– Двоих! – поскромничал Пашка. – Одного сейчас дядя Толя кружкой уложил!

– Да, Абрамыч, а руки-то у тебя золотые! – улыбнулся Вратарь. – И чего починить могут, и башку кому проломить… Ладно, вы ведь в кабак не убивать пришли, а пивка попить? Так давайте в уголок заберемся, да и попьем? Лешка, налей-ка нам по парочке своего фирменного и на мой стол отнеси!

Они прошли в дальний конец барака и сели на том же месте, где вчера Вратарь начал Пашкино просвещение относительно ситуации в столице Рязанского княжества.

– Ну, как я догадался по некоторым оговоркам нашего молодого друга, Бритва сделал вам предложение, от которого невозможно отказаться? – начал Вратарь.

– Ты помнишь этот фильм? – невпопад, как показалось Пашке, спросил Нахамсон Вратаря.

Но, к удивлению Скорострела, Юрий внезапно ответил:

– Ну конечно, помню! Как можно забыть «Крестного отца»? Это же классика! Эге, да я гляжу, наш супербоец нас не понимает совсем. Это я, Паша, процитировал расхожую фразочку из старого культового фильма.

– Был такой замечательный боевик про мафиози, – добавил Нахамсон. – А мафиози – это… как тебе объяснить… американские бандиты.

Пашка осторожно кивнул, показывая, что понял. Хотя на самом деле так и остался в полном убеждении, что старики чудят.

– В общем, да, сделал, – обращаясь к Вратарю, признался дядя Толя. – И мне, и Моряку. Дал три дня на раздумье.

– Ага, – только и сказал Вратарь и надолго задумался, изредка прикладываясь к кружке с пивом. Только через пять минут Юрий поднял глаза на собеседников и тихо, но отчетливо проговорил: – Будете рвать когти – я с вами!

– А что так? – ухмыльнулся Нахамсон. – Вас вроде бы здесь всех очень неплохо кормят?

– И поят! – кивнул Вратарь. – И развлекают! Вот только достало меня все. Я не животное, чтобы жить одними инстинктами: пожрать, посрать, потрахаться. А здесь именно на животных ставка делается. Просто кто-то жвачное, а кто-то хищник… И еще кое-что…

Юрий снова надолго замолчал, прихлебывая пиво. Нахамсон терпеливо ждал.

– Есть тут девчушка одна, совсем ребенок. Она из крестьян, у нее людоловы всю семью убили. У меня своих детей не было никогда, а к ней я душой прикипел, она мне как дочь. И я не хочу, чтобы она здесь оставалась…

– Сложно, но можно, – тоже немного подумав, ответил дядя Толя. – Идти с ребенком на прорыв… Впрочем, дело твое. Меня, однако, немного другое волнует. Небольшой вопрос, ты уж просвети меня… Ты не боишься, что мы тебя сдадим?

– Я про тебя, Абрамыч, слышал – ты человек честный. Да и Сема Моряк из идейных, если так можно сказать. Вы под Бритву не ляжете, – Вратарь прямо посмотрел в глаза Нахамсона. – Ну, так как? По рукам?

– По рукам! – ответил Нахамсон, и старики обменялись рукопожатием.

– Теперь по делу, – сразу взял быка за рога Вратарь. – Я здесь командую полусотней. Ну, это что-то вроде взвода. Всего у меня под рукой двадцать восемь человек. Из них нормальных парней – не больше десятка. Остальные – мразь, отщепенцы и беспредельщики. А еще я могу поговорить с кем-нибудь из командиров. Есть среди сотников и полусотников несколько надежных мужиков, которых я давно знаю. Правда, их человек пять всего. Для открытого бунта маловато – дружина нас быстро ломтями настругает, а гвардия эти ломти по земле размажет. Но для небольшой бучи, под шум которой можно отсюда сдернуть, сил вполне достаточно.

– Ага, – принял информацию к сведению Нахамсон. – А точное количество бойцов, которые нас поддержат…

– Я скажу завтра вечером, – закончил фразу Вратарь. – Тогда и будем план составлять. Сегодня в ночь моей полусотне приказано на патрулирование выйти. Вернемся завтра после полудня. Со своими я к тому времени уже определюсь. А с командирами прямо сейчас пойду разговаривать, и к завтрашнему вечеру они тоже ответ должны дать – впрягутся с нами или нет.

– Годится, – одобрил Нахамсон. – Завтра и мы определимся с силами. Где встречаемся?

– Да можно здесь. – Вратарь обвел взглядом барак. – Здесь вполне безопасно. У Бритвы, конечно же, есть осведомители, и они наверняка сидят и здесь, но… В таком шуме они хрен чего услышат, а уж тем более вечером, когда тут народу в три раза больше.

– Да и не успеть им, – заявил Нахамсон. – Мы сыграем на опережение!

Глава 12

Выйдя из кабака, бредуны разошлись в разные стороны. Вратарь, пожав на прощание руки, пошел в сторону окраины, где находились казармы для несемейных и где квартировала его полусотня. А Пашка с Нахамсоном первоначально двинулись в сторону гостиницы, но едва Вратарь скрылся за домами, свернули в ближайший переулок.

– Только не считай меня параноиком, Павел, но что-то мне этот Вратарь подозрителен, – шепотом сказал Анатолий Абрамович. – Чересчур быстро он на тебя вышел, да и болтается все время рядом.

– Это да, есть такое… – призадумался Скорострел. – Шагу не ступить по городу, как натыкаешься на Вратаря. Утром вышел стволы продать – Вратарь идет. Зашли в кабак пивка выпить – Вратарь тут как тут.

– Вот! – назидательно поднял указательный палец Нахамсон. – А мы с тобой сейчас на важную встречу пойдем, с человечком одним потолковать. Про которого я точно знаю, что он не подстава.

И дядя Толя повел Пашку кривыми переулками на другой конец города. Шли долго, почти полчаса, и Паша лишний раз убедился – насколько все-таки велика столица Рязанского княжества. По пути от нечего делать он считал дома, но сбился после сотни. И почти все они представляли собой жуткие халупы, помесь сарая с хлевом, построенные из всякого строительного мусора – обрезков досок, горбылей, кусков фанеры. Грязь вокруг была просто феноменальной – повсюду валялась разбитая глиняная посуда, обрывки картонных коробок, обломки деревянных ящиков, лужи дурно пахнущих помоев.

Тем удивительней было узнать, что конечной целью их похода являлась добротная бревенчатая изба-пятистенок, огороженная невысоким штакетником, за которым зеленел небольшой газончик.

– Пришли! – объявил дядя Толя, поднимаясь на высокое крыльцо, украшенное резными балясинами. – Эй, сова, открывай! Медведь пришел! – весело прокричал Нахамсон, дернув за длинный шнурок висящего возле косяка колокольчика.

– Кто стучится в дверь моя, если дома нет никто? – добродушно прогудел с порога высокий пузатый мужик лет сорока, обладатель больших круглых глаз и гигантских кустистых бровей. – Никак Абрамыч в гости пожаловал? А я-то все думаю – и когда он соизволит меня, грешного, посетить? Вчера ведь приехал, мне люди сказали, а зайти старого друга навестить не торопится!

– Вот, Павел, познакомься! Это Андрей Геннадьевич Погосов по кличке Филин! Мой лучший ученик, механик с золотыми руками и светлой головой. Сейчас служит у Бритвы главным инженером, – представил толстяка Нахамсон. – А это Паша Скорострел, мой молодой друг.

– Рад встрече! – искренне сказал Погосов, крепко пожимая Пашке руку. – Проходите в горницу, сейчас Светке накажу на стол собирать.

Бредуны через сени прошли в большую комнату, обставленную неказистой самодельной мебелью – вдоль окон стоял длинный стол с двумя широкими лавками. В одном простенке громоздился вычурный буфет с посудой, в другом – рабочий стол с полочками над ним. У дальней стены возвышалась большая печь с плитой, а закрытые двери по обе стороны от нее вели во внутренние помещения.

Из правой двери вышла моложавая стройная женщина лет тридцати пяти, а за ней трое ребятишек – два восьмилетних мальчика-близнеца и пятилетняя девчушка. Женщина и детишки были одеты скромненько, но чистенько. Вообще во всем доме ощущалась чистота, порядок и добротный хозяйственный пригляд. Вымытый пол блестел, стол украшала белая скатерть, на лавках лежали цветастые накидки, тарелки в буфете расставлены по размеру, кухонная утварь висела над плитой на специальных крючках.

– Здравствуйте, Анатолий Абрамович! – поприветствовала Нахамсона женщина. – Какими судьбами в нашу скромную обитель?