Сухов отдал команду, и из кузова «Урала» выскочили два десятка бойцов. Они быстро связали руки полицаям и беззлобными пинками погнали их в указанном Панкратовым направлении – в подвал, где хватало пустых отсеков с крепкими дверями и замками.

– Тащ командир! Можно вас на минутку? – Сухов решительно взял Пашу за локоть и отвел в сторону. – Тащ командир, пока вы здесь… контакт с местными налаживали, на связь выходил Виссарион. Он сказал, что час назад бредуны полным составом выдвинулись из лагеря и следуют в нашем направлении. Их ведет Фюрер. Наблюдатели доложили, что, судя по эмблемам на машинах, с ними идут кланы Мартына и Корявого.

– Понятно, решили присоединиться к общему порыву, чтобы не быть прибитыми своими! – кивнул Павел.

– Майор их немного притормозит, но не остановит. Он попросил нас продержаться хотя бы пару часов, а лучше до вечера. Сказал, что готовит большой сюрприз!

– Хорошо, я понял! – ответил Пашка. – Штаб обороны размещаем здесь, в этом бункере. Вызови сюда командиров взводов. Будем решать, как нам отбить удар с наименьшими потерями для себя. Да, и со связью здесь разберись – перекрытия сигнал экранируют.

Сухов козырнул и ушел распоряжаться. А лейтенант призадумался. Продержаться до вечера против трех тысяч бредунов, имея в распоряжении неполную сотню бойцов и полста человек ополчения… Ну, что же… будем выполнять приказ, тем более что с действующим, хоть и не в полную силу, «Стальным кольцом» сделать это немного проще.

Скорострел спустился в бункер. Сейчас контрольный пост совсем не напоминал увиденное им полчаса назад. Здесь ярко горел свет, работали почти все мониторы (а неработающими занимались ремонтники из числа красноармейцев), все операторские кресла были заняты солдатами, которые активно осваивали управление. Посмотрев на всю эту активную работу, Паша тихо отошел к торцевой стене, чтобы не мешать носящимся по залу ремонтникам. Здесь с удивленным видом сидела Катя Панкратова.

– Ничего себе! – ошарашенно сказала девушка. – Я такого количества народа в этом месте отродясь не видела!

– Немудрено при таком количестве боеспособных штыков в вашем отряде! – усмехнулся Скорострел.

– Брат говорил, что когда-то силы самообороны пятьсот человек насчитывали! – обиженно ответила девушка, но тут же с грустью кивнула: – Да, ты прав, солдатик, – наш оборона практически в развале, людей, способных держать оружие, просто нет.

– И виноват в этом именно господин председатель! – злобно сказал подошедший Вася Панкратов. – Мы с сестрой служим потому, что нам это завещал отец – он был офицером еще до Войны. И солдаты в моем отряде тоже из потомственных военных. А большинство населения считает более престижной работу в полиции. Вот этим толстожопым и слава, и почет! Как же – защитники правопорядка, мать их! И никто из этих мудаков понять не может – прорви бредуны периметр, никакая полиция их не спасет. Но мы все равно тянем эту лямку – если не мы, то кто же?

После этого страстного монолога Пашка посмотрел на молодого ополченца более заинтересованно. Не все, значит, еще здесь потеряно, раз есть такие ребята.

– Ты, Василий, не горячись! Мы уже здесь и за здорово живешь город не сдадим! У вас есть кто из знакомых и родственников, кого надо защищать особо?

– Нет, мы с сестрой сироты, – ответил Панкратов, – ни родственников, ни знакомых в городе у нас нет. А в друзьях только бойцы нашего отряда.

– Но в Электрогорске вообще какие-нибудь укрытия для гражданского населения есть? На случай прорыва периметра? – уточнил Паша.

– Раньше, при полковнике Истомине, были, – ответила Катя. – Подвалы всех жилых домов были оборудованы стальными герметичными дверями, запасными выходами, фильтро-вентиляционными установками, запасами воды, продовольствия и медикаментов. Но после смены власти господин бессменный председатель решил, что содержать убежища нерентабельно, – и подвалы отдали под кладовки. Блядь, как хорошо было в моей деревне – опасность нападения бредунов там была настолько близкой, что мужички бдили день и ночь! А здесь народец, прикрываемый минными полями, совсем расслабился, жиром заплыл.

– Хреново! – констатировал Скорострел.

Брат и сестра Панкратовы синхронно кивнули.

– Но что-нибудь мы все равно придумаем. Пусть хоть в кладовках сидят, так лучше, чем в квартирах у окон. Надо собрать всех жителей и объяснить ситуацию. Заодно найти добровольцев для обороны.

– Добровольцев для обороны? – рассмеялась Катерина Матвеевна. – Да ты, солдатик, совсем оху… хм… с дуба рухнул! Там такие бегемоты… Если только под конвоем их вывести…

– А мы сзади заградотряд поставим! – хмыкнул Скорострел.

Василий скептически покачал головой, а Катя посмотрела на Пашку с новым интересом.

– А ты, солдатик, изменился! – внезапно сказала девушка. – Раньше простым бредуном был, прямым как лом, хорошо хоть не отмороженным беспредельщиком. А сейчас таким… интеллигентным стал, слова умные говоришь. Чаю хочешь?

Павел прислушался к организму. Чаю хотелось. И не только чаю – он с самого утра не ел горячей пищи, бойцы штурмовой роты перекусили по дороге в Электрогорск сухпаем.

– Давай-ка ты, Катерина Матвеевна, организуй нам всем питание! – улыбнулся лейтенант. – Судя по упитанным рожам местных блюстителей порядка, вы не бедствуете!

Панкратова понятливо кивнула и выбежала из подвала.

Тут в зал вошли командиры взводов, и Паша попросил Василия найти свободную комнату для совещания.

Выслушав доклады, Скорострел понял, что захват прошел на удивление гладко. Полицейские, общим количеством триста двадцать шесть человек (не считая их главаря и его обосранных подельников), героически сдались при первом появлении красноармейцев. Толстожопых «воинов» заперли в актовом зале полицейского участка, поставив в караул отделение с крупнокалиберными пулеметами. Мирное население закрылось по своим квартирам и носа наружу не показывало.

Часа через два красноармейцы окончательно разобрались с управлением. Собственно, управляемыми остались только минные поля, а пулеметы, гранатометы и огнеметы заработали в автоматическом режиме. Несколько зон, где огневые точки пострадали от времени в наибольшем количестве, пришлось перекрывать бойцами. Там сейчас торопливо копались полнопрофильные окопы и укрытия для бронетехники. К земляным работам привлекли полицейских. Насмерть перепуганные одним только видом увешанных оружием профессиональных бойцов, полицаи старались вовсю. Но даже трех с половиной сотен было мало для полноценного проведения земляных работ. А уж о том, чтобы дать этим «блюстителям порядка» в руки оружие, не могло быть и речи. Прикинув все «за» и «против», Пашка решил поговорить с гражданским населением.

Около полудня их собрали на площади перед зданием «Комитета спасения». В нем, кстати, как выяснилось, числилось аж двести чиновников! И это при том, что собственно жителей в городе осталось всего около четырех тысяч. И вся эта аморфная масса покорно вышла из своих норок по первому требованию оккупационных властей, озвученному через городскую трансляционную систему. И жители были весьма удивлены тем, что вошедшие в город военные не занялись грабежами и погромами, как им предсказывал их председатель.

Этот Бабицкий вообще оказался редкостным придурком. Сидя на огромных залежах продовольствия, председатель практически полностью развалил силы самообороны. В них теперь числилось всего полсотни активных штыков. Мальчишек в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет. И это на многотысячное население! Ну не престижно, видите ли, было служить в Электрогорске «сапогом» – так презрительно местные именовали своих защитников.

Собрав на площади толпу, Пашка кратко рассказал им, что их ждет в очень недалеком будущем. Но получил шикарный ответ: бредунам никогда не прорвать периметр – здесь в народе до сих пор бытовало поверье, что за «Стальным кольцом» они как у бога за пазухой, и ничто не сможет им навредить. Тут же и выяснилось, что использовать гражданских для обороны было делом бесполезным и даже вредным – никто не озадачился созданием ополчения и начальной военной подготовкой для мужчин. Если, конечно, можно было назвать «мужчинами» этих хомяков-переростков: ожирением страдало (или наслаждалось) сто процентов взрослого населения. Автоматов в руках они никогда не держали.