Я обняла его и погладила по волосам.
– Это так здорово, – сказала я, – И я знаю, что со временем, с правильным терапевтом, ты перестанешь бояться людей. Ты никогда по-настоящему НЕ ЗАБУДЕШЬ то, что Виктория сделала с тобой,… ведь у тебя было шесть долгих лет этого кошмара. И именно поэтому я говорю, что тебе надо встретиться с НАСТОЯЩИМ доктором. Я записала в колледже несколько имен для тебя. Я хочу, чтобы ты выбрал одного из них и попытался ему позвонить, и если он тебе понравится, мы запишем тебяк нему на прием.
– Нет, – сказал он ровно, и в его глазах снова была решимость, – Я сказал тебе – только ты. Я не хочу, чтобы весь город шептался обо мне за спиной. Я не хочу, чтобы дети говорили обо мне в школе у Кэти.
– Все АБСОЛЮТНО конфиденциально, Эдвард! – сказала я в трехтысячный раз, немного повышая голос, – Никто НИЧЕГО не узнает!
– Это сраный городишко, и все деревенщины здесь собираются вместе, – Эдвард нахмурился, – Он расскажет всем, кто я такой и Кэти меня возненавидит. Ее будет тошнить…
И я почувствовала, что ломаюсь.
– Ну, все, я больше не могу этим заниматься! – я встала, зная что он видит, как я отвернулась, а затем снова повернулась нему, – Я НЕ психиатр! У меня нет для тебя всех ответов! Я не могу просто щелкнуть пальцами, чтобы все стало на свои места! Знаешь, как это давит на меня? Не только то, что тебе нужна глубокая терапия, но и то, что Кэти она тоже нужна! И мне самой! И Бену с Анджелой она бы тоже не помешала бы. Я не могу сама помочь каждому!
– Кэти НЕ нужна терапия, – рот Эдварда сжался в тонкую линию.
– Нет, нужна! – я усмехнулась, теряя контроль и повышая голос, – Бедный ребенок потерял все на свете, даже собственную кожу! Она потеряла тебя, Таню, и рассказала мне сегодня, что когда она была маленькой, дети кричали, потому что боялись ее!
– Прекрати!
– Но сегодня она пошла в школу, – я указала в сторону ее комнаты, – Она пошла туда с широкой улыбкой на лице и заставила всех детей в классе полюбить ее! Она такая сильная, но ей тоже нужна помощь! Ты знаешь, что нам сегодня звонили из полиции?
Эдвард поднял на меня глаза, в них читалась тревога.
– Да, – сказала я, – Мы все растерялись, думая, что с тобой что-то случилось. Кэти ТРЯСЛО! И она сказала мне, что подумала о том, что плохие люди убили тебя. Она скрывает это, но она тоже боится. Она боится, что снова потеряет тебя. И по этой причине ненавидит, когда ты исчезаешь из ее поля зрения!
Эдвард вцепился себе в волосы, и я слышала, как он шмыгает носом.
– Никто не помог ей пережить смерть матери, – заметила я, – Бен с Анджелой никогда ее ни к кому не водили!
– Боже, Белла, из-за ожогов ей нужен был постоянный уход за телом! – зарычал Эдвард, – Не говоря уже о внутренних органах! Откуда у них взяться времени, чтобы водить ее еще и к психотерапевту?
– Им надо было найти время, – как бы я ни любила их, я вынуждена была признать, что они были не правы, – Крошечная проблема превратилась в сильную физическую боль, не говоря уже об эмоциональной, и я уверена, что ей бы сильно помогло, если бы она поговорила с кем-нибудь. С виду с ней все в порядке, Эдвард, но говорю тебе – если в ближайшем будущем она не встретится с кем-нибудь, в дальнейшем у нее будут настоящие проблемы.
(Возможно, нам всем покажется перебором, эта тирада Беллы. У нас не принято ходить к психотерапевтам, но здесь следует сделать поправку на американский менталитет. Для них все это абсолютно естественно. К тому же Белла будущий психотерапевт, и, само собой, считает, что проблему решит только поход к настоящему специалисту – прим.пер.).
– Я знаю, ты считаешь, что КАЖДОМУ необходима терапия! – он присел, свирепо глядя на меня.
– ТЫ сам умолял меня об этом! – обвинила я его.
– И мне полностью вытрахали мозги! – прошипел он, вскакивая на ноги.
– НЕТ! – я взмахнула руками, – И тебе станет лучше, если ты просто будешь МУЖЧИНОЙ и встретишься с кем-нибудь!
– Я и так МУЖЧИНА! – крикнул он в ответ, его глаза полыхали яростью, – Я стараюсь усердно работать ради нас! Я пытаюсь втянуться и не жаловаться все время!
– О, ГОСПОДИ! – я грубо рассмеялась, – Ты ШУТИШЬ что ли? Я ТАК УСТАЛА слушать твои жалобы! Ты начал жаловаться еще в самолете, и не прекращаешь до сих пор! Ты скулил весь август! И собираешься СКУЛИТЬ весь сентябрь! Не могу ДОЖДАТЬСЯ, чтобы послушать, как ты будешь скулить на РОЖДЕСТВО!
Он просто разглядывал меня, на его лице читалась боль,… но у меня было что сказать и поужаснее.
– Ты говорил мне, что хочешь быть со своей дочерью, ты говорил мне, что хочешь быть СВОБОДНЫМ! – продолжала я, не в силах остановиться, – Теперь все это у тебя есть! Это, блять, чудо, что ты свободен! Твоя свобода стоила моему отцу ног! В тебя СТРЕЛЯЛИ! Но еще вчера ты жаловался на ВСЕ, начиная с ебаной ковбойской шляпы, и заканчивая тем, что в этом городе НЕТ АВТОМАТА С ФРУКТОВОЙ ВОДОЙ! ГОСПОДИ! Как это выглядит, а? Совершенством?
Он отвернулся, Я ненавидела это его выражение лица.
– Скучаешь по прежней жизни? – спросила я, теперь чувствуя слезы,текущие по моим щекам, – Скучаешь по НЕЙ? Хочешь назад свою красивую одежду? Своих клевых друзей? Веселые вечеринки? Свою прекрасную машину?
– НЕТ! – ответил он, и его глаза были полны непролитых слез, – НЕТ!
– Ты думаешь, ты единственный, кому здесь тяжело? – спросила я, – Ты знаешь, что я каждый день думаю об отце? Я оставила его в больнице с культёй вместо ноги, и даже не могу позвонить ему, чтобы узнать, как он! Я не могу проведать его и спросить, не нужна ли ему помощь. Я просто бросила его! И Элис, и Розали,… я их люблю, но никогда больше не увижу!
Он всхлипнул и отвернулся от меня, вставая.
– Пожалуйста, прекрати, – почти умолял он.
– Знаешь, почему я была такая тихая за ужином? – я продолжала, – Я узнала сегодня, что мне предстоит начать учебу заново, потому что всё, что я сдала в Нью-Йорке, мне не зачтётся, и особенно потому, что теперь меня зовут Мэри Браун!
Я сделала небольшую паузу. Он смотрел на меня, убитый горем, глядя по сторонам, словно искал, чем он может помочь. Но мы оба знали, что это невозможно.
– Прости, – он заплакал, – Я не знал…
– И почему ты просто прошел мимо меня, когда вернулся с работы, словно меня там и не было? – спросила я немного громче, – Ты злился на меня за то, что я заставила тебя пойти на работу?
– НЕТ! – сказал он, взглянув искоса, слезы текли по его щекам.
Я хотела прекратить с ним сражаться,… я знала, что делаю ему больно. Но мне тоже было больно, и сейчас я выплескивала все это на него. Я слишком долго держала это в себе, и моя жестокая половина сорвалась с цепи.
– ТОГДА ПОЧЕМУ? – потребовала я ответа, – Почему ты так ПОСТУПИЛ? Я чувствую себя так, словно ты ХОЧЕШЬ меня только тогда, когда знаешь, что следом появится доктор Белла! Ты больше не прикасаешься ко мне! Ты даже почти НЕ РАЗГОВАРИВАЕШЬ со мной! И ты просто прошел мимо меня и ушел с Кэти, словно я – ебаная МЕБЕЛЬ! Я беспокоилась о тебе весь день!
– Я так понимаю, что сеанс окончен, – Эдвард вытер щеку и направился к двери, но я преградила ему путь.
– Нет, я хочу знать! – крикнула я, – Скажи мне!
– Белла, уйди с дороги! – предупредил он, – Я говорил тебе, что у меня скверный характер, и я не знаю, сколько еще вытерплю.
– Я знаю это! – сказала я, – Я больше не могу быть твоим доктором Беллой, потому что ты ВРЕШЬ мне! Ты говоришь, что собираешься рассказать мне правду, а потом каждый раз прячешься и бежишь! Вот когда ты прекратишь ТАК делать, ТОГДА ты и будешь мужчиной.
Он схватил меня за руки, и я не то охнула, не то взвизгнула, или и то, и другое. Я думала, он собирается ударить меня, хотя и знала, что он не сделает этого.
– Ты хочешь знать, почему я все время не МИСТЕР ЛЮБОВНИК? – заорал он, рыча, – Ты хочешь знать, почему я – не забавная маленькая ИГРУШКА, по которой ты так соскучилась?
– Отпусти меня! – я пыталась вырваться, но он крепко держал меня, треся за плечи.