– Нигде, – ответил он, затем отвел взгляд и вздохнул, – Я никогда не имел дел с наркотиками. И я…

Затем Эдвард взглянул на меня… и громко сглотнул. Я нахмурилась, забеспокоившись о нем, когда увидела в его глазах блеснувшие слезы.

– Белла…, – прошептал Эдвард, – Пожалуйста, не сердись…

Мои глаза широко раскрылись, и я ничего не смогла сказать.

– Виктория…, – сказал Эдвард Моррисону, – Иногда,… время от времени,… не часто… она давала мне… наркотики.

Я почувствовала укол в сердце после этого заявления.

Тогда Моррисон задал следующий вопрос:

– Какие наркотики?

– Я не знаю…, – Эдвард беспомощно смотрел на меня, пока отвечал, – Она колола мне их в основном тогда, когда я был прикован на цепь. Я никогда не видел, что это было, …и она никогда не говорила мне. Один раз она заставила меня глотать таблетки…

Эдвард посмотрел на меня и Моррисон сказал что-то, но я его не расслышала. Эдвард обратился ко мне.

– Обычно это происходило в очень тяжелые дни, Белла, – сказал он мне, умоляя, чтобы я поняла его, – Тогда, когда мне нравилось причинять себе боль. Например, в дни рождения Кэти,… после звонков ей,… Виктория видела, на кого я похож,… она думала, что дарит мне тем самым подарок,… чтобы унять мою боль, …чтобы я не навредил себе,… она связывала меня и колола. В большинстве случаев это делало меня таким слабым, что я едва мог двигаться,… мне снились странные сны,… порой я смеялся часами,… а порой мне было очень плохо. Я видел, как Таня горит в огне,… я БЫЛ пожарным, который держит Кэти, пока она горит и кричит,… но я никогда не просил Викторию об этом. Я бы никогда не прикоснулся к наркотикам, если бы она не принуждала меня их принимать. Большую часть времени,… около 360 дней в году, я был абсолютно трезв и чист от наркотиков. Это было ее правило.

Я почувствовала, что киваю ему, принимая эту новую информацию. Я была ошеломлена тем, что не знала этого раньше. О чем еще я не знаю?

– Итак, Вы находились под воздействием ЛСД в ту ночь, когда убили мальчика, – заявил Моррисон, – Вы просто сказали себе, что понятия не имеете, что она давала Вам,… все, что Вы знали, что это могло быть ЛСД или что-то подобное, … что-то, что делало Вас сильнее.

– Нет, – заявил Эдвард твердо, – В ту ночь я был трезв. Я никогда не забуду этого. Я был заперт в клетке, пока она убивала того мальчика. И каждый раз, когда я был под воздействием наркотиков, я был заперт или связан.

– Иисусе, – Моррисон потер висок, доставая свою записную книжку и бормоча себе под нос что-то, чего я не смогла расслышать. Но Эдвард выглядел очень разозленным, пока смотрел на судебного исполнителя.

– Хорошо, давайте вернемся к Вашему знакомству с Беллой Свон, – предложил Моррисон, – Вы познакомились с ней в «Огне»,… и …платила ли она Вам деньги за секс с ней?

Теперь Эдвард выглядел так, словно способен кого-то убить. Даже я чувствовала легкую нервозность.

– Нет, – ухмыльнулся он, – Она не делала этого. Белла изучает психологию. Она искала объект для своей диссертации в колледже и попросила меня стать ее пациентом на пару недель

– Эдвард, – глаза и голос Моррисона выражали неодобрение.

– Это ПРАВДА! – глаза Эдварда расширились, и он посмотрел на меня, выражая взглядом неверие того факта, что теперь он говорит правду, а даже судебные исполнители не купились на это.

– Это и ЕСТЬ правда, – добавила я, и Эдвард вздохнул с облегчением от того, что я подтвердила его слова.

– Выходит, рассказ Чарли о том, что Белла заплатила Вам двадцать штук за две недели – это ложь? – спросил Моррисон, глядя в свои записи.

Эдвард выглядел слегка пораженным этим заявлением, но спокойно ответил:

– Она думала, что это единственный способ заполучить меня. Вышло недоразумение. Белла получила свои деньги обратно. Если Ваши люди проверят ее счета, они обнаружат двадцать тысяч долларов, которые лежат там на ее имя. Я не брал этих денег.

– Двадцать штук – это немного маловато, да? – спросил Моррисон, – Две недели ВАШЕГО времени,… я слышал, что другие женщины платили порядка… пятидесяти или шестидесяти штук… верно?

Эдвард взглянул на меня, и его глаза потеплели.

– Да, некоторые женщины платили мне много денег, – сказал он спокойно, – Но я хотел быть с Беллой. Она мне понравилась. Двадцать штук – это минимальная сумма чтобы я смог уйти, не вызвав подозрений Виктории.

Я поняла, что улыбаюсь ему в ответ, и я знала, что он так же, как и я, вспоминает ту первую нашу ночь. Мой запертый в клетку вампир,… мужчина, за которого я отдала бы свою жизнь.

– Итак, в тот период времени она была Вашей сожительницей, а Вы – ее проституткой, – Моррисон не отставал и подвел итог.

– Нет, это было не так…, – начал Эдвард, но Моррисон начал перебивать его.

Но на этот раз Эдварда было невозможно остановить.

– Нет, СТОЙТЕ! – крикнул он и Моррисон заткнулся.

– Белла – невинная студентка колледжа, – Эдвард нахмурился, – Она шла в этот клуб, не зная, в какой мир она попадет. Она была любопытной молодой девушкой, которая пришла туда со своими подругами. Она думала, что увидит танцы,… может быть, немного мускулов,… немного кожи,… и больше ничего. Ради всего святого, она принесла с собой блокнот! Она случайно влипла в неприятности, даже не подозревая, насколько темен этот мир. Мне следовало отказать ей в ту ночь. И если бы мне была хотя бы грош цена, я бы отказал ей и позволил уйти прочь из моей конченой жизни. Но я был эгоистом. Я хотел ее, …я НУЖДАЛСЯ в ней. Я тонул в дерьме своего мира,… а в ней я увидел что-то настолько редкое,… кого-то очень НАСТОЯЩЕГО. Кого-то, кто обратил внимание на то, что у меня «красивые глаза» – так она назвала их, блять, в красной комнате, где каждый дюйм моего тела был на виду! Она не какая-нибудь извращенка, которая искала проститутку, чтобы перепихнуться. Она леди, принадлежащая к определенному классу. И я не позволю Вам или какому-нибудь адвокату или судье отзываться о ней ПЛОХО! Я знаю, что от меня ждут спокойствия и отсутствия эмоций, но я ничего не могу поделать с этим! Это и ЕСТЬ эмоции. Особенно когда дело касается МОЕЙ девушки.

– Давайте прервемся, – предложила Бенсон, и они вышли на улицу покурить.

Я улыбнулась ему, качая головой при мысли о том, какой чудесный мужчина мне достался, когда он сказал:

– Мы проиграем это дело, да? И меня запрут до конца моих дней?

– Не говори так, – я подошла к его стулу, вставая перед ним, прикасаясь к его волосам и опуская свой подбородок на его голову, – Это наша первая попытка дачи свидетельских показаний. Дальше будет получаться лучше.

– Я не хочу, чтобы они клеветали на тебя в суде, – негодовал Эдвард, и я почувствовала, как он обвил мои ноги своими руками, – Я не могу при этом оставаться спокойным, Белла. Я не против, если они захотят «нагнуть» меня, когда я буду стоять на трибуне,… но ТЕБЯ они не получат. Только через мой труп.

– МЕНЯ не устроит, если они «нагнут» тебя на трибуне, – сообщила я, целуя его волосы, – Твоя задница принадлежит МНЕ.

Это была шутка, и я обрадовалась, когда он рассмеялся, прижимая меня крепче к себе.

– Я люблю принадлежать ТЕБЕ, Белла Свон, – сказал он, и я вспомнила, как он сказал мне это в нашу первую ночь, проведенную вместе. Тогда я думала, что это просто слова, но сейчас я знала, что он говорил правду.

– Я тоже, Эдвард Каллен, – ответила я, – И мне было бы действительно больно,…если бы ты отказал мне в ту ночь. Я никогда не знала, что тебя посещали подобные мысли.

– Я едва набрался храбрости попросить Викторию взяться за эту работу, – вспомнил он, – Я планировал быть с тобой жестоким,… напугать тебя. Я собирался рассмеяться над твоим предложением и сказать тебе, чтобы ты шла трахать себя сама. Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь еще раз даже приближалась к этому месту. Ты мне очень понравилась, когда впервые говорила со мной в той маленькой комнате,… помнишь?

– Помню ли я? – я усмехнулась, – Это был самый страшный момент в моей жизни, так что, само собой, я помню.