В те времена дознание велось с помощью дедукции и слежки. С тех пор много воды утекло — появились первые компьютеры. На бедных полицейских навалилась бумажно-административная волокита, и они превратились в марионеток. Прощайте, угольные печурки, служившие своеобразным украшением каждого кабинета! Теперь вместо них всюду жужжат кондиционеры — летом они морозят до костей, зимой же из-за них не продохнуть. А от слащавой музыки, своего рода компенсации за муки от жары и холода, даже в лифтах нет спасения.

Друзей встретил лейтенант Финдли. Это был здоровый малый, энергичный и старательный, который под непосредственным началом старшего инспектора делал поразительные успехи на службе. И ни у кого не возникало сомнений, что в один прекрасный день он и сам станет начальником.

— Сэр, мне только что передали дело Ховард из Ричмондского округа. Я придержал его для вас.

— Прекрасно, — похвалил Форбс. — Изложите суть, только покороче.

— Слушаюсь, сэр! Тело находилось в мешке — он сейчас в лаборатории. На первый взгляд самый обычный мешок — такими пользуются в Шотландии во время забегов в мешках. А еще они в ходу у фермеров — служат для перевозки зерна, которое затем сбывается оптовикам. На этом мешке сохранился трафаретный номер — 37882 WH. Наши службы проверяют, что он означает.

— Замечательно, — проговорил Форбс, тяжело усаживаясь за свой стол.

— Руки у жертвы были связаны за спиной, — продолжал лейтенант. — Веревка нейлоновая — на таких в деревнях сушат белье. Рот заткнут платком, вроде кляпа, но некрепко. Он съехал. Платок с веревкой тоже в лаборатории. Возможно, они нам много чего подскажут.

— Будем надеяться, — проговорил Форбс, поигрывая разрезным ножом для бумаг.

— И еще, к мешку были привязаны три больших камня, чтобы тело пошло ко дну, но не тут-то было — в том месте, куда его бросили, течение довольно сильное.

— Преступники, как правило, понятия не имеют — чтобы утопить мешок с телом, камни должны весить столько же, сколько само тело, — заметил сэр Малькольм. — Иначе оно погрузится не очень глубоко и его унесет течением. Так и здесь. Не зацепись оно за винт речного трамвайчика, один Бог знает, куда бы его унесло!

— Те три камня сейчас тоже в лаборатории, — уточнил Финдли.

— Ну да, ну да, — буркнул Форбс. — И одежда убитой тоже, полагаю. А кроме этого, еще что-нибудь есть?

— В кармане пиджака нашли бумажник, а в нем — паспорт убитой, две кредитные карточки, банкноты в фунтах и долларах и чековую книжку. Хотите взглянуть?..

Лейтенант раскрыл полиэтиленовый мешок для вещественных доказательств и достал оттуда предметы, которые только что перечислил. Сэр Малькольм взял бумажник и встряхнул. Из него выпала круглая медяшка, которую он было принял за монету. На поверку же это оказался жетон: с одной стороны была выгравирована цифра 6, а с другой — странный символ, однако, что он означает, Айвори пока не знал.

— Что это? — спросил Форбс, склонившись пониже, чтобы лучше рассмотреть вещицу.

— Когда узнаем, то, возможно, значительно продвинемся в расследовании, — ответил сэр Малькольм. — По крайней мере, это весьма существенная улика… Как знать? Кто-то носит такие штуки из суеверия, а кто-то — из пристрастия к коллекционированию. Как бы то ни было, лейтенант, сделайте мне пару крупных снимков этого жетона с лицевой и обратной стороны. Уж очень занятный тут рисунок. Похоже на гностический[12] символ.

— Какой-какой? — спросил Форбс, почесывая за ухом кончиком лезвия разрезного ножа.

— Поскольку Катерина Ховард занималась исчезнувшими религиями, возможно, она хранила этот значок как некое свидетельство времен давно минувших, — пояснил благородный сыщик. — Хотя, по-моему, он не такой уж старинный. Больше смахивает на копию. Что там у вас еще, лейтенант?

Финдли взял другой мешок для вещдоков и достал оттуда кольцо с цепочкой, на которой висел золотой кулончик в форме бычьей головы.

— Эти украшения были на теле жертвы, — пояснил лейтенант. — Труп сфотографировали с разных ракурсов. Вот фотографии. Видите, кольцо на левом безымянном пальце жертвы, а цепочка — под блузкой, застегнутой до самой верхней пуговицы.

— У нее ничего не украли, — заметил Форбс. — А эта золотая бычья голова, верно, стоит немалых денег!

— Тем более, изготовлена она в минойскую эпоху![13] — воскликнул сэр Малькольм. — По меньшей мере за тысячу лет до нашей эры! Если не ошибаюсь, Катерина Ховард носила критское доэллинистическое украшение весьма значительной стоимости! Убийца или убийцы то ли не знали его цены, то ли не хотели связываться с такой дорогой вещью: ведь сбыть ее и не засветиться просто невозможно.

— О, среди скупщиков краденого есть такие, — заметил Форбс, — кого хлебом не корми, дай только поторговаться, тем более если дело касается настоящего сокровища!

— Итак, — подытожил сэр Малькольм, — из всего этого следует, что убийца или убийцы не из преступной среды. Да и балласт, привязанный к телу, указывает, что это дилетанты. Профессионалы не стали бы связываться с мешком. Они умыкнули бы бумажник, чтобы затруднить поиски. Кроме того, что ни говори, они не преминули бы прибрать к рукам и кольцо с цепочкой! Такой народ никогда не оставляет золото на волю течения!

— Это уж точно, — согласился Форбс, положив разрезной нож на папку с бумагами.

Сэр Малькольм взял паспорт Катерины Ховард, мельком заглянул в него и передал старшему инспектору.

— Как вам лицо?

— То, что на фото? О, довольно привлекательная женщина!

— Неужели так на самом деле и выглядит специалистка по древним религиям? — поинтересовался Айвори.

— Да нет. Вид у нее больше… как его…

— Сладострастный! И это чувствуется с первого взгляда, не так ли? А вы что скажете, лейтенант?

— Если позволите, — ответил Финдли, — вид у нее, по-моему, кокетливый…

— С другой стороны — почему специалистка по древним религиям должна выглядеть хуже какой-нибудь актрисы или постоянной покупательницы «Харродза»?[14] — не без иронии заметил Айвори. — Однако нам предстоит поглубже проникнуть в психологию этой кокетки, причем бычья голова минойской эпохи никоим образом не должна сбивать нас с толку! Итак, джентльмены, давайте-ка встретимся завтра в девять в отделе судебно-медицинской экспертизы! Увы, боюсь, как бы наша Ховард не подпортила свою красоту после такого заплыва! Вода в Темзе в эту пору совсем не на пользу коже.

С этими словами, невольно ввергшими Форбса и Финдли в изумление, сэр Малькольм встал и откланялся.

Глава 5

На следующее утро сэр Малькольм и старший инспектор Форбс встретились в морге Скотланд-Ярда. Это подразделение отдела судебно-медицинской экспертизы неоднократно перестраивали — в ногу со временем и научно-техническими достижениями, — что вынуждало администрацию приобретать самое современное оборудование, и среди прочего лазерный спектроскоп, электронный микроскоп нового поколения, анализатор физико-химических свойств, сопряженный с главным компьютером.

Сорокалетний профессор Грэхем, обвешанный с головы до ног дипломами и облаченный в личину редкой самонадеянности, принял наших друзей у себя в кабинете с такой высокопарностью, что сразу же не понравился сэру Малькольму.

— О, позвольте приветствовать вас, джентльмены, с чувством глубочайшего почтения и восхищения, какое только способна выразить моя скромная персона двум столь именитым представителям сего высочайшего учреждения!

Он был маленький и всякий раз кичливо потрясал своей рыжей шевелюрой, обрамлявшей его бледное, в родинках лицо.

— Доктор… — начал было Форбс.

Но Грэхем тут же его остановил:

— Зовите меня профессором, прошу вас. Я имею честь и удовольствие преподавать хирургию post-mortem[15] в Лондонской королевской академии и в различных американских университетах, которые нередко прибегают к моим услугам. Кое-кто полагает, будто эта наука ограничивается тривиальным вскрытием, что нас, ученых, унижает, ибо низводит нашу деятельность до заурядного расчленения трупов, что на третьем курсе медицинских факультетов стыдливо именуется препарированием. О джентльмены…