Мэри подняла его и бросила обратно маленькой улыбающейся девочке. Когда подруга снова повернулась к столу, Фелиция заметила слезы в ее глазах, которые та быстро вытерла.

Выражение муки на лице Мэри вызвало у Фелиции желание расплакаться. Но она уже достаточно наплакалась прошлой ночью. Кроме того, ни один мужчина не стоит слез, зло твердила она себе. В конце концов они все тебя бросят.

В половине шестого Ванесса сказала, что должна бежать, и все они стали искать причину, чтобы уйти. Они обнимались и целовались, обещая друг другу скоро собраться снова.

— Не забудь о нашем следующем ланче, — сказала Эбби, обращаясь к Мэри, которая пожала плечами, пробормотав, что, возможно, придет.

О боже, Фелиция ощутила приближающийся приступ мигрени. Чувство вины перед Эммой, тоска по Риду, беспокойство о Мэри и подозрения против Риты совсем доконали ее.

Следующие дни были не лучше. Эмма, воодушевленная приближающейся свадьбой, звонила несколько раз, но Фелиция все время переносила их ланч.

Она понимала, что скоро исчерпает все оправдания, но чувствовала, что не готова встретиться с подругой наедине. Фелиция была слишком подавлена, чтобы общаться с Эммой, которая напоминала о Риде, о лжи. Зачем Фелиция подвергла опасности их дружбу?

Ради недели секса и целой жизни сожалений?

Стоило ли одно другого?

Фелиция не знала. Она лишь чувствовала, как сложно ей оставаться искренней с Эммой, и продолжала избегать компании подруги, которая, вероятно, не понимала почему.

Все эти проблемы оставляли Фелицию без сил.

Она плохо спала, беспрестанно ворочаясь во сне, и чувствовала себя больной. К пятнице Фелиция знала, что все ее знакомые недоумевают, что это с ней происходит.

И она до сих пор не сказала Риду, что Ньюхаусы отменили свою свадьбу. Она понимала, что жутко боится сказать, но еще больше боится общения с ним. Наконец Фелиция отправила ему по электронной почте тщательно сформулированное послание.

«Привет, Рид!

С сожалением сообщаю тебе, что свадьба Порти Ньюхаус не состоится. Поэтому мы не будем делать фотосессию на твоей ферме. Если ты хочешь получить компенсацию, пришли счет в мой офис, а я перешлю его Мэдлин Ньюхаус.

Спасибо, Фелиция».

Она долго сидела перед монитором, прежде чем отправить письмо.

Ну вот и все, подумала она. Теперь у нее нет причин общаться с Ридом. Внезапно ее глаза наполнились слезами. В этот момент в кабинет зашла Рита.

— Фелиция! В чем дело? Что случилось?

Хотя Фелиция пыталась притвориться, что все в порядке, она не могла остановить слез. Они стекали вниз по щекам, и через секунду Фелиция оказалась в объятиях утешающей ее Риты.

— Все будет хорошо…

Когда Фелиция успокоилась, Рита вручила ей коробку бумажных салфеток, и та вытерла глаза и нос.

— Может, поговорим? — мягко предложила Рита.

Фелиция посмотрела на доброе лицо помощницы, дружеские глаза, выражающие неподдельное беспокойство, и в этот момент поняла, что должна сделать.

— Рита, — сказала она, — мы поговорим позже, хорошо? Мне надо ехать.

Двадцать минут спустя Фелиция припарковала свою «тойоту» на стоянке возле галереи Эммы.

— Фи! — воскликнула Эмма, когда Фелиция вошла внутрь. — Какой приятный сюрприз!

Они обнялись, Эмма предложила ей коктейль и пригласила в свой офис, чтобы они могли спокойно поговорить.

— Если кто-то придет, я услышу, как звонит колокольчик, — сказала Эмма.

Когда они расположились на диване, Фелиция глубоко вздохнула и начала:

— Эмма, я должна рассказать тебе кое о чем. Я так долго не решалась, потому что боялась, что могу разрушить нашу дружбу. Но я больше не в силах скрывать правду.

Фиалковые глаза Эммы расширились, что означало крайнюю степень удивления. И Фелиция заговорила не останавливаясь. Она рассказала подруге, как ездила к Риду на ферму и что там произошло между ними. Как Рид пригласил ее на Косумель и она поехала. Рассказывая, Фелиция чувствовала, что поступает правильно. Тяжкий груз свалился с ее души.

— Пожалуйста, скажи, что ты прощаешь меня…

— О, Фи, мне нечего тебе прощать, — с дрожащей улыбкой ответила Эмма. — Я рада, что Рид нашел себе кого-то и что этот «кто-то» — ты.

И снова Фелиции захотелось плакать. Да что с ней сегодня такое?

— Ты лучшая подруга, — с трепетом признала Фелиция. — Жаль, что я не похожа на тебя.

— А мне жаль, что я не похожа на тебя, — улыбаясь, произнесла Эмма. — Ты такая сильная, такая самостоятельная. Мы все восхищаемся тобой.

Они снова обнялись, и Фелиция сказала себе, что ей повезло встретить в жизни таких замечательных людей. И Эмму, и Риту, и других подруг. Что ж, если Рид не любит ее? У нее все было прекрасно до него. И будет не хуже теперь, без него…

Рид смотрел на послание Фелиции. Он должен был ответить на него.

Но решил не отвечать.

Он не хотел писать ей. Он хотел видеть ее. Он хотел прикасаться к ней. Он хотел, чтобы она признала, что чувствует то же самое.

Черт возьми, их связь не ошибка.

Но как можно заставить ее поверить?

Внезапно Рида осенило. Приглашая ее на Косумель, он уговаривал Фелицию, но она сказала «нет».

Однако когда он послал цветы и презервативы, она передумала.

Боже, все было настолько очевидно. Почему он не понял этого раньше? Фелиция не верила словам, она верила поступкам.

Он улыбнулся.

Он точно знал, что должен сделать.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Глядя, как в притворе церкви Рита расправляет складки кремового шелкового шлейфа Джимми Стаунтон, Фелиция вдыхала аромат сотен роз и перебирала в памяти то, что необходимо сделать. Из церкви ей было слышно, как негромко переговариваются гости, с нетерпением ожидающие свадебной церемонии.

Когда прелюдия отзвучала и органист взял первые ноты сюиты № 3 ре мажор Баха, которую Джимми и ее мать выбрали в качестве музыкальной темы для выхода невесты, по воздуху словно бы прошла дрожь. Безупречный выбор, подумала Фелиция: музыка очень идет величественной невесте, шествующей к алтарю.

Стоя у одной из дверей открытой террасы клуба, Рид смотрел на Фелицию из-за высокого куста. Она не знала, что он здесь, и это его устраивало. У него еще будет время заявить о своем присутствии. Сейчас он просто развлекался, наблюдая за тем, как она работает.

Она носилась как заведенная, это уж точно. Она была сразу и там и сям, везде поспевая и за всем присматривая. Да еще в обтягивающем платье из черного кружева и на десятисантиметровых каблуках.

Этим вечером в клубе, убранном бутонами орхидей и белых роз, было невероятно красиво. Фонтаны снаружи сверкали разноцветными огнями, придавая магическое очарование залу, в котором проходил банкет. Интересно, приложила ли Фелиция руку к украшению зала? Наверное. Ему казалось, что она участвует абсолютно во всем.

Все в зале были разодеты в пух и прах: мужчины красовались в парадных костюмах или смокингах, женщины — в вечерних платьях и каскадах драгоценностей. Рид был знаком со многими из них, в том числе и с родителями жениха — правда, не настолько хорошо, чтобы получить приглашение. И все же он не думал, что его привлекут к ответственности за появление на этом торжестве. Все будут слишком заняты развлечениями.

— Ба, да это же Рид Келли!

Рид мгновенно обернулся и увидел улыбающуюся Люсию Перетти, жену одного из его клиентов. В ярко-красном платье с блестками, обтягивающем ее роскошную фигуру, она выглядела сногсшибательно — как всегда.

— Привет, Люсия, — сказал он, надеясь, что никто не слышал, как она четко выкрикнула его имя. Он бросил взгляд в сторону Фелиции, но та стояла к нему спиной и была занята разговором с кем-то из официантов.

— Что это ты прячешься за кустом? — спросила Люсия, удивленно сверкнув глазами.

— Я не прячусь.

— А по-моему, именно прячешься.