Ваша Лена.

ЗАПИСКА: 7/VII-67

Мои хорошие, я — хорошая девочка, пусть мама и папа мне все купят!

А какова открытка, а? Вы бы от души повеселились, глядя на меня в Париже. Приеду, буду рассказывать.

Целую крепко.

Ваша Лена.

13/VII-67

Дорогие друзья, Вы меня никогда не поймете — одно дело путешествовать вдвоем с близким человеком, а совсем другое — одной. Совсем! Будьте здоровы. Любите друг друга и немного меня. Ваша Лена.

Ялта. Дом творчества писателей.

Татьяне Александровне Ермолинской

Москва. 2.5.68

Дорогие мои, это письмо Вам передаст мой молодой друг Юра Мочалов. Он поставил в Красноярске «Полоумного Журдена» и покажет Вам его в Ялте.

Туся, Тусенька, Таня, Танечка, Татьяна (я заговорила вроде Федина в «Братьях», фу!), у меня к Вам просьба. Очень для меня важная! Пойдите на репетицию «Журдена» и посмотрите своим точным взглядом художницы на костюмы актеров и постарайтесь помочь им, — при помощи какой-нибудь мелочи — (но сделанной с Вашим вкусом) исправить как-то слишком заметные дефекты в костюмах. Юра с беспокойством сказал мне, что в этом отношении он волнуется. И тут мне пришла в голову мысль: Татьяна сразу увидит как можно исправить ту или другую неудачу. Посоветует, приложит руки. Танечка, прошу Вас, а за это, «если будешь хорошей девочкой»… и т. д.

На закуску, Сережа, тебе приятное: прислали из Парижа экземпляр Мастера, и вместо предисловия твоя статья, по-моему хорошо переведенная. Я запросила экземпляр для тебя.

А засим обнимаю Вас

Ваша Елена Булгакова.

ОТКРЫТКА: СССР Москва, ул. Черняховского,

Сергею-Татьяне Ермолинским

Helene Bulgakov Paris 92, France

9/IV-69

Мои миленькие, хорошенькие Туся и Сергей! Я еще не ходила по этой набережной, т. к. у меня оказалась трещина на том самом ребре, из которого меня сделал Бог, и к тому же разрыв тканей. Боли адовые, хожу в каком-то дурацком бандаже, доктор обещает, что через дней 10 все пройдет. Ксения — ангельски нежна, я — жуткая скотина, т. к. вскидываюсь от боли. Но потом прошу прощенья, а она ревет. Лето, солнце, жара, тишина, петух. Будьте счастливы, здоровы. Я Вас целую. Ваша Лена.

ОТКРЫТКА: Москва, ул. Черняховского, 3, кв. 35

Сергею и Татьяне Ермолинским

30/4 1969.

Мои дорогие дружочки, в одном из таких прелестных домиков живем мы с Ксенией. Ездим с экскурсиями, сегодня — в Ниццу. Погода плохая, солнца почти нет. Часто я схватываю насморк, тогда Ксения колбасится вокруг меня, как наседка, вернее, как квочка. Не забывайте любящую вас Лену.

ОТКРЫТКА: Москва, ул. Черняховского, 3, кв. 35

Сергею и Татьяне Ермолинским.

13.5.69.

Мои миленькие, я вовсе не в этом прелестном уголке, а сижу в одном из модных ресторанов Ниццы, мы с Ксенией обедаем. А сейчас пойдем по городу и по набережной. Солнце, тепло. Будет много рассказов Вам выдано. Разговор Ксении — это нечто весьма живописное. Крепко целую.

Ваша Лена.

ОТКРЫТКА: Москва, ул. Черняховского, 3, кв. 35

Сергею и Татьяне Ермолинским.

15/10.

Что же Вы, мои милые, молчите? Сами просили, я сообщила Tyce по телефону… и теперь ежеминутно роюсь во всех телеграммах. Целую.

Ваша Лена.

Репино, Дом творчества кинематографистов

Сергею Ермолинскому

26.2.70.

В верхнем углу страницы вырезка из газеты в рамке: «РОЛЬ ЗОЛУШКИ НЕ УСТРАИВАЕТ»; ниже от руки: равно как и зайчика у огня.

Дорогие мои!

Вас не хватает. Кому? — Конечно, мне.

Настроение скверное. Я — скотина. Еще недавно я молилась исступленно, чтобы Сергей выздоровел. А сейчас, когда его выписали из больницы с нормальным давлением, я нахожусь в беспрестанной тревоге и не ощущаю той радости, которую я должна была бы чувствовать. Неблагодарная скотина. Наверное, в скором времени Сергей и Таня[128] поедут в Сочи в санаторий, Сергей очень ослабел. Он перенес в больнице — кроме всего прочего — грипп и сильнейшую ангину.

Причины для волнений, конечно, есть. Но это уже для личных разговоров.

Люди продолжают меня мучить, хотя и с самой лучшей целью. Но и заботятся, особенно дама из Пицунды, она просто неоценимую пользу приносит. Пропала бы я без нее. Галины Мих. уже месяц как нет — болеет.

Не судите строго за пустое письмо.

Целую Вас и люблю.

Ваша Лена.

Ялта

Дом творчества писателей

Сергею Александровичу Ермолинскому с супругой,

Москва, 27.3.70.

Мои дорогие! Милые! Пока что, на сию минуту, я жива, чего и Вам желаю.

Москва. Новые Черемушки. Однокомнатная квартирка. Но эта одна комната — очень большая. С балконом, с большим количеством зелени разнообразного рода, начиная с кактусов — не любимых мною — и кончая дивной персидской сиренью, принесенной мне вчера Сергеем. Тепло, даже жарко. Только что мы с Андреем (16-летним сыном Лены Чекаловой) царски пообедали — бифштексом по-гамбургски со свежим огурцом и кофе с пасхой и калачом. Тишина, Андрей моет посуду. Я взволнованно составляю списки избранных, 29, 30 апреля, 3 и 4 мая — Зося показывает свою работу в Студии МХАТ — «Мольера» М. А.Б. Не бойтесь — Вы тоже увидите, спектакль — если он будет принят Худ. Советом МХАТ — пойдет еще несколько раз в мае.

Ремонт почти закончен, запойный Коля-плиточник настилает полы в передней и в кухне, после чего 5 дней нельзя будет ходить по ним. А затем я могу переехать. Синяя комната (моя) получилась божественно красиво (после пяти переделок), средняя, по словам Лены, еще лучше — она светло-серая. Как и передняя. Ну, это все Вы будете оценивать сами.

Сергей требует, чтобы я сразу же ехала в санаторий под Москвой. Я действительно, как это ни странно, чувствую себя средне. Сердце.

Вчера позвонила Наталья Ильина[129] и сказала, что Вы беспокоитесь, не имея от меня ответа. Простите, милые!

Сначала болезнь, боли — гвоздь в голове, потом — переезд из своей квартиры — все это выбило меня из седла (вот видите — сама знаю, что так не говорят, а не могу подыскать нужное слово!).

Прервались связи с изд-вами, с газетой — ничего не знаю.

А вы-то там, наверное, как наслаждаетесь? Конечно, Марк Алекс, мне мог бы устроить Ялту, но пока я бы собралась, числа эдак 10-го, Вы бы уже собирались в обратный путь. И я сидела бы в Ялте как дура с кукушечьим пером (по словам Тэффи[130]). Чуть не написала имя этой подлянки Татьяны Тэсс[131]…

Целую Вас крепко.

Ваша Лена.

ЗАПИСКА без даты.

Дорогие Татьяна и Сережа! Пишу, глядя на цветы. Это фокус. Но я умею.

Сереженька! Когда обсуждался в комиссии вопрос о печатании «Адама и Евы» (в пьесу влюблен Розов), то Пименов, твой друг и мой благодетель, сказал, что его смущает, что гибнет ЛЕНИНГРАД. Я думаю, что вполне было бы возможно заменить это крамольное слово просто ГОРОДОМ, — прием, который Миша сам употребил в «Белой гвардии».

Это я на всякий случай сообщаю.

Целую крепко. Лена.

ЗАПИСКА без даты.

Дорогой Сереженька, посылаю тебе по твоему желанию пьесы из архива — все роздано в издательства и исследователям. Потом я тебе сменю на хорошие экземпляры.