Раскопки были закончены. Мы перенесли свой лагерь на реку Лора. Здесь, в песчаниках вокруг реки, Варренби уже в течение нескольких лет исследовал пещеры с сохранившимися на стенах старыми рисунками. Он обнаружил немало больших галерей такого рода и собирался подготовить их описание для Австралийского института истории и культуры аборигенов. Большинство местных жителей в этом районе погибло от рук золотоискателей во время золотой лихорадки на реке Палмер почти сто лет назад. Лишь несколько оставшихся в живых стариков могли бы кое-что рассказать о пещерных росписях. Варренби пытался разговориться с ними и выведать значение рисунков. Но те держались скованно, не доверяя никому из белых. Они слишком хорошо помнили, как белые перебили их родичей. Варренби попросил меня потолковать со стариками и объяснить им, что ему надо лишь записать старинные легенды и обычаи, чтобы они не исчезли без следа.

Я встретился со стариками в селении Лора. Они жили со своими семьями в хижинах, вытянувшихся в линию вдоль реки. Старый Джордж Пегус оказался моим родственником по отцовской линии. Он и познакомил меня с остальными. Среди них были Уилли Лонг и Барни, Джерри Шеперд и Джо Масгрэйв, старый Старлайт и некоторые другие. Мы скоро подружились, и старики согласились помочь Варренби. Джордж и Уилли потом стали его друзьями. Он много писал о них в своей книге «Страна Кинкан».

Из Лоры мы снова отправились на поиски пещерных росписей. Варренби показал нам несколько больших галерей, обнаруженных им раньше в горах над крокодильим питомником. Размеры и число росписей поразили меня. Крупные изображения животных-тотемов были выполнены красной, желтой и белой охрой хорошо подобранных оттенков. Фигуры людей — мужчин и женщин, — вероятно, были столь же известными легендарными персонажами, как наши Марнбил, Гин-Гин и Деваллевул. Мы увидели также огромный рисунок змея. Позже Варренби узнал от Джорджа и Уилли, что этот змей — персонаж известной истории о змее-Радуге. У нас его называли Тувату, а в этом племени — Гуриалла.

На этот раз мы нашли несколько небольших галерей и одну крупную, которую Варренби назвал «галереей Вулстона» в честь нашего друга Фрэнка. Мы решили, что в будущем следует сделать еще несколько таких вылазок. Они принесут нам много больших открытий.

Вернувшись из этого путешествия, я остался в Кэрнсе, где продолжал писать картины на коре и продавать их туристам. Деньги я отсылал домой Элси и детям. Несколько своих лучших работ я каждую неделю откладывал для большой выставки, которую Фрэнк Вулстон собирался организовать для меня в этом году в Брисбене.

Варренби не оставлял своих планов устроить большое представление корробори в Кэрнсе. Наконец, оно было назначено на август 1964 года. Компания «Ансетт Эйрлайнз» привезла наших лучших певцов и танцоров — больше 20 человек, и мы устроили корробори в «Малом театре» Кэрнса. Сцена была превращена в лесные заросли. Световые эффекты отлично имитировали костры.

Всю неделю театр был битком набит. И как же гордились мы, люди племени лардилов, когда долгие аплодисменты гремели после закрытия занавеса. Мы были поражены тем, что белые люди заинтересовались нашей культурой.

На представлениях у нас было два почетных гостя — наш старый друг Джордж Пегус, которого Варренби вызвал из Куктауна, и мистер Рег Ансетт, прилетевший из Мельбурна. В Мельбурн я направил специальный жезл-послание, призывавший мистера Ансетта на корробори. Я писал, что его отсутствие будет расценено как тяжкое оскорбление. И если он не приедет, то придется устроить обряд, вызывающий наводнение; тогда воды реки Ярра поднимутся и затопят половину Мельбурна. Мистер Ансетт появился в Кэрнсе, держа в руках жезл.

Вскоре после корробори я поехал в Брисбен на открытие своей выставки. Ее организовали Фрэнк Вулстон и его жена Бэрил. Почти все картины были проданы. Я прожил неделю в семье Вулстонов, встречал их друзей и разъезжал по окрестностям. Мне показали место старого поселения бора в Сэмпфорде. Там было пустынно, и. казалось, все тосковало по прежним обитателям. Я снял с себя европейские одежды и исполнил наш танец. Теперь здесь играют только опоссумы. Люди, жившие когда-то в поселении, ушли навсегда.

Денег, заработанных в Брисбене, было достаточно, чтобы поехать домой на сезон дождей. По дороге я сделал остановку, чтобы принять участие в лардильском корробори в Маунт-Айза. Участники корробори приехали туда на катере и на автобусе и устроили представление для местных жителей.

Дома у Элси родился еще один малыш. Это был мальчик, и мы назвали его Дункан в честь моего брата, погибшего в море. В миссии мне хорошо заплатили за несколько картин, и, кроме того, я набрал много заказов в Кэрнсе и Брисбене. Поэтому большую часть 1965 года я провел дома. Была здесь и еще одна причина. Я знал, что Варренби собирается приехать на Морнингтон с заданием от Австралийского института истории и культуры аборигенов. В начале июля он прибыл с небольшой группой снимать документальные фильмы о старинных способах охоты и о наших традиционных обрядах. В роли оператора выступал Фрэнк Вулстон. В составе группы были также художник Рэй Крук и летчик Тони Эллен, оба из Кэрнса.

Варренби нужно было избавиться от женщин и детей, и, кроме того, он хотел найти место, где много дюгоней и черепах. Мы решили, что наиболее подходящими будут наши прежние родные места: Лангу-Нарнджи — остров Сидней. Нужно было плыть от миссии вдоль берега миль двадцать. Катер миссии, который нам предоставил Гундта Белчер, должен был отвезти на место всю нашу группу в двадцать человек и принадлежности для лагеря. Большинство лардилов в группе были родом из Лангу-Нарнджи, но трое с севера и трое — с острова Бентинк.

В день отъезда все были очень возбуждены. Жители селения пришли нас провожать. Зависть была написана на лицах уроженцев Лангу-Нарнджи — им очень хотелось повидать свою родину. Они не бывали там уже несколько лет и знали, что в Лангу-Нарнджи должно быть много животных — непуганые дюгони, черепахи и большие жирные моллюски. Ведь там уже давно не охотились. Некоторые старики были несколько обеспокоены тем, что для съемок надо было устраивать обряд, призывающий наводнение. Но мы пообещали не делать все по-настоящему — не опускать в море настоящую глину с Мандавы.

Юго-восточный ветер сменился легким бризом, и утреннее солнце ярко светило, когда мы плыли по проливу Аппеля. Вдоль берега долго бежала, размахивая руками, группа ребятишек, пока дорогу им не преградил поросший манграми ручей. Мотор нашего старого катера раза два заклинивало, и приходилось ждать, пока он остынет, но в целом плавание прошло хорошо, и к вечеру мы бросили якорь в проливе между Лангу-Нарнджи и островом Морнингтон.

Базовый лагерь разбили на берегу Дулгарнан вблизи того места, где когда-то сражался Варренби. Мы поставили палатки, привели себя в порядок и откопали старый колодец за высокими песчаными дюнами. Год был засушливый, и, чтобы добраться до воды, пришлось копать примерно футов на десять в глубину. В песке мы нашли несколько раковин, которыми здесь пользовались люди в старые времена. Ствол колодца закрепили бочками с выбитыми днищами. Вода была чуть солоновата, но зато во время прилива ее было достаточна»

Варренби захватил с собой много продовольствия — муку, рис, картофель, мясные консервы, чай и сахар. Кроме того, мы надеялись добывать свежее мясо и рыбу в море. У нас было две шлюпки с подвесными моторами и несколько больших сетей. В первый же день удалось загарпунить двух черепах и большого дюгоня. Аромат жареного мяса дюгоня и черепах привлек динго, и они всю ночь выли вокруг лагеря.

Всем доставили удовольствие съемки фильмов о том, как в старые времена вязали плоты, охотились на дюгоней и черепах, сражались копьями, бумерангами и нулла-нулла, готовили пищу и совершали различные обряды. Молодым парням было особенно интересно, поскольку они видели все это впервые. Съемки производились лишь несколько часов в день. Остальное время мы бродили по окрестностям, собирали больших болотных крабов в мангровах и прекрасных устриц на обширных отмелях во время отлива, охотились на дюгоней и черепах и ловили рыбу.