В мае 1920 года Хаусхофер в письме, адресованном Марте, так описывал свои ощущения и первые впечатления, полученные от преподавательской деятельности: «Читаю лекционный курс. По-видимому, люди очень довольны; так, их число по сравнению с первым семестром не уменьшилось. Наверное, слушателей стало даже несколько больше. Однако в данном случае недоволен я сам. Я не получаю того, что хотел. Мне больше нравятся практические занятия, когда можно установить живой контакт с молодежью. Только так можно наладить настоящее сотрудничество. Лекции — это занятия для мима. Они, по большому счету, бессмысленны, подобно трибунному парламентаризму. Но в этом состоит моя судьба. Я с нетерпением жду четверга, когда в Шпандау начнутся первые практические занятия по геополитике».

Карл Хаусхофер сразу же заслужил уважение коллег, которые не моши не восхищаться его богатейшей домашней библиотекой (15 тысяч томов). Поскольку немолодой уже Хаусхофер с истинным юношеским рвением взялся за научные исследования (поражало хотя бы количество публикаций, выходивших из-под его пера в те годы), то у него фактически не оставалось времени на отдых. В этой бурной и интенсивной работе Карлу Хаусхоферу постоянно помогала его супруга. Она изучала тексты статей и работ, редактировала их; если требовалось, то она делала критические замечания или задавала вопросы. Кроме того, она отслеживала все выходившие из печати книги и журнальные статьи, тем самым помогая супругу составлять библиографию. Сам же Хаусхофер в своих письмах, адресованных сотрудникам, не раз жаловался на суету, которая была присуща работе многих преподавателей высшей школы. Помимо этого к нему шли письма со всех концов света. Многие издатели желали опубликовать у себя материалы или работы, написанные Хаусхофером. Тот же весьма раздражался — его беспокоило то, что много времени уходило на работу с корреспонденцией. Однако в силу своей прирожденной вежливости он не мог оставить приходившие письма без внимания. Он также не мог отказать редакторам научных и научно-популярных журналов. Только этим можно объяснить, что выходившие в начале 20-х годов журнальные статьи были весьма похожими — у Карла Хаусхофера просто не было времени на создание оригинальных статей. Тем не менее, несмотря на многочисленные повторения и самоцитирование, эти публикации нельзя было назвать безвкусными. Кроме того, надо добавить, что многие издатели (журналов в том числе) видели в Карле Хаусхофере в первую очередь баварского генерала (звание генерал-майора было присвоено в 1919 году) и лишь во вторую очередь ученого-исследователя. Именно в это время Карл Хаусхофер сделал себе имя в качестве активиста, который настаивал на осуществлении «народной политики» (в данном случае надо подразумевать смесь геополитики и демографии).

Немецкие исследователи отмечали, что в публикациях начала 20-х годов Карл Хаусхофер не претендовал на научную объективность. В них были очевидными его личные симпатии и антипатии, которые автор даже не пытался скрывать. Однако некоторая односторонность и незначительные заблуждения были просто неизбежны, если человек пытался связать между собой в одно органичное целое сразу несколько научных дисциплин. Это был весьма честолюбивый, но сложный проект. Не всегда Хаусхофер опирался на методику научных доказательств. По большому счету, в академической среде он оставался самоучкой, который из офицера генерального штаба буквально в одночасье превратился в профессора. К тому же не стоило забывать, что, идя на поводу у издателей, Хаусхофер пытался много писать, дабы обеспечить свою семью достаточным количеством денежных средств. Ко всему этому добавлялась отличительная черта его характера — Хаусхофер никогда не писал отрицательных рецензий (а многие из издателей хотели именно рецензии на только что появившиеся книги). В каждой новой работе или новой книге, которые он прочитывал, герой нашего рассказа пытался обнаружить что-то положительное. Такой во многом некритический подход был продиктован тем, что в каждой книге Хаусхофер пытался найти что-нибудь полезное для формируемой им геополитики.

Между тем методы ведения занятий, к которым прибегал Карл Хаусхофер, устраивали отнюдь не всех преподавателей Мюнхенского университета. Многих раздражало, что генерал мог отклониться от лекционного курса. Надо отметить, что и сам Хаусхофер пытался держать некоторую дистанцию в общении с представителями академических кругов. В итоге в конце 1920 года профессор фон Дригальски подал руководству философского факультета заявление, в котором сообщал, что Хаусхофера можно было представить к должности внештатного профессора в лучшем случае через несколько лет. При этом он подчеркивал, что не стоило учитывать ни возраст Хаусхофера, ни его особое положение в университете. В итоге генералу было предложено преподавать в Тюбингене, от чего тот решительно отказался. Впрочем, Хаусхофер все-таки получил профессорскую должность. Это произошло в марте 1921 года по инициативе баварского Министерства по делам образования и религии. В доме Хаусхоферов это известие встретили с большой радостью. По этому поводу был организован даже небольшой праздник. В то время сам Карл Хаусхофер сожалел лишь о том, что его отец не застал времени, когда сын стал генералом и профессором. В одном из писем он не без юмора сообщал: «Теперь и я присоединился к стародавней касте, гильдии профессоров, в которой так чтят Шопенгауэра». Приблизительно в то же самое время Марта Хаусхофер в письме, адресованном ее матери, писала: «Tout vient a celui qui sait attendre![3] Когда 25 лет назад я связала свою жизнь с секунд-лейтенантом, то и подумать не могла, что он когда-то достигнет такого статуса». Она могла по праву гордиться и разделить успех своего супруга. К указанной дате в дом Хаусхоферов пришло письмо от профессора К. Фухса из Тюбингена, который, кроме поздравлений, выражал сожаление, что ему не удалось заполучить к себе в университет столь ценный кадр.

Несмотря на то что количество слушателей на лекциях, которые читал Карл Хаусхофер, неуклонно росло, он рассматривал свою преподавательскую деятельность как некое одолжение, которое он делал университету. Если в мае 1922 года на его курс ходило 24 человека, то когда в ноябре 1923 года он читал лекцию «Проблемы поселенческой, транспортной, военной и экономической географии», аудитория была забита до отказа. Нельзя сказать, что Хаусхофер был блестящим оратором. Его фразы хотя и были выразительными, но многие находили их слишком длинными. Казалось, это должно было утомлять студентов. Но очевидцы вспоминали, что во многом поэтическая речь профессора звучала для них почти как музыкальное произведение. Хаусхоферу никак нельзя было отказать в умении очаровывать молодежь. Он легко завоевывал доверие своих студентов. Однако он не мог смириться с университетскими устоями. «Ординарное господство» его нервировало, а потому нередко Хаусхофер мог казаться слегка раздраженным. Иногда, чтобы поддержать своего супруга, на лекции приходила Марта. Она же выступала в качестве объективного судьи, указывая на сильные и слабые стороны тех или иных докладов. Вопреки тому что имя Хаусхофера становилось известным не только в Германии, но и во всем мире, сам он позволял себе сомневаться в целесообразности создания такой научной дисциплины, как геополитика. В одном из писем он сообщал: «Ко мне как-то подошел молодой студент, который хотел знать, как можно было применить на практике политическую географию. В этот момент я словно встретил Мефистофеля на берегу ручья! Знаю ли я сам ответ на этот вопрос?» Чтобы справиться с чрезмерными нагрузками, Карл и Марта Хаусхофер разработали для себя специальное расписание дня. Они вставали около 5 часов утра, а ложились спать около 8 часов вечера.

Изменения в академической жизни Карла Хаусхофера произошли только тогда, когда к власти пришли национал-социалисты. В первой половине 1933 года за работу «Немцы, проживающие за границей, с точки зрения пограничной и военной географии» он получил venia legendi, то есть эта работа была зачтена Хаусхоферу как последокторская диссертация, автоматически дававшая право на чтение лекций в университете. Некоторое время спустя, 26 июля 1933 года, Карл Хаусхофер был официально удостоен звания ординарного профессора. Поскольку такое решение принял имперский наместник Баварии генерал фон Эпп, который был давним приятелем Карла Хаусхофера, то после Второй мировой войны стали высказываться сомнения, что это назначение было оправданным. Так, например, в юбилейном сборнике, который был посвящен столетию Географического общества Мюнхена (1969), говорилось о том, что научное значение Хаусхофера было явно завышенным. Впрочем, нельзя не учитывать, что подобного рода утверждения во многих случаях являлись всего лишь «политкорректными оговорками», которые были призваны завуалировать факты сотрудничества немецких исследователей с национал-социалистическим режимом. Именно по этой причине делались утверждения о том, что геополитика не имела никакого отношения к географии, а кроме того, само это направление было политически ангажированным. Впрочем, выводы о том, что Хаусхофер использовал должность ординарного профессора для личного обогащения, совершенно не соответствовали действительности. Полученная им прибавка к жалованью (250 рейхсмарок за семестр) шла на то, чтобы закупать учебные пособия, которые Хаусхофер планировал использовать во время чтения курса лекций, посвященных военной географии.