— Думаю, что этого я передавать ему не стану. Кстати, он вернул рукопись, взяв с меня обещание, что я лично ее перепишу.

— Я не допущу, чтобы мое имя стояло под вашими опусами, Смит. Пускай ее подпишет кто-нибудь другой. Может быть, Римо с удовольствием примет на себя бремя авторства. Но прошу вас проследить, чтобы чек был выписан на мое имя.

— Мы вернемся к этому позднее, — поспешил сказать Смит, закрывая за собой дверь.

— У меня такое чувство, что я много чего пропустил, — сообщил Римо Чиуну, когда они остались наедине. — Так значит, ты тоже был в Юме?

— Это теперь уже в прошлом, и я хочу, чтобы ты поскорее о нем забыл.

Сейчас ты в Фолкрофте, в полной безопасности.

— Да, это я уже понял. Жаль, мне хотелось бы попрощаться с Шерил. Я так и не успел как следует с ней познакомиться.

— Забудь о ней, — поспешно проговорил Мастер Синанджу. — Почему бы тебе не открыть свой рождественский подарок?

— Знаешь, а ведь я для тебя подарка не приготовил.

— Ничего страшного, — махнул рукой Чиун. — Уверен, что когда ты окончательно придешь в себя, то осыплешь меня дарами, которых я несомненно заслуживаю. Хотя я уверен, что ни один из них не сравнится с тем, что я приготовил для тебя.

— Ты сам его сделал? Приятно слышать, что и ты наконец проникся рождественской атмосферой, — сказал Римо, развязывая серебряную ленточку, пусть и на неделю позже.

Внезапно он остановился.

— На съемках я познакомился с одним человеком, Санни Джо. С ним все в порядке?

— Увы, нет, — ответил Чиун. — Ты никогда его больше не увидишь.

— Жаль, он мне понравился.

— Не знаю, я с ним не был знаком.

— Тогда откуда ты знаешь, что он умер? — подозрительно спросил Римо.

— Он был другом Бронзини, а всех его знакомых казнили японцы.

— Черт!

Сорвав оберточную бумагу, Римо принялся возиться с крышкой маленькой картонной коробки. Грусть, проступившая у него на лице, сменилась радостным предвкушением, но, как только он открыл коробку, лицо у него вытянулось.

— Она пустая! — выпалил он.

— Как это похоже на белых! — скривился Чиун. — Твоя неблагодарность ранит меня в самое сердце.

— Неблагодарность тут ни при чем, просто я...

— Разочарован? — подсказал Чиун.

— Да, что-то вроде этого. Ну, хорошо, я действительно немного разочарован. Здесь же ничего нет.

— Взгляни повнимательней.

Озадаченный, Римо поднес коробку поближе к свету, и тщательно осмотрел каждый уголок.

— Все так же пусто, — пожаловался, наконец, он.

— До чего же ты все-таки глуп.

Отложив коробочку, Римо скрестил на груди руки.

— Отлично, я проспал целую неделю, так что неудивительно, если я плоховато соображаю. Тогда объясни мне, наконец, что это значит.

— Я подарил тебе вещь несравненной красоты, а ты порвал ее на мелкие кусочки.

— Так подарком была эта коробочка? — изумленно спросил Римо.

— Не просто коробочка, — поправил его Чиун. — Я тщательно выбрал ее из сотен других, отбросив многие, которые показались мне недостойными, чтобы нести в себе этот подарок.

— С виду — обыкновенная картонная коробка, — мрачно заметил Римо.

— Оберточная бумага был бирюзовая. Я выбрал для нее твой любимый цвет.

— В самом деле?

— Ну, может быть, один из самых любимых.

— Что ж, мне действительно симпатичен бирюзовый — после красного, синего желтого, зеленого и оранжевого. Нет, пожалуй, еще, темно-коричневого.

— Я завязал коробку серебряной ленточкой. На нее мой выбор пал потому, что серебро превосходно сочетается с бирюзой, так тщательно мною подобранной для обертки. Наконец, когда я добыл все это, то целый вечер медитировал, глядя на коробку, и только внутренне подготовившись к столь важному событию, я обернул ее бумагой и повязал сверху ленточку, сделав великолепный узел, который твои детские пальцы разорвали, даже не потрудившись задуматься над вложенным в него трудом.

— Извини. Наверное, я совсем потерял голову в горячке.

Суровое лицо Чиуна слегка смягчилось.

— Может быть, я смогу восстановить этот бесценный подарок, ведь, по сути, он всего лишь символ чего-то значительно большего.

— Чего же?

— Отцовской любви. Ведь я — единственный отец, которого тебе довелось иметь.

— О! — сказал Римо, и наконец, все понял.

— Как я смогу тебя отблагодарить? — спросил он, держа в руках простую бирюзовую коробочку, которая больше не казалась пустой.

— Ты уже это сделал, — мягко проговорил Чиун. — Ведь у меня есть ты, подлинное сокровище Синанджу.

Чиун просто сиял от счастья, и Римо улыбнулся ему в ответ. Казалось, их радость словно осветила всю комнату.

— Это самое лучшее Рождество из всех, которых у меня никогда не было, сказал Римо, ничуть не покривив душой.