Но на это никто не претендовал. Феррис поступил в Массачусетский технологический институт и закончил его за три года, причем в последний год, работая исключительно в одиночку, он открыл способ закалки бронзы, аналогичный тому, который, по мнению специалистов, существовал в Древнем Египте, но был безвозвратно утерян. По окончании института Феррис получил очень хорошее место в компании “Титаник титаниум текнолоджиз”, одной из крупнейших в военно-промышленном комплексе.

А было это пять лет назад, размышлял Феррис, вылезая из машины. За эти годы он дослужился до вице-президента отделения компании. Все это время он неуклонно шел к намеченной цели. У него была собственная лаборатория, и в ней он разработал способ облегчить формовку титана, решил проблему соединения титана с современной пластмассой, провел серию экспериментов по сварке с помощью кварцевой лампы. Но проблема ковки титана так и не была решена.

Этим утром Феррис ДОрр уже готов был объявить все эти открытия никчемными.

— Доброе утро, мистер ДОрр, — приветствовал его охранник на дверях.

— Доброе утро, э-э, Гольдстейн, — ответил Феррис, всматриваясь в табличку на груди охранника, и тут же твердо решил немедленно его уволить. Он не любил евреев — евреи напоминали ему мать.

Он вставил пластиковую карточку в прорезь, и дверь зажужжала, пропустив его и тут же закрывшись за ним. Оказавшись в лаборатории, Феррис приступил к работе. Он испытывал легкое возбуждение: это должно произойти сегодня. Или завтра, на худой конец. Он не знал, когда точно это произойдет, но чувствовал, что близок к цели. Очень близок.

На столе лежали три округлые серовато-голубоватые заготовки титана, на каждой красовалась эмблема компании в виде трех “Т”. Они вполне смахивали на обычный свинец, если не считать закругленных краев и отличной полировки. Если увидишь такую чушку на улице, то не обратишь на нее ни малейшего внимания.

Но Феррис знал, что заготовки представляют собой последнее слово в области титанового производства. Чтобы получить подобные слитки, необходимо выделить титан из исходного сырья. Но даже в них титан все еще остается исходным продуктом. Чтобы изготовить конечный продукт, их необходимо тщательно обточить, разрезать или сформовать, так что в результате большая часть ценного сырья пропадет даром. Титан с трудом поддается ковке и фактически не поддается плавке. Температура плавления титана очень высока. И отливки получаются ломкими.

Проблема казалась неразрешимой, но Феррис ДОрр все же нашел решение, причем столь же блестящее, сколь и очевидное. Другими словами, гениальное.

Если плавка титана для придания ему необходимой формы создает больше проблем, чем решает, значит, штука в том, чтобы расплавить металл, не нагревая его.

Феррис ДОрр высказал эту мысль президенту компании “Титаник титаниум текнолоджиз” Огдену Миллеру.

— Вы с ума сошли! — сказал босс.

Тогда Феррис напомнил ему, как еще студентом открыл способ закалки бронзы, и Миллер дал ему лабораторию и неограниченное финансирование.

В результате появился титановый распылитель. Феррис ДОрр подвез опытный образец к столу, где на трех подносах лежали три титановых бруска.

Титановый распылитель напоминал диапроектор на колесиках. На нем не было никаких датчиков. Прибор представлял собой простой черный ящик с тупым носом, установленный на мобильной подставке. Феррис направил нос прибора на брусок, лежащий на подносе с буквой “А”. Еще один брусок лежал на подносе с буквой “В”; третий поднос был обозначен буквами “АВ”.

Феррис включил распылитель. Он загудел, хотя не было никаких других признаков того, что он работает. Ученый принялся крутить микрометрические винты, пока не совпади цифры.

— Частота вибрации установлена! — радостно пропел он. — На старт, внимание — марш! — И он нажал на единственную имевшуюся кнопку.

Брусок на подносе “А” растаял, словно прошлогодний снег.

— Это “А”, — пробормотал Феррис.

Он снова настроил прибор и нажал пуск.

Брусок на подносе “В” покачнулся и тут же оплавился.

— А это “В”, — снова пропел Феррис. — А сейчас будет самое трудное!

Он начал вертеть винты. Каждый раз, когда он считал, что задал нужную частоту, он нажимал на кнопку. Но ничего не происходило. Расплавленный титан на подносах “А” и “В” блестел, как лужи на солнце, а брусок между ними оставался таким же, каким был.

— Черт! — воскликнул Феррис. — А ведь я так близок к цели!

— Скорее, к увольнению! — произнес голос у него за спиной.

Феррис так и подпрыгнул.

— О, мистер Миллер, я не слышал, как вы вошли.

— Феррис, что это за история с секретаршей? Она вчера вышла отсюда вся в слезах!

— Мы повздорили, — рассеянно ответил Феррис, снимая с прибора боковую панель и принимаясь рыться внутри.

— А она утверждает, что ты пытался залезть к ней под юбку.

— Если честно, то мне это удалось.

— И судя по тому, что мне доложили, прямо в этой лаборатории!

— Ей понравилось. По крайней мере, она так сказала.

— И, развлекшись с ней, ты ее уволил? Это так? Прекрати возиться с этой штуковиной и смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

— А нельзя ли это попозже обсудить? Мне кажется, я у цели.

— Ты, можно считать, уже здесь не работаешь, вот что я тебе скажу!

— С каких это пор переспать с секретаршей считается преступлением? Почти все в этой компании спят с кем-нибудь из сотрудников. Я, по крайней мере, не сплю с представителями своего пола.

— С этим мы еще можем мириться, — поспешно признал мистер Миллер. — Но мы не можем мириться с возбуждением против нас дела по факту дискриминации. Она заявляет, что ты уволил ее в связи с религиозными убеждениями.

— Она еврейка и сама в этом призналась. Если бы я знал об этом, то ни за что не переспал бы с ней. И прежде всего не стал бы брать ее на работу.

— Тебе следовало бы выдвинуть более уважительные причины. У нас огромные государственные заказы, а из-за твоей глупости они могут сорваться!

— Я-то в чем виноват? — мрачно спросил Феррис. — Фамилия у нее Харт. Разве у евреев бывают такие фамилии? Нужно выдавать им значки, чтобы их можно было отличить от остальных людей.

— Кое-кто уже пытался это сделать. Кажется, его звали Гитлер. Феррис, что с тобой?

— Не могли бы вы немного отойти? Кажется, я снова добился синхронности излучения.

— У тебя отсутствует гармония с самим собой, Феррис, и в этом твоя проблема.

— Отсутствует гармония, синхронность, — произнес Феррис, ставя панель на место. — Может, в этом и кроется разгадка. Синхронность нужна для “А” и “В”, а для “АВ” нужна противофаза. Это может получиться!

— Что может получиться?

— Смотрите, — предложил Феррис ДОрр, заменяя подносы “А” и “В” аналогичными и помещая на них новые бруски. — На подносе “А” титан группы “альфа”. — Он нажал кнопку, и брусок перешел в жидкое состояние.

— Ну и что? — сказал Миллер. — Мы и так знаем, что ты умеешь плавить титан при помощи лазера. Какое это имеет значение? Теперь металл стал слишком ломким, чтобы его можно было применять. Он вступил во взаимодействие с воздухом.

— Это не лазер.

— Да?

— Это распылитель. Здесь не используется нагрев.

— Не используется нагрев? — переспросил Миллер, вынимая сигару изо рта.

— Вы чувствуете теплоту?

— Теперь, после того как ты сказал, я понял, что нет.

— Поставьте руку перед выпускным отверстием.

— Нет уж, спасибо.

— Тогда нажмите вот эту кнопку, я сам подставлю руку. — И, расплывшись в улыбке, Феррис помахал рукой перед аппаратом.

— Микроволны?

Феррис покачал головой.

— Тогда моя рука сварилась бы не хуже гамбургера. Это звук.

— Значит, без нагревания? — еще раз уточнил Огден Миллер.

— Смотрите.

Феррис подошел к подносу “А” и опустил в металл указательный палец, а когда палец вынул, то с него капал жидкий титан.

— Господи! — пробормотал президент компании. — Я позову доктора.