Как я и ожидала, храмами оказались дольмены. Четыре из них находились между домами и полями. Они были невысокие— не более 1,5–1,7. м. Первый дольмен, который я осмотрела, состоял из двух плоских каменных плит, врытых вертикально в землю. На этих упорах сверху находилась еще одна плита, такая же плита прикрывала задний проем. Спереди у вертикальных камней была положена горизонтальная плита, но она не доходила и до половины дольмена, и поэтому его внутренность была доступна обозрению. В дольмене стояло несколько камней, символизировавших богов, и чуть поодаль — копье с наконечником в форме ромба. Вокруг валялась скорлупа кокосовых орехов — остатки традиционного жертвоприношения индусским богам. Две женщины бадага подошли к дольмену, коснулись лбами горизонтальной плиты и сложили руки на груди. Назначение дольменов не оставляло никаких сомнений.

Неподалеку находились другие сооружения. Некоторые из них были сделаны в виде двух смежных "комнат". Вокруг стояло еще несколько небольших одиночных дольменов. Все они были превращены в индусские святилища. На задних и боковых плитах наиболее крупных дольменов имелись барельефы. Их сюжеты и стиль были тесно связаны с индуизмом и культурой позднего периода. Фигуры, изображенные иа плитах, были облачены в средневековые одежды. Всадники на лошадях вооружены луками и копьями. Прически женщин — узел на боку — свидетельствуют о том, что обладательницы их принадлежали к секте лингаятов. Горбатые быки, незнакомые жителям высокогорных районов, медленно шествовали от барельефа к барельефу. Танцующие фигуры сохраняли традиционные положения классических танцев индийского средневековья. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что барельефы не имеют никакого отношения к тода. Кто сделал эти барельефы — это уже другой вопрос. Однако совершенно ясно, что картины на камне были высечены в позднее время. Использовали ли мастера для этого древние дольмены, или строители дольменов воспользовались украшенными плитами для своих сооружений, пока сказать трудно.

Что касается бадага, то они, видимо, устраивают алтари и святилища в уже готовых дольменах. Сами они их не строят. Не занимаются этим и кота. У них нет такой традиции. Курумба до сих пор хоронят своих умерших или в старых дольменах, или воздвигают новые. Очевидно, единственное племя Нилгири, имеющее связь с этими своеобразными дольменами, — это курумба. Дольмены Нилгири, конечно, часть той мегалитической культуры, которая была и в какой-то мере остается и сейчас характерной для дравидийского населения Южной Индии. Но только эта традиция наземных дольменов развилась поздно — по крайней мере в Нилгири. И приписывать эти памятники тода вряд ли есть основания.

куда ведут следы?

Путь древних тода — это, вероятно, путь предков современных дравидов. Где и как пролегал этот путь, сказать пока трудно. Поиски прародины тода и современных дравидов — интереснейшая проблема, связанная с древними миграциями племен и народов. Племя тода, сохранившее свою древнюю культуру, возможно, является той путеводной нитью, которая приведет нас когда-нибудь к разгадке тайны происхождения индийских дравидов. Для того чтобы воспользоваться возможностями, которые дает нам это удивительное племя, необходимо сравнить находки, сделанные в древних погребениях тода, с археологическим материалом тех мест, где предположительно существовали тысячелетия тому назад племена и народы, родственные дравидам. В таком же сравнительном изучении нуждается и язык тода, особенно знаменитый кворжам.

Изолированность — не исключительная привилегия племени тода. На нашей планете в некоторых глухих уголках сохранились обособленные группы людей — остатки когда-то вымерших и исчезнувших древних народов. Их никак не удается втиснуть в рамки современного мира. Их место осталось где-то в прошлом. Одним из таких племен, или народностей, являются маадан. Они обитают в Южном Ираке, в заболоченной дельте рек Тигра и Евфрата. Маадан до сих пор мало изучены, поскольку район расселения их трудно доступен из-за сплошных болот. По данным антропологов, этногенез этого народа связан с арабами, древними шумерийцами, вавилонянами и персами. Причем до сих пор маадан отделяют себя от арабов. Вопрос "Ты маади или араб?" является для них обычным. Часть маадан культивирует рис, другие занимаются скотоводством, разводят буйволов. "Эти животные, — пишет один из путешественников, — очень важны в их жизни и так же необходимы им, как верблюды людям пустыни"[80]. Каждое лето скотоводы откочевывают к границам Ирана, повторяя древний путь из Шумера в Элам. Не вдаваясь в детали — ими мы, к сожалению, и не располагаем, — можно говорить о некотором сходстве тода и маадан. Так же как и тода, часть маадан связана с буйволами. Так же как и тода, маадан не забивают буйволов для еды. Их основная пища, вареный рис с буйволиным молоком, — типичная диета тода. И наконец, архитектура жилищ. Если сравнить хижину тода и маадан, то сходство будет разительным. Маадан строят дома из тростника; они более просторны, чем хижины тода, но принципиальная конструкция их та же. Более того, существует мнение, что такой тип дома бытовал среди населения Двуречья по меньшей мере шесть тысяч лет тому назад. По-видимому, эта древнешумерийская конструкция жилища сохранилась и у тода. Можно ли делать какие-то выводы лишь только на этом основании? Вряд ли. Но если вспомнить сказанное о связях тода с Шумером и Ассирией, станет очевидным, что здесь, в низовьях Тигра и Евфрата, мы напали на след, оставленный или предками тода, или народом, родственным им.

Выше было отмечено определенное сходство погребений Нилгири с захоронениями на территории древнего Ирана. В 1961–1962 годах археологическая экспедиция Тегеранского университета под руководством доктора Е. О. Негахбана производила раскопки в Марлик Тепе, в районе южного побережья Каспийского моря[81]. Там на склонах невысоких гор экспедиция обнаружила ряд могильников курганного типа с погребальными камерами, образованными естественными скальными ложами, плоскими камнями или галькой, скрепленной глиной. Находки из этих погребений свидетельствуют о существовании единой культуры, возникшей в этом районе в начале I тысячелетия до н. э. Ученые пришли к выводу, что, хотя культура была местного происхождения, тем не менее она имела явные следы влияния культур Двуречья и скифов. Были обнаружены цилиндрические печати ассирийского и вавилонского типа. В ряде погребений нашли разрозненные кости; в некоторых же кости отсутствовали, что свидетельствует о ритуале вторичного погребения. Значительная часть предметов, включая и оружие, сделана из бронзы. Однако полностью отнести эту культуру к эпохе бронзового века вряд ли можно, ибо в нескольких захоронениях были найдены железные предметы. Эта культура, по предположениям иранских ученых, занимала довольно обширный регион территорий современного Гиляна и Мазандерана, доходя до Луристана на юго-востоке и до Кавказа на севере. Иными словами, это был район, населенный несколько тысячелетий назад кочевыми племенами неизвестного нам происхождения и родственными дравидам народами Элама.

Среди находок в Марлик Тепе особого внимания, на мой взгляд, заслуживают фигурки людей и животных, сделанных из бронзы и керамики. Так же как и у тода, они, очевидно, имели ритуальный характер, связанный с церемонией погребения. Некоторые бронзовые статуэтки в общих чертах напоминают аналогичные находки, сделанные в погребениях Адичиналлура. В то же время керамические фигурки, особенно людей, показывают явное сходство со статуэтками из погребений в Нилгири. Что касается изображений животных, то они и по материалу, и по уровню искусства стоят выше фигурок животных из могильников тода. Женские статуэтки из Марлик Тепе имеют то же специфическое лицо, с приоткрытым ртом и торчащими ушами, что и женские фигурки тода. На их телах присутствует тот же орнамент, обозначающий, вероятно, украшения. Мужчины, как правило, изображены с бородами; их длинные носы соответствуют конфигурации носов глиняных фигурок тода. На талиях мужских статуэток из Марлик Тепе укреплены короткие мечи. Их мы встречаем на древних фигурках Нилгири. Эти мечи покрыты оригинальным кольцеобразным орнаментом, характерным для статуэток из погребений тода. На мужских фигурках из Марлик Тепе нет тех конических головных уборов, которые мы находим на статуэтках тода. Однако на серебряном кубке из Ирана, обнаруженном археологической экспедицией, изображен воин в коническом уборе.