Женщина раскрыла двойные дверки шкафа и принялась рассматривать висящую там одежду. Её растрепанные седые волосы не мешало бы как следует подстричь и основательно расчесать. Она выглядела так, будто прибарахлилась «по последней моде» на благотворительном базаре. Подол её юбки лихо свисал на лодыжки в плотных чулках – такой стиль можно было счесть предвестником новой моды; её туфли тоже могли бы вскорости выглядеть стильно, крепкие и прочные, такие особо ценятся среди бездомных бродяг. Просмотрев содержимое шкафа, Немолодая дама аккуратно взяла висевшее на вешалке маленькое платье из золотистой парчи.

Когда она повернулась к зеркалу на внешней стороне створки шкафа, они ясно увидели её отражение. Шаловливо улыбаясь, она приложила нарядное вечернее платьице к своей коренастой фигуре, повертелась так и сяк, словно решила соблазнить невидимого зрителя, прижимая изящную вещицу к своим выпирающим формам.

Наблюдая за ней, Джо едва не подавился смешком. Но Дульси придвинулась поближе, кончик её хвоста плавно шевелился, зелёные глаза сочувственно округлились в знак женской солидарности. Страсть этой немолодой и плохо одетой тетки проняла её до самого сердца, она по-родственному понимала эту жажду обладать чудесным золотым нарядом. Глядя на пожилую женщину, Дульси была с ней заодно, на одно мгновение кошка и воровка – домушница соединились в душевном порыве.

– Что это с тобой?

Дульси подскочила и уставилась на кота так, словно совсем забыла о его присутствии.

– Ничего. Всё в порядке.

Он встревожено посмотрел на подругу.

– Просто мне грустно видеть её. Достаточно?

Он удивлённо округлил глаза, но ничего не сказал. Они видели, как женщина сложила золотое платье небольшим квадратиком, приподняла свой бесформенный свитер и засунула свернутую вещь в сумочку, висевшую у неё на поясе. Они потрясённо смотрели, как она обыскала ящики комода, вытаскивая колье и браслеты и запихивая их в ту же сумку; туда же пошли золотой зажим для галстука, золотой поясок и крохотная золотая заколка, а два мягких на вид свитера она заткнула себе за пояс. Внезапно она повернулась к окну и пошла прямо на них; кошки отпрянули и прижались к стене. Она подлетела к открытому окну и испустила яростное шипение, словно обезумевший кот, так что у Джо и Дульси шерсть встала дыбом. На кошачьем языке такой звук сопровождает отчаянную атаку идущего на смертный бой. Эта женщина знала кошек. Знала, как выразить самую устрашающую угрозу разъярённой кошки, знала нечто глубинное и сокровенное, что проникало в самую сердцевину кошачьего страха, знала их собственный язык. Они смотрели на неё лишь одно мгновение, а затем спорхнули с крыши обратно на «Мерседес», пробежали вдоль него и пустились наутек в сторону холмов, мимо белого коттеджа, в густые заросли кустов, где никто не смог бы до них добраться.

Съёжившись в полумраке под колючими спутанными ветвями, они наблюдали, как тётка с улыбкой покинула дом и незамеченной удалилась вверх по улице с таким довольным видом, словно проглотила канарейку.

Дульси дрожала.

– Она меня ужасно напугала, – сказала она, нервно облизываясь. – Где она такому научилась?

– Где бы это ни было, теперь она вне игры. Как только мы позвоним Харперу и сообщим приметы голубой «Хонды», прости – прощай, воровка – домушница!

Однако Дульси округлила глаза почти испуганно.

– Может, мы… Она же просто старая женщина.

Она умолкла и замялась.

– О чём ты говоришь?

– Будет суд… Как ты думаешь, проявит ли суд к ней снисходительность? Она ведь такая старая.

– Не такая уж она и старая, просто неряха. Да и какая разница? Молодая ли, старая– воровка есть воровка. – Он вперился в подругу жёлтыми глазами. – Сегодня утром тебя просто раздирало желание прищучить эту тетку. Это тебе всегда неймётся обратиться в полицию. «Позвони Харперу, Джо. Изложи капитану факты. Пусть этим займётся полиция». Так с чего вдруг такая перемена? Отчего ты сейчас-то размякла?

– Но она так… Её же не посадят за решётку до конца жизни? Как можно? Оказаться в заточении, когда ты старая, может, и больная…

Джо прищурился.

– Может, нам не стоит сообщать про неё капитану Харперу? По крайней мере, пока.

– Дульси…

– Они не станут держать её в тюрьме, пока она совсем не одряхлеет? И даже не сможет подняться из кресла – каталки, как те старики из «Каса Капри»?

– Я понятия не имею, что решит суд. И не понимаю, какая разница.

Джо долго наблюдал за Дульси, затем развернулся и выполз из кустов. Конечно же нужно позвонить Харперу.

Он слышал, как Дульси вылезла вслед за ним. Они уселись рядышком и, не говоря ни слова, смотрели, как ниже по склону голубая «Хонда» снялась с места и укатила. Прямо под их наблюдательным пунктом семейство из белого коттеджа всё ещё сажало деревья и кусты. Ни взрослые, ни двое детей, казалось, даже не заметили, что их дом ограбили. Это заставило кота невольно улыбнуться. Мадам оказалась весьма ловкой тёткой.

Но ловкая или нет, она всё равно воровка.

Долгое время Дульси ничего не говорила, а затем искоса взглянула на Джо.

– Полагаю, при таком количестве краж, которые провернула эта старушка, и ценных вещей, которые она утащила, тюремная камера станет для неё последним пристанищем.

– Возможно, Дульси. Чему быть, того не миновать. Один взгляд на бабку, которая размечталась о блестящем платьице, и ты уже растаяла и готова встать на её сторону. – Джо оглядел подругу. – Вы с ней одной крови, так это называется? Ты и эта тетка два сапога пара – жадные воровки.

Её взгляд был холоден словно лёд:

– Это действительно чудесное золотое платье.

Пристальный взгляд зелёных глаз смутил его, взгляд столь праведный, словно сам Джо был преступником.

Глава 8

Дульси не слишком интересовалась машинами, зато понимала толк в роскоши. Гладкий красный автомобиль с откидным верхом прошелестел мимо неё по Морскому проспекту, оставив смотреть вслед глупо вытаращенными глазами. От восхищения у неё высунулся кончик языка, а ушки и усы подались вперед; помахивая хвостом, она сделала шажок по тротуару, глядя на великолепные обводы заднего капота и округлый блестящий чёрный верх.

– Это «Бентли-Азур», – прошептал Джо ей на ухо. Дернув усом, он притворился, что облизывает лапу; вокруг на тротуаре было полно людей, которые направлялись в магазины или просто по своим делам. – Говоря словами рекламы, «самая новая и быстроходная модель».

Они проводили взглядом автомобиль, который повернул и двигался теперь по северной стороне проспекта. Джо удивленно округлил глаза.

– Смотри-ка, это Клайд. За рулем – Клайд! Гляди, как он управляется с этим красавцем, можно подумать, ему принадлежит весь мир.

Проехав мимо, Клайд свернул к автомастерской, на дорожку, что проходила под широкой черепичной крышей здания в средиземноморском стиле, где размещался салон иностранных автомобилей Бекуайта.

Рядом с кошками остановились и несколько прохожих, восхищённо взирая на проплывавший мимо великолепный красный автомобиль. Джо резко повернул голову, притворяясь, что ловит очередную блоху.

– Этот цвет называется «красный перламутр». Новая машина Аделины Прайор. Триста сорок тысяч баксов, заплаченных этими стариками из «Каса Капри».

Глаза Дульси недоверчиво вспыхнули.

Джо хитро покосился на неё.

– Ты об этом не думала, правда? Ты ведь не знала, насколько богата Аделина. Эта машина только что с завода. Белая кожаная обивка, компакт-проигрыватель на несколько дисков торпеда со вставками из орехового дерева, бар и всё такое Клайд должен был установить ещё телефон, наверно, поэтому машина сейчас у него.

Джо повёл Дульси к мастерской, ловко огибая прохожих переходя проспект и лавируя среди медленно едущих автомобилей.

Едва они вбежали на крытую дорожку, сюда же свернул патрульный автомобиль и остановился рядом с Клайдом. От потрескивания полицейской рации у кошек засвербило в ушах.