— Регина!

— Он страшно разозлился. Это было очевидно. Рилли не могла ничего понять. Мне кажется, что ее больше заботило то, что он расстроился из-за денег, а не то, что деньги пропали. Какая же она глупая, скажу тебе. Последнее, что я от нее слышала: «Эдвард, куда мы идем?» Однако Рилли пошла с ним по своей воле.

— Корделия, — вдруг вступил в разговор месье Роланд. — Я думаю, что нам надо вернуться на Литтл-Рассел-стрит. — Он увидел ее озадаченное лицо. — Они наверняка рассчитывают застать вас одну. Уверен: они будут искать деньги под вашими половицами.

— Одинокая женщина в подвальчике? — Она уже мчалась к ступенькам.

На Литтл-Рассел-стрит двери были открыты — они увидели это сразу же. В подвальчике кто-то находился. Половицы были вскрыты, но не под печкой (никто бы не догадался, что они выбрали такое странное место для хранения денег). Она заметила двух мужчин, и один из них пытался взломать неподдающуюся половицу: они поймали его на горячем. Одна нога мужчины висела в пустоте, доска была приподнята, а из-под пола шел неприятный запах. Он сразу заметил вошедших и пошатнулся на неровных половицах. Если бы это происходило не в доме Корделии, она бы рассмеялась, столь нелепо выглядел развороченный пол, из-под которого шло зловоние. А затем Корделия обнаружила кое-что еще: Рилли сидела с разбитым носом.

Даже спустя столько лет уроки обеих мисс Престон не прошли для Корделии даром. Она знала, где в ее доме стоит веник и где хранится тяжелый утюг, и обрушилась на мистера Вильямса с веником и утюгом, как безумная. Месье Роланд «обезвредил» второго жулика (грязный, обсыпанный опилками, он пытался убежать) с помощью своей трости. Тот свалился на пороге.

— Ах ты, свинья! — крикнула Корделия, обрушив на мистера Вильямса удар утюгом. — Ты что сделал с Рилли? Посмотри на ее лицо. Свинья!

Она снова ударила его утюгом. Он попытался увернуться и схватил мраморную голову. Рилли крикнула, пытаясь предупредить подругу об опасности. Альфонсо приземлился в руки месье Роланду. Мистер Вильямс, воспользовавшись минутным замешательством, быстро выскочил за дверь, подхватив своего хромающего грязного дружка. Они услышали, как те прогромыхали по железным ступенькам и исчезли в темноте.

— Я не призналась бы им о деньгах даже под пытками, — сказала Рилли Спунс, и ее голос задрожал.

Они стояли в развороченной комнате с разломанным грязным полом.

— Тысяча чертей! — наклонившись, чтобы немного восстановить дыхание, произнесла Корделия. — Черт побери!!! Нам надо найти надежный банк. Регина сумела сберечь твои деньги, Рилли. Честно говоря, я слишком стара, чтобы переживать такие потрясения. Я чувствую себя словно после гастролей в третьесортном театре.

Глава двенадцатая

Случилось так, что мистер Вильямс (он был арестован по какому-то другому делу и препровожден в тюрьму Милбанк, как сообщил им месье Роланд) сделал доброе дело, подтолкнув женщин к решительным переменам, которые изменили их жизнь.

К тому времени, когда листва деревьев на площади Блумсбери превратилась в червонное золото и начала опадать, смешиваясь с дорожной грязью и старыми газетами, они нашли солидное банковское учреждение, которому и доверили свои сбережения. Они переехали в большой дом у площади Блумсбери, на Бедфорд-плейс; именно в такой дом и мечтала в свое время перебраться Корделия, когда была еще маленькой девочкой. Когда она выглядывала из высоких красивых окон, ей открывался вид на памятник мистеру Фоксу, который много лет назад показал себя истинным джентльменом по отношению к ее матери и тетушке.

На этот раз они переехали как будто навсегда. Рилли забыла о своих сердечных делах и полностью посвятила себя работе. В доме было бесчисленное множество спален. Туалетные комнаты с кранами. За домом был разбит сад: там росли деревья, земля была засеяна травой, а в центре стоял маленький каменный ангел. Вопрос вызывала только миссис Спунс: они не знали, не придет ли старой леди в голову явиться во время сеанса голой. Они долго обсуждали, как быть, и наконец решили, что Регина и Рилли с матушкой поселятся на верхнем этаже. Подруги знали, как миссис Спунс любит компанию: едва заслышав звук голосов, она спешила немедленно присоединиться к шумному обществу. Если рассудок отказывался ей подчиняться, она могла забыть об одежде или попытаться снять ее, уже находясь в обществе малознакомых людей. Перед Региной была поставлена только одна задача: занять миссис Спунс в течение дня, пока Корделия и Рилли принимали клиентов.

— Я буду читать ей газеты после полудня, — объявила Регина, которая долго противилась переезду, но в конце концов согласилась, узнав, что в доме установлены туалеты. — Она всегда любит слушать, как я читаю.

Корделия поселилась на среднем этаже. Посетителей принимали на первом, рядом с кабинетом Рилли и маленькой гостиной, окна которой выходили в сад. Несмотря на горячие протесты Рилли («Я могу делать всю домашнюю работу, — это меня совершенно не обременит»), было решено нанять слуг. В доме была кухня, размещавшаяся на самом нижнем этаже. В качестве прислуги они наняли двух горничных. Швейцара не пригласили, решив, что гораздо важнее садовник-плотник.

Таким образом, Корделия заставила себя сказать «прощай» старым комнаткам на Литтл-Рассел-стрит (где они постарались, предварительно уведомив хозяина о переезде, заменить поврежденные половицы). Хозяин (внук того господина, с которым имела дело еще Хестер), конечно, попытался взять с них дополнительную плату, но Корделия с царственным видом заплатила ему только треть затребованной суммы, сказав, что те прогнившие половицы следовало заменить давным-давно. (Они с Рилли не раз обсуждали, мог ли портвейн, который постоянно проливался на пол, способствовать такому мощному разрушению дерева.)

Корделия несколько раз вздохнула, чтобы не разрыдаться, и наконец сняла с потолка старые стеклянные звезды. Она думала о Кити и Хестер, о том, что значил для них этот подвальчик. Собирая подсвечники, книги и снимая зеркала, а также неизменного Альфонсо, Корделия нежно разговаривала с призраками прошлого. Она говорила себе и вещам, что переезжает совсем недалеко и ни за что не покинет Блумсбери, потому что это ее родина. Вдруг ее осенила мысль: «Я должна называть себя мисс Престон, это мой долг перед родными». Уходя из подвальчика, Корделия даже помахала мраморным Альфонсо в сторону пятидесятидвухлетнего настоятеля храма, который как раз проходил мимо, — тот сделал вид, что не одобряет ее поступка, но выглядел смущенным.

Сначала новая обстановка подавляла их, особенно поражали огромные окна в комнатах, где они принимали посетителей. Но ставни и шторы по-прежнему скрывали свет за окнами, когда этого требовали обстоятельства, и они решили приобрести новые звезды и еще больше зеркал, задрапировав их разноцветными шалями. Дубовый пол в этой комнате был покрыт прекрасным ковром. Вскоре они обрели вкус к роскоши и купили настоящую люстру и красивую мебель. Альфонсо тоже некоторым образом приобщился к новой обстановке — теперь он «восседал» на большом столе с витыми ножками. Однако Корделия решила не менять стиля своей одежды, оставшись верной простым фасонам. Корделия ничем не напоминала женщину в тюрбане и шелках, которая утверждала, будто видит свою мать, поселившуюся после смерти в Африке. Подруги долго решали, на чем остановиться: на арфе или на пианино. Они чувствовали, что флейта выглядела лучшим фоном, особенно если вспомнить впечатление, которое произвели на них оркестры с участием скрипачей и искусственные раскаты грома на приеме у других гипнотизеров. Корделия решилась на откровенный разговор с месье Роландом о гипнофренологии, помня, как гипнотизер массировал голову одной леди, заставляя ее смеяться, петь и швырять вещи. «Мне это очень не понравилось», — призналась Корделия. Она настояла на том, чтобы работать под своим настоящим именем, хотя Рилли бурно протестовала, опасаясь, что поток клиентов уменьшится, если кто-нибудь узнает в Корделии бывшую актрису. «Я должна называть себя мисс Престон. Это мой долг перед Кити и Хестер», — заявила Корделия. Миссис Гортензия Паркер, леди-аптекарь, помогла им приспособиться к переменам, деликатно распространив слухи о том, как тетя Корделии, известная под именем мисс Престон, в свое время проводила сеанс гипноза со старым королем, и мисс Корделия Престон, вернувшись к знаменитому имени своей тетушки, уже получила конфиденциальную информацию из дворца.