Изучая навигационные способности, ученые часто так именно и перевозят своих подопытных животных.

Самолет взмывает и летит, летит, может, час, а может, полгода. Этого вы не знаете, потому что от такого количества снотворного нетрудно целый год проспать.

Но вот самолет снижается, садится на воду. С него спускают шлюпку, вас сажают в нее, снабжают продуктами и всем необходимым. Но ни компаса, ни секстана, ни хронометра вам не дают. Чтобы опыт был чистым, самолет должен улететь до того, как вы проснетесь, а то, чего доброго, вы догадаетесь, куда надо плыть — туда, где скрылся самолет!

Но вот вы проснулись.

Вы оглянулись кругом, пытаясь понять, куда это вас занесла нелегкая сила. И тут же вспоминаете все, что наговорили капитану о солнечной навигации. Вы взглядываете на небо, видите солнце, — чтобы облегчить задачу, пусть день будет солнечным.

Ты даешь первую команду:

— Курс на солнце! Так держать!

— Есть так держать! — отвечает Лешка и садится за руль. Он направляет шлюпку носом на солнце.

Что ж, и решение на первый взгляд правильное. Если все время плыть в одном направлении, то куда-нибудь да выплывешь.

Однако беда в том, что солнце на месте не стоит. Если плыть все время на него, то опишешь дугу и скоро будешь двигаться туда, откуда приплыл. Отправишься на восток, а приплывешь на запад.

И тут у вас разгорается спор о том, на какую страну света указывает солнце.

— Там восток! — говорит Лешка, указывая на солнце. — Раз солнце там взошло, значит, там восток.

— Там запад! — возражает Аленушка, которая всегда во всем возражает Лешке. — И солнце вовсе не взошло, а садится.

— А может, там юг и это полдень?! — говорит Павлик. — Просто оно сейчас в самой высокой точке своей дуги. Низко же потому, что мы находимся недалеко от Северного полюса. У полюса солнце всегда ходит по очень отлогой дуге.

И тогда тебе приходит в голову мысль, что вы попали в Южное полушарие. В этом случае там север.

Поспорив, вы решаете не плыть, а подождать заката.

Грызя матросские галеты, вы потягиваете пресную воду из анкерка (всем известно, моряки для пущей романтики поваров зовут коками, кухню — камбузом, бочоночки для пресной воды — анкерками, ну, а новичков вроде вас — салагами) и терпеливо ждете.

Наконец солнце нырнуло за горизонт.

— Ага! — кричишь ты. — Теперь я все знаю. Там запад! Утрем нос капитану.

Однако охлади свои восторги.

Это только так говорится, что солнце встает на востоке, а заходит на западе. Солнце вечный бродяга, а вечные бродяги предпочитают вставать каждый раз на новом месте и ходить новыми тропками.

Да, солнце с большой пунктуальностью встает и заходит в положенном месте и в положенное время. Но вот беда — с каждым днем место восхода и место захода перемещаются либо к северу, либо к югу, в зависимости от времени года. А летом солнце встает на северо-востоке, а заходит на северо-западе. Зимой же восходит на юго-востоке, а заходит на юго-западе.

В Южном же полушарии все наоборот.

Да, плохи ваши дела, друзья! Солнце садится, а вы еще только спорите о направлении.

Но, может, звезды укажут вам путь?

Вскоре на небе проглянули звезды. Уж кто-кто, а вы знаете, что моряки определяют направление на север по Полярной звезде, когда находятся в Северном полушарии, а по Южному Кресту, когда попадают в Южное.

Но где они на небе, эти звезды? Как найти их?

Оказывается, этого-то вы и не знаете. Видно, остается вам одно — привязывайте к ногам колосники и опускайтесь, не теряя драгоценного времени, на дно, тем более что предусмотрительный капитан на всякий случай подложил вам колосники — по штуке на брата. Там, в глубине, накопилось достаточно горе-штурманов.

Ну, а как же определяются, оказавшись в открытом море, не горе-штурманы?

Для этого у них есть множество умных приборов.

Прежде всего — магнитный компас. (Настоящий моряк, конечно, произнесет компáс.)

Затем — радиокомпас. Он улавливает сигналы радиомаяков и указывает направление на эти маяки.

Секстан. Им замеряют высоту солнца и звезд над горизонтом.

Хронометр для точного определения времени.

Лаг. Он говорит, с какой скоростью относительно воды идет корабль.

Эхолот. Его дело замерять глубину моря с помощью звука.

Радар. С его помощью можно увидеть и в темноте и в тумане очертания берегов, встречные суда, айсберги.

А еще есть гирокомпас, карты-лоции, атласы течений, таблицы приливов и отливов, таблицы счислений и множество других помощников.

Выйдет на капитанский мостик не горе-штурман, взглянет в секстан на солнце и сейчас же на хронометр и определит высоту солнца над горизонтом и угол, под которым оно находится к странам света, и засечет время. Затем он спустится в штурманскую рубку и по высоте солнца и времени отсчета вычислит с помощью всяких таблиц, арифмометров и логарифмических линеек, на каком градусе северной или южной широты и каком градусе восточной или западной долготы находится корабль и каким курсом он должен идти, чтобы добраться до гавани.

Штурман найдет место корабля в океане и ночью, когда видны только звезды на небе.

Земля вращается вокруг своей оси, и если продолжить мысленно ось вращения, то эта воображаемая линия выйдет на Полярную звезду. Она почти точно указывает на север.

Обнаружить ее на небе тебе помогут два созвездия — Большая Медведица и Малая Медведица.

Вот на рисунке Большая Медведица, которую я, будь на то моя воля, назвал бы Большим Ковшом. Видите две звездочки на стороне «ковша», противоположной ручке? Мысленно соедините их прямой линией и продолжите эту линию вверх. Отмерьте пять расстояний между звездочками по этим линиям. Так вы доберетесь до Полярной звезды.

Ну, а чтобы проверить, не сделана ли здесь ошибка, посмотрите, не является ли она последней звездой другого «небесного ковша» — Малой Медведицы.

Возможно, кто-нибудь из вас уже думает: «Так-то так… Но ведь у многих кочевых народов нет ни магнитных компасов, ни секстанов, ни хронометров. И часто они путешествуют тогда, когда не видно ни земных ориентиров, ни небесных. Как же так?»

Едет каюр Лыной по чукотскому простору и поет свою песню, а песня та длинная-предлинная — такая длинная, что началась она на аэродроме, а кончится лишь тогда, когда собаки остановятся у больничных дверей.

Едет Лыной, поет песню, и измеряется та песня не строками, не куплетами, не минутами, а десятками километров. Сколько километров пути — столько километров и в песне. И поет Лыной обо всем, что приходит в голову.

Поет Лыной, а кругом завывает пурга. Она гонит злую поземку, засыпает колючим снегом каждую колдобину, каждую ложбинку и ямку. И про пургу поет Лыной, — как уносит она неизвестно куда одни сугробы и приносит неизвестно откуда другие.

Скользят нарты по снегу, а в нартах сидит, нахохлившись, молодой доктор. Он видит, как снежные космы заметают санный след, и мрачные думы-предчувствия полнят его сердце. Надо же! В первый же день сбились с пути! Ей, пурге, может, даже приятно смотреть, как люди теряют дорогу и гибнут. Может, она нарочно разыгрывается, когда подворачивается случай погубить молодого специалиста? Может, у них, пург, тайфунов, ураганов, смерчей, самумов, идет соревнование, кто больше молодых докторов погубит? Ишь, проклятая, затянула все небо непроглядной пеленой — ни тебе солнца, ни луны, ни звезд! Нет ориентиров! А если покажется приметный сугроб, так, может, его вчера здесь и не было — специально намела, чтобы дорогу люди теряли!