— Другие, наоборот, считают, что сухарики — это замаскированное печенье и единственным их достоинством является то, что их обычно подают к молоку.

— У тебя что, кончились сухарики? — спросила она. — К чему ты клонишь?

— Просто пытаюсь выяснить твою точку зрения. — Джейсон обогнал медленно ползущий грузовик. — Если ты в глубине души считаешь сухарики печеньем, возможно, тебе по пути домой захочется заглянуть в кондитерскую.

Анна почти явственно ощутила на языке вкус рассыпчатого шоколадного печенья. Однако время было позднее; оказалось, что кондитерские уже закрыты.

Теперь, когда у них разыгрался аппетит, им непременно хотелось найти рассыпчатое шоколадное печенье. К десяти часам они объехали с полдюжины магазинов, но везде кондитерские закрывались рано.

— Осталось последнее место, — заявил Джейсон, направляясь к перекрестку.

— Даже боюсь спрашивать, где оно находится. Нам, наверное, придется залить полный бак бензина?

— Это недалеко, обещаю. — Через минуту он остановился у супермаркета. — Зайдем?

К удивлению Анны, в супермаркете имелась собственная пекарня. Тут она осознала, что уже давным-давно не была в супермаркете. Хотя сама пекарня уже закрылась, на прилавке под стеклянным колпаком высилась гора нежнейшего, рассыпчатого печенья с шоколадной крошкой. Джейсон снял колпак и положил дюжину печений в бумажный пакет.

— Целая гора! — Анна заворожено смотрела на печенье, словно ребенок. — С другой стороны… не мало ли ты взял?

Он добавил еще шесть штук.

Не успели они расплатиться и отойти от кассы, как Джейсон вытащил печенье из пакета и впился в него зубами.

— Эй! — Анна потянула за пакет. — Так нельзя! Подожди до дома!

— Кто бы говорил! — Он протянул ей пакет, одновременно вытягивая оттуда второе печенье.

— Тебя арестуют за вождение в состоянии объедения шоколадным печеньем!

— Я поеду медленно, никто ничего не заподозрит.

Анна тоже съела пару штук. Да, печенье стоило того, чтобы его искали посреди ночи!

Дома они налили себе по стакану молока, и накинулись на оставшееся. Анна никогда не испытывала такой радости от еды. Всю неделю она работала с утра до позднего вечера, сегодня устала, помогая разгружать вещи, и угощение казалось достойной наградой за все труды.

— Нужно будет поискать рецепт, — заявил Джейсон. — Ты заметила, они все разные? Вот это, например, с орехами.

— Если ты умеешь, печь такое печенье, я поеду за тобой хоть на край света.

— Обещаешь?

Анна почувствовала себя веселой и бесшабашной.

— Да, но только до тех пор, пока не кончится шоколадное печенье.

— Я постараюсь. — Нагнувшись к ней, он смахнул крошку с ее губ.

Анна инстинктивно прихватила зубами его палец.

— Не наелась? — Он взял последнее печенье и помахал перед ней. — Что дашь за него?

— Может, вспомнишь, кто из нас хозяин?

— Да, но я ведь работаю только по совместительству! — Джейсон поднес печенье ко рту. — Попрощайся с шоколадными крошками!

— Не смей! — Анна рванулась к нему, едва не опрокинув стол.

Джейсон вскочил и бросился в гостиную, Анна за ним. Она догнала его у камина; сражаясь, они упали на ковер. Наконец, она выхватила у него из рук кусочек печенья.

Одним быстрым движением он уложил ее на спину. Внезапно Анна почувствовала: сердце сейчас выскочит у нее из груди. Он так близко!

На время, обездвижив ее, он отобрал у нее печенье и сунул ей в рот. Анна откусила кусочек, но он тут же прильнул к ней губами, и сладость шоколада смешалась со сладостью поцелуя.

Анна едва не задохнулась. Не вчера ли она твердо решила расстаться с Джейсоном? А теперь… оказывается, она хочет его так, что внутри все сжимается.

Он гладил ее по голове, отбрасывая волосы со лба. Анна закрыла глаза. Как приятны прикосновения его ласковых, чутких рук! Потом он снова поцеловал ее.

Джейсон… Закрыв глаза, Анна вдыхала его запах — запах мужчины, который сейчас смешался с ароматом шоколада; но она никогда раньше не позволяла ласкать его, исследовать его тело — разве что в мечтах… Ее пальцы медленно ощупывали контур его скул, изгиб шеи, ключицы, плечи…

Его губы двигались все ниже. Она только блаженно вздохнула, когда он снял с нее блузку и начал ласкать ее грудь.

— Анна… — Он произнес ее имя, словно оно было драгоценным. — Любимая!

Она не могла заставить себя произнести то же самое вслух, но его слова эхом отдались в ней. Любимый… Она любит его!

После того, как оба отбросили осторожность, жар запылал в них с новой силой. Анна сбросила остатки одежды и почувствовала необычайную легкость, как будто она, наконец, выпустила на волю свое «Я», которое так долго томилось взаперти.

Время остановилось. Джейсон открывал в ней все новые и новые эрогенные зоны, причем иногда — в самых неожиданных местах: в изгибе стопы, в мочке уха.

Разум впервые в жизни Анны уступил место чувственным ощущениям. Она наслаждалась его близостью и отвечала на его прикосновения столь же пылкими и нежными ласками.

Они стали едины задолго до этого вечера. За последние две недели, хотя Анна того и не сознавала, Джейсон стал частью ее жизни.

Но когда его пальцы добрались до самых интимных мест, Анна совершенно обезумела от удовольствия. Она и не подозревала, какой огонь таится внутри нее.

Ловко перекатившись, она села сверху и крепко схватила его за плечи. Однако Джейсон не спешил. Он нарочно снова и снова доводил ее до грани безумия.

Наконец, они оба ринулись в пропасть. Тяжело дыша, Анна прижалась к нему, вместе с ним прыгая в огонь. Джейсон! Она никогда не выпустит его из своих объятий, без него, вдали от него она не сможет жить!

Они горели вместе, им становилось все жарче и жарче, пока, наконец, обоих не накрыло мощной волной наслаждения, которая сразу потушила огонь и затем успокоила их, оставив после себя тихую радость.

В полусне она чувствовала, как ее подняли на руки и понесли наверх. «Мне нужно идти самой. Ему тяжело нести меня. Нельзя…» Но внутренний голос велел ей молчать. На одну ночь рассудок утратил власть над Анной.

Глава 12

Будильник прозвенел слишком рано, за окном едва рассвело. Во дворе чирикали и свистели ранние пташки. Прежде Анна и не замечала, до чего громко и настойчиво они поют!

Рядом с ней заворочался Джейсон; пробормотав что-то во сне, он снова затих. Простыня наискось закрывала его, оставив голыми плечи. Анна с трудом преодолела желание разбудить его поцелуем и продолжить ночные игры.

Ей пора на работу.

Впервые в жизни Анна подосадовала на свою работу. Обход в больнице, указания медсестрам, осмотр пациенток. А потом — в офис, на сегодня записаны, несколько женщин.

Анне, как никогда, хотелось остаться дома. Какое-то время она даже боролась с искушением позвонить в больницу и сказаться больной.

Но разум ее тут же заставил вспомнить о последствиях. Девушке, которая замещает Элли, придется дозваниваться до всех пациенток по телефону, чтобы перенести их визит на другой день. Джону тяжело заменить ее на обходе в больнице…

Нельзя быть такой эгоисткой! Хотя жаль.

Анна нехотя выбралась из постели. Джейсон что-то проворчал и снова заснул.

Вот правильный подход! Надо принимать жизнь такой, какая она есть, и наплевать на ответственность.

Анна совершала все утренние ритуалы почти на автопилоте: приняла душ, оделась, позавтракала. Ей казалось, будто она играет роль другой Анны, существа из иного мира.

По пути в больницу ее мечтательное настроение постепенно развеивалось и полностью исчезло, когда она поднялась на свой этаж и узнала, что туда привезли Элли, у которой начались роды.

На мгновение у Анны к горлу подступил ком, и ей пришлось заставить себя успокоиться. Срок у Элли — тридцать шесть недель; еще одна неделя, и ее ребенок считался бы доношенным. Нет никаких оснований опасаться за жизнь и здоровье младенца.

Весь оставшийся день Анна механически выполняла свою работу, постоянно узнавая новости из родильного отделения. У Элли все шло нормально; судя по показаниям мониторов, ребенок не страдал от гипоксии. Но Анна не могла избавиться от какого-то дурного предчувствия.