Естественно, что отпечаток этнической культуры на этой модели глубок. Своеобразие семейных отношений и отношений между мужчинами и женщинами, между молодежью и стариками было закреплено пословицами, причем они подчеркивали важность таких черт традиционного уклада, как взаимопомощь, почтение молодежи к старшим, уважение вождей. Правда, временами в народе позволяли себе и несколько ироничный взгляд на установившиеся в племени порядки.

О взаимопомощи говорили десятки пословиц. Некоторые из них прямо указывали на необходимость совместного труда: «Сила одного и ветки не сломит», «Один палец и червя не вытащит из щели». Другие обращали внимание на важность взаимности, когда вам оказана помощь. Крестьянин говорил: «Освободи меня из нижней ловушки, я освобожу тебя из верхней». Эта же мысль выражалась и другой пословицей: «Переправь меня через реку в половодье, я переправлю тебя, когда вода спадет».

Тема солидарности казалась монго столь важной, что они не прекращали в новых образах подходить к ней с разных сторон: «Одному не собрать осенний урожай», «Термиты вместе перегрызают веревку». Одна пословица звучала прямым требованием: «Помогай товарищу в работе».

В лесном краю, где живут монго, и расчистка новых земель из-под леса и их обработка, естественно, требовали коллективных усилий. Да и весь уклад жизни основывался на общинном начале.

Хотя общество монго и не знало глубокого социального расслоения, в нем не было равенства. Даже про близнецов говорили, что один из них, первым появившийся на свет, старше своего брата и поэтому может претендовать на более высокое положение. Пословицы свидетельствовали, что монго с почтением относились к власти и ее представителям.

«Пигмей, не имеющий хозяина, лишен рассудка», — утверждала народная мудрость. Хозяин, вождь в глазах монго были как бы мозгом общины. «Собака, идущая за хозяином, не заблудится».

Авторитет власти принадлежал вождю но праву. «Дерево бокунгу, — гласила пословица, — может хвастать своими могучими корнями. И все-таки хозяин леса — дерево борили». Вождю приличествовала сдержанность, ниже его достоинства — кричать о своих правах либо заслугах. «Находящийся у власти даже не кашлянет» — вот что было нормой поведения главы общины.

Скромность была обязательна и для тех, кто представал перед лицом вождя. Пословица подсказывала: «У вождя веди себя без суетливости». Но и вождя могли судить, если он нарушал определенные нормы. «Вас считают вождем, а вы говорите и поступаете, как простолюдин», — осуждали в народе старейшину, который не умел сохранить свое достоинство.

Монго зло высмеивали выскочек. «Потягиваясь, не вырастешь», — говорили они. Или: «Толщина не приносит славы». Окружающий власть престиж доставался вождю дорогой ценой. «Легче нести термитник, чем груз власти в деревне», — утверждала пословица.

Фундаментом всей общественной жизни были у монго родственные связи. Не удивительно поэтому, что семейные отношения, отношения между сородичами всесторонне осмысливались народным сознанием. В пословицах высказано, как монго представляли себе обязанности перед семьей и сородичами, какое значение они придавали узам родства. «Линии на ладони не стираются» — так племенная мудрость отмечала неизгладимость кровных связей. Пословица повторяла: «Родство не дружба», которая может со временем исчезнуть.

Среди монго были сильны пережитки матриархальных отношений. Это также получило свое отражение в фольклоре. Когда дети и внуки деревенских женщин покидали отцовские деревни и селились у матерей, пословица отмечала: «Ручеек растет благодаря притокам».

Однако господствующее положение уже завоевал отцовский род, и в народе с осуждением говорили о тех, кто пренебрегал родом отца, предпочитая ему род матери: «Ты отказался от отцовского рода из-за его бедности, ты предпочел материнский род за его медные браслеты, словно медные браслеты материнского рода помогут тебе приобрести жену».

Смысл этой сентенции будет понятен, если вспомнить, что только отцовский род имел право вносить выкуп за невесту.

Среди сородичей малейшие оттенки их общественного положения приобретали значение. С юмором говорила об этом такая пословица: «Яйцо — это дитя курицы, цыпленок — это ее внук». И, естественно, народная мудрость предостерегала против семейных раздоров: «Ты ссоришься с пальмовой рощей, ты дерешься с ручьем — где же ты будешь есть пальмовые орехи и запивать их водой?»

Как и у других африканских народов, старость у монго окружена почетом. Пословицы настойчиво требовали от молодежи внимания к людям пожилым. «У дерева не погибнет и маленький термитник» — совет опираться на знания и опыт старших. «Звери не уносят кур с охраняемого стариком двора».

Эти фразы были обязаны своей убедительностью жизненной конкретности. Их содержание двояко: за лежащим как бы на поверхности повседневным наблюдением скрывается аллегория — обобщение. Одно обогащало другое. В разговоре бывали важны то подмеченный пословицей конкретный случай, то схваченная ею и закрепленная в образе мысль. Поэтому она и бывала так дорога крестьянину, поэтому она и занимала столь большое место в его речи.

Народный опыт предупреждал молодежь, что старики бывают и обидчивы. Одна из пословиц говорила: «Если ты оскорбил старика, то потом не плачь». Ей вторила другая: «Ум старика извилист, как ручей».

Вместе с тем возраст склонял людей пожилых к миролюбию и сдержанности. Молодежи советовали: «Не приходи со своей ссорой к старику. Он тебе скажет: брось это!»

В десятках сентенций были выражены мысли об отношениях между мужем и женой. Женщине внушали: «Будь ближе к мужу, невозможно быть вместе на расстоянии». Брак должен основываться на любви. В одном из самых популярных среди монго выражений сказано: «Не за ум берут женщину в жены, ее просто любят».

В семье не может быть неравенства. «Нож не боится колючек, жена — мужа», — подчеркивала пословица.

Наконец, о детях в семье. Из множества пословиц напомню две. В первой — голос тысяч и тысяч родителей: «Ребенок — это слава матери, это слава отца». Вторая предупреждала: «Бездетная красавица не узнает счастья».

Заключенная в народных поговорках мудрость воспитывала каждое новое поколение в древних традициях преданности соплеменникам и прежде всего собственному роду. Им в первую очередь предназначались теплота, внимательность, терпимость. Другое дело — отношение к чужакам, к пришлым людям. «Чужой не избежит гибели», «Пришлый и отверженный равны», — подчеркивали монго.

Только неискоренимые традиции гостеприимства смягчали это отношение. «Не прогоняй чужака, завтра он может спасти тебя от голода». Это, впрочем, звучало скорее как совет быть предусмотрительным, чем как требование идущего от души хлебосольства.

Монго не закрывали глаз на отрицательные стороны жизни. Их волновала людская неблагодарность, несправедливость судьбы. Свою горечь они высказывали в свойственной им прямой, лишенной претензий манере. «Веник и совок помогали тебе соблюдать чистоту в доме, а ты выбросил их под дождь», — возмущались они, сталкиваясь с грубым неуважением к оказанной помощи. Или: «Нож зарезал хозяина». Эта пословица употреблялась, когда ученик поднимал голос на учителя, сирота — на воспитавшую его семью. Обнаружив черную неблагодарность, монго также говорили: «Я вымыл лицо обезьяне».

Впрочем, как уберечься от несправедливости?

«И у калеки отбирают костыль», — с горечью повторяли монго. Они любили говорить: «Один собирает грибы, другой ест их ножки». С этой пословицей перекликалась другая: «Я посадил побег, а ты ешь бананы».

Монго относили несправедливость к числу тяжелых несчастий, которые могут обрушиться на человека. Как неизбежность отмечали они, что «животное, не имеющее защитника, будет убито». Судья «отпускает кабана, а невинного наказывает».

«Сердцу хватает страданий», — повторяли старики молодому поколению деревни. «Убегавший от красных муравьев кузнечик столкнулся с их армией».

Беда подстерегает каждого. «Нет на земле человека, который не знал бы горя», — утверждали монго. «День — болезнь, день — голод», — гласила одна из самых известных пословиц. От несчастья нет и защиты: «Днем дождь падает на всех», «Несчастье не ждет приемного часа».