— Так почему же ты его привез? — спросил лесник.

— А я, Миша, — сказал сержант, — свой долг служебный нарушил. Мне он сказал, что ему без реки долго не прожить — такая у него конституция. И я ему поверил. Другие не понимают, не поверили. А я поверил. И знаешь, почему поверил? Я же на этой речке родился, рыбу ловил, купался. За эту речку, как за родную сестру, переживал. Я этому человеку должен в ноги поклониться, а не в тюрьму его сажать. Понял это, дождался, как все на обед пошли, открыл камеру, посадил его на мотоцикл, остальное ты знаешь.

— Ты правильно сделал, — похвалил лесник. — Спасибо тебе. Пилипенко.

— Не стоит благодарности, — сказал сержант.

Он пожал руку речному доктору и сказал:

— Вы уж о нас не забывайте. Приезжайте. Может, ваша помощь понадобится. Если какие неприятности, сразу ко мне.

— А тебе неприятности будут? — спросил лесник.

— Не знаю и не думаю. — ответил сержант Пилипенко. — Документов у гражданина не имеется, так что вроде его и не было. И товарищ лейтенант очень ему сочувствовал.

И сержант умчался на своем мотоцикле бороться с преступностью.

— Вы поезжайте обратно, — попросил Гарик. — Я пешком дойду. Речному доктору надо скорее в речку.

— Ничего. — сказал Мишенька. — Мы все уместимся. Вы, товарищ доктор, покрепче держите мальчика. А я осторожно поведу. Вам как, не дурно?

— Я дотерплю, — сказал речной доктор.

Они поехали обратно. Лесник вел мотоцикл осторожно. Гарику было тесно — его сжали двое мужчин. Но он, конечно, не жаловался.

— Сержант — молодец! — крикнул он.

— Обыкновенный человек, — отозвался лесник. — Голова своя на плечах есть.

— Жалко, если его накажут, — сказал Гарик.

— Он об этом жалеть не будет, — сказал лесник. — Он прав, а это самое главное. Речной доктор спас реку, сержант спас доктора. Если мы друг о друге будем думать, все будет нормально…

Потом они все пообедали в доме лесника. После обеда взрослые долго разговаривали, речной доктор с лесником обсуждали, как чистить реку вниз по течению. А ребята легли спать.

Они проснулись, когда солнце уже садилось. Попрощались с доктором, русалкой Милой. Речной доктор обещал Гарику, что обязательно возьмет его к себе в ученики. Только не сейчас, а после шестого класса.

Потом лесник Мишенька отвез ребят домой, в микрорайон Космонавтов. Он ехал медленно, чтобы собаки, бежавшие следом, не отстали.

Они вместе спустились вниз к роднику.

Кто-то, уже расчистил среди свалки широкую дорожку к роднику. Молодые ребята начали оттаскивать в сторону бетонные плиты и мусор. У родника стоят целая очередь людей с ведрами, мисками и бидонами. Все набирали воду из родника и несли домой. Никто не толкался, не шумел, все были веселые.

Вокруг родника была широкая зеленая лужайка. А пенсионер Ложкин уже установил там большую вывеску:

Но никому и в голову не приходило сорить, курить и безобразничать.

Детки в клетке

Родителям Кати и Маратика не повезло с детьми. Им попались очень неудачные дети. Они еще не научились ходить, а уже начали шалить.

Сначала шалила Катя, потому что Маратик еще не родился. Она плевалась, дралась, щипалась, кусалась, а когда научилась говорить, стала ругаться.

Ее братик Маратик пошел по стопам Кати, но всегда от нее отставал в каверзах и потому еще больше сердился.

Когда Кате исполнилось пять лет, а Маратику три года, они вытоптали все цветы на клумбе возле дома и забросали землей соседскую бабушку, которая вышла, чтобы остановить это безобразие. Бабушку удалось откопать только на третий день. К тому времени она лишилась речи и слуха от холода и голода, так что о виновниках этого двойного преступления в городе узнали только тогда, когда бабушка написала их имена на листке бумаги.

Правда, увидеть их имена успела только медсестра Клавдия Брызжейко, потому что Катя, которая ожидала, что бабушка проговорится, с ночи дежурила под ее кроватью и, как только медсестра развернула листок, молнией выпрыгнула из-под кровати и листок этот съела. Потом выпрыгнула из палаты с третьего этажа, разбив окно. Медсестра Клава Брызжейко лишилась сознания и до сих пор лежит дома с закрытыми глазами.

В ту осень Катя и Маратик совершили еще несколько страшных преступлений. Может быть, вам приходилось слышать о том, как столкнулись два поезда на запасном пути. Это Катя с Маратиком пробрались на рельсы, вдвоем потянули на себя железнодорожную стрелку, и поэтому поезд Владивосток – Берлин попал на тот путь, где только-только начал разгоняться поезд, груженный подушками и одеялами для Аддис-Абебы. Поезда столкнулись нос к носу и рассыпались на вагоны. Это еще счастье, что люди из поезда Владивосток – Берлин, включая двух польских министров, венгерского певца и команду футболистов из города Любека, вылетели из вагонов и упали на подушки, которые были разбросаны вдоль путей.

Кате было очень обидно, что никто не догадывается о ее подвиге. Она уже немного умела писать и написала на стене вокзала:

«Это я, Катя Матина, и мой брат Маратик. Смерть падушкам!»

Люди проходили, некоторые читали, а прочтя, все говорили:

– Ну кто так пишет слово «подушка»? Это же ошибка!

Тогда Маратик сказал старшей сестре:

– Давай сделаем большую гадость.

– Какую?

– Пускай сгорит наш детский сад.

Кате понравилась мысль ее братика Маратика. Они украли у папы канистру с бензином, а у мамы спички и пошли после ужина жечь детский садик. Детский садик запылал, как большой костер.

– Как жалко, – сказала Катя, – что сейчас в нем нет детей.

– А правда, – сказал Маратик, – давай завтра еще раз подожжем этот садик. Когда там будет много детей. Вот посмеемся!

Но Катя сказала слова, которые слышала по телевизору:

– Нет, брат. Нельзя войти два раза в одну реку.

– Почему? – спросил Маратик. Ему было всего четыре года, и он не знал жизни.

– Потому что та, старая, вода уже утекла, а новая только-только притекла.

Маратик не стал спорить с сестрой. Он решил с ней дружить, пока она ему не надоест.

Зимой Катя и Маратик сделали большую прорубь в пруду, на котором был устроен детский каток. Они думали, что дети будут падать в прорубь и тонуть. Но как только каток открыли, сторож увидел прорубь, и никто не успел утонуть.

Они решили, что надо как следует думать, прежде чем шалить. И с тех пор не совершали ошибок.

Мама и папа делали детям замечания и даже их ругали. В конце концов детям это надоело. Они сделали приспособление, чтобы уронить маме на голову кирпич. Кирпич упал, и мама попала в больницу.

Папа никак не мог понять, кому потребовалась гибель мамы. Пришла милиция с собакой, и собака сразу привела лейтенанта Круля к детям, которые стояли в углу комнаты и плакали, как и положено детям, надолго потерявшим единственную маму.

Папа отказался поверить своим глазам и за это был наказан. Катя растворила в воде яд бледной поганки и подмешала папе в ночную рюмочку коньяка. Папе стало плохо, его отвезли в больницу, а дети остались одни.

Сначала им это понравилось, однако скоро еда кончилась, но никто не хотел приходить к ним в дом, чтобы их кормить. Тогда Катя взяла Маратика за ручку, в другую ручку взяла пистолет системы Макаров, которым папу наградили за боевую подготовку, и пошла в магазин. Там ей удалось ранить двух кассирш и разогнать по углам продавщиц. А маленький Маратик тем временем собирал по прилавкам самую вкусную еду.

Потом они понесли еду домой, но по дороге их догнал танк, в котором сидели милиционеры. Катенька разрядила в танк всю обойму, но пули его не взяли.

Тогда дети заплакали и принялись быстро есть награбленное, чтобы милиционеры не успели отнять.

Милиционеры взяли их на месте преступления и отвели в детскую комнату милиции. Там дежурила старший лейтенант тетя Дуся и еще были задержанные дети-беспризорники, большей частью цыганята и нищие. В среднем им было по восемь лет, и тетя Дуся читала им на ночь книжку «Муха-цокотуха».