– Меня изнасиловали! – сказал он, резко опустив меня, и я ударилась спиной об дверь.

Минуту я не могла даже пошевелиться,… и не могла дышать.

– И не так, как обычно. Это был,… тот парень, сэр Кэвин,… из клуба, – сообщил он низким и торжественным голосом. Он не смотрел мне в глаза. На его лице читался стыд.

Я в шоке смотрела на него, не говоря ни слова.

А когда он заговорил, я начала дрожать всем телом, ненавидя себя.

– Жучок… – сказал Эдвард тихо, повернувшись ко мне спиной и запустив руки в волосы, – Я раскусил и уничтожил его. Я не хотел, чтобы Чарли,… или ты,… когда-нибудь это услышали,… или узнали. Я думал, что, по крайней мере, удержу эту часть моего… прошлого в секрете. Но я снова и снова возвращаюсь к этому. Он постоянно возникает в моей голове. Даже сегодня на работе. Боб подошел, чтобы снять с меня шляпу, и я чуть не умер. Хоть он и не сделал ничего предосудительного. Когда я пришел домой, ОН снова был в моей голове. Я боялся посмотреть на тебя, боялся, что ты прочтешь мои мысли, но Кэти избавила меня от этого наваждения. Через несколько минут все прошло, но я знаю, что он снова вернется…. Я почувствовал, как сильно я скучал по тебе весь день,… как сильно хотел тебя. Я хотел рассказать, что даже, несмотря на то, что я ненавижу эту работу и этих ебаных лошадей, Я ЛЮБЛЮ тебя,… продолжаю любить,… даже если не всегда могу быть любовником, таким как раньше. просто, я чувствовал свою вину за то, что не рассказал тебе об этом,… мне надо было довериться тебе.

– Эдвард, – это все, что я смогла произнести, плача, и мой собственный злой разум приковал меня к двери. Я чувствовала себя так, словно теперь не заслуживаю даже прикоснуться к нему,… или что он, возможно, больше не захочет меня.

Теперь он смотрел на меня, и в его глазах больше не было ярости. Они были пусты.

– Я все еще боюсь, что ты устанешь от всего этого,… от меня…, – сказал он мягко, – и захочешь уйти. И я не виню тебя. Я боюсь этого больше, чем всех сэров Кэвинов на свете. Я хочу быть мужчиной, которого ты заслуживаешь, Белла. Я хочу сделать тебя счастливой. Я не хочу скулить и плакать как ребенок,… не хочу стать для тебя чужим. Прости, что я так себя вел. Ты больше не услышишь от меня ни одной жалобы.

– Нет, Эдвард! – я плакала, обхватывая его руками, – Прости, милый! Пожалуйста, не отталкивай меня! Я не хотела говорить всего этого! Я так тебя люблю! Ты УЖЕ такой мужчина, которого я хочу!

Я хотела сказать гораздо больше, но просто рыдала в его руках,… и он обнимал меня, и плакал сам. Большинство женщин предпочитает сильных мужчин, тех, которые никогда не плачут. А мне нравилось, что Эдвард может плакать в моих объятьях и не стыдится этого, когда видит в этом нужду. Я чувствовала, что сейчас он ближе ко мне, чем когда бы то ни было.

– Я никогда не уйду от тебя, – плакала я, вцепившись в него, – Пожалуйста, прости меня…

– Не за что прощать, – прошептал он, – Ты права. Мне НЕОБХОДИМО с кем-нибудь встретиться. Я не хочу взваливать на тебя все свои проблемы. У тебя самой было достаточно дерьма в жизни.

– Я люблю тебя, – я плакала, как ребенок.

– Я тоже тебя люблю, мой чокнутый маленький доктор, – он поцеловал мою голову, – И если ты считаешь, что нам всем нужна терапия, то так и будет. Черт, может, к психоаналитику стоит отвести и всех моих лошадей.

Я засмеялась, а он только этого и добивался. Это не избавило нас от всех проблем, с которыми нам еще предстоит столкнуться, но, как минимум, мы знали, что мы все еще вместе,… что мы любим друг друга, так сильно,… гораздо сильнее, чем в те первые две недели, проведённые вместе.

Мы прошли вместе через огромное количество препятствий и, несмотря на это становимся все ближе и ближе друг к другу. Теперь, после того, как я напала на Эдварда, я еще больше убедилась в том, что мне нужна терапия. Но не своя собственная. И я была рада, что сейчас мы высказали друг другу всё то, что никогда бы не открылось при других обстоятельствах. Мне было больно слышать о том, что этот уебок, сэр Кэвин, сделал с Эдвардом. Но я была рада, что он рассказал мне об этом. И я была благодарна за то, что он понял, что не существует ничего на свете, что может заставить меня покинуть его. И больше всего я была рада тому, как профессионально он справился со своим последним кошмаром. А самое главное – я не могла дождаться, чтобы сдать задницу сэра Кэвина судебным исполнителям, которые приезжают завтра. В тюрьме его оттрахают в задницу миллион раз, я была уверена в этом.

– Больше никаких секретов, хорошо? – прохныкала я, пока он баюкал меня в своих руках.

Секреты могут убить. Я всегда знала это. Может, Эдвард теперь тоже это понял.

– Никаких секретов, – крякнул он, целуя мои губы.

Мы обнимались всю ночь,… ну, сначала я сделала ему массаж. Он научил меня этому в нашу первую ночь. Я думаю, что избавила его от всей накопившейся за долгий день усталости, а он издавал довольные звуки, пока я это делала , и еще я хотела, чтобы он чувствовал мои прикосновения,… как я медленно провожу руками,… и перестал их бояться.

Я надеялась, что он встретит завтрашний день, будучи немного сильнее.

Coloring outside the lines. Глава 5 (часть 2)

Глава 5. Закрой свой рот, Бен!

Часть 2.

Проснувшись утром, я почувствовала из кухни аппетитные запахи, там явно кто то готовит, наверное Анджела. Но когда я туда зашла, то обнаружила у плиты моего бесподобно красивого Эдварда, творящего что-то, что пахло неимоверно вкусно.

У меня самый удивительный мужчина, да? Сегодня ему снова нужно ухаживать за лошадьми, но он встал пораньше, чтобы приготовить нам завтрак. Какую лотерею на небесах я выиграла?

– Привет, милейший Максим! (ума не приложу, почему он назвал ее так – прим.пер.) – он улыбнулся мне, когда наши взгляды встретились. На нем была черная футболка с короткими рукавами, джинсы и рабочие ботинки. Одним словом, выглядел он восхитительно.

– Привет, – я была приятно удивлена и улыбнулась ему в ответ, – Симпатичные ботиночки.

– Ботиночки? – он поднял бровь, – А? Ботинки. Это Бена.

– Ты УКРАЛ у Бена ботинки? – в шоке переспросила я, осматривая его.

– НЕТ, – он нахмурился и снова покосился на меня, – Я попросил их у него!

– Садись и ешь, – потребовал он, словно я была его дочерью, и я хихикнула.

Он поставил передо мной тарелку и поцеловал в макушку, прошептав, – Спасибо за массаж ночью. Сегодня я чувствую себя другим человеком.

Я не знала, что сказать, поэтому просто глазела на него, пока он шел обратно к плите. Тогда я посмотрела в тарелку, и увидела омлет с беконом, тост… и апельсиновый сок!

– Вставай, Кейтлин, я звал тебя уже два раза! – его голос был по-настоящему тверд, как у настоящего отца, а не у приятеля. Клёво. Это что-то новенькое.

– Откуда у детей бёрется лень? – спросил он и передразнил, – Мммммммм ммм ммм!

Он пошел в комнату, и внезапно я услышала ее крик, а затем они оба рассмеялись.

Эдвард вышел из комнаты с Кэти на спине. Она хихикала,а он улыбался, затем опустил ее и усадил на стул.

– Ешь свою мордашку, детка, – сказал он, ставя перед ней блинчики. Он выложил на одном из них губки из бекона, а вместо глаз вставил драже M&M’s.

– Клёво! – Кэти понравилось это, и она двигала бекон, заставляя мордочку говорить. Эдвард вручил ей бутылку с сиропом и сказал:

– Утопи его.

И она утопила. Я никогда раньше не видела, чтобы на блинчики лили столько сиропа. Думаю, в будущем нас ждут огромные счета от зубного.

Кэти заставляла своего блинного человечка просить пощады, пока убивала его.

Высоким голосом она продолжала:

– Нееет, пожалуйста! Не топи меня, я сделаю всё, что угодно!

Я рассмеялась и покачала головой, говоря:

– Народ, вы уже совсем «того».

И все засмеялись. Я ждала, когда появятся Бен с Анджелой, но они не показывались.

Эдвард уселся и принялся за яйца, подмигивая мне, пока мы сидели там втроем в «одиночестве».