостоятельно добираться до Рима. Неожиданная помощь явилась ему в лице странствующего монаха-францисканца, брата Стефано. Монах был без денег, ибо святой Франциск[23] запрещал членам своего ордена их иметь, зато котомка его была полна съестных припасов, которыми щедро делились с ним почитатели и почитательницы святого из Ассизи. Монах предложил Казанове путешествовать вместе, тот согласился, и они направились в Рим пешком, ночуя и кормясь в домах почитателей ордена. Подхвативший очередной сюрприз в злачном месте Кьоджи, в пути Джакомо страдал неимоверно: среди почитательниц святого Франциска встречались такие очаровательные создания! Но совесть не позволяла ему награждать красавиц болезнью. Наконец после множества злоключений Джакомо добрался до Рима, где обнаружил, что епископ, не дождавшись его, уехал к себе в епархию. Не посчитав нужным осмотреть Вечный город, Джакомо отправился в Мартирано. Уроки брата Стефано по части добывания еды и крова пошли ему на пользу. На подступах к Мартирано Джакомо удалось основательно поправить свои дела, продав богатому греческому купцу секрет приумножения ртути. Впервые его алхимические познания вкупе с умением заговорить собеседника, утопив его в потоке бессвязных ученых слов, принесли ему ощутимый доход. Он купил себе новую одежду, заказал место в карете и так прибыл на место.

В Мартирано Джакомо ожидало разочарование. Епископ жил в маленьком домике, с единственным слугой, кухаркой и еще одним священником. Чтобы разместить гостя на ночлег, добрый хозяин уступил ему свое место. Ознакомившись с городком, Джакомо пришел в совершеннейший ужас: там не было ни кафе, ни салонов, ни библиотек, женщины были исключительно уродливы, а мужчины напоминали дикарей. Неужели этот милый епископ, которому едва исполнилось двадцать четыре, добровольно обрекает себя на заточение в этой глуши? Джакомо предложил де Бернардису вместе покинуть сей Богом забытый угол. Епископ отказался, но Джакомо отпустил и даже благословил его, понимая, что не всем дано быть подвижниками. Чувствуя себя виноватым в том, что невольно заставил молодого человека напрасно совершить дальнее путешествие и потратиться, он снабдил его рекомендациями в Неаполь, дабы тот смог завязать там полезные знакомства, а также получить деньги на обратную дорогу у его банкира. Растроганный Казанова оставил епископу отличное вино, полученное им в подарок от доверчивого греческого купца.