67

Киеран оглянулся вокруг. Все четверо — он, Джейк, Диггер и Вилл — стояли на площадке мезонина, глядя вниз на стеклянную лестницу и на то, как рабочие устанавливают последние лампы, которые создавали на полу параллельные линии, тянущиеся вдоль окон. Архитекторы предложили идею использовать свет и звук в качестве основного элемента дизайна помещения клуба. Киерану сразу же понравилась эта мысль, но Джейку и Диггеру она показалась недостаточно убедительной. Диггер провел некоторое время в Нью-Йорке в конце восьмидесятых годов, и для него «Студия-54» и магазин «Ксенон» стали теми местами, которые он стремился превзойти дорогой мебелью и замысловатым декором. Но у Киерана и Вилла были совсем иные, прямо противоположные мысли на этот счет. Они оба видели клуб «Парадайз Паол» совсем иным, это не должно было быть ни дискотекой, ни ночным клубом, а некоей «лабораторией звука и света», как это называли архитекторы.

Пол Окенфилд, приглашенный диджей, которого Вилл встретил на Ибице прошлым летом, согласился «пожить» в их новом клубе, если, и только при условии, что ему будет дана полная свобода в выборе музыки. Пол был звездой и имел на это право. К его словам стоило прислушаться, он держал палец на пульсе всей клубной жизни.

Их буквально покорила идея огромного пустого пространства на нижнем этаже, пульсирующего от ритма музыки и света прожекторов, которые меняли цвет и настроение в полном соответствии с музыкой. Это должно было стать диким буйством света и звука, которое воспламенит толпу, стоящую в бесконечной очереди перед входом, и задаст ритм ночной вечеринке. Пять баров с безалкогольными напитками, располагавшихся вокруг огромного танцпола, были с собственной подсветкой. Они были от пола до потолка отделаны стальными панелями со стеклянными полками и холодильниками промышленных размеров, декорированными панелями черного мрамора. Всякий раз, когда осветительные приборы в зале меняли цвет, стальные стенки баров отражали эти изменения и отбрасывали теплый мягкий свет на тела и лица людей, стоящих возле бара.

Промежуточный этаж со стеклянным полом и лестница из стекла и металла, ведущая сюда, были ареной для диск-жокея. Они потратили почти две трети из своих двух миллионов фунтов стерлингов на усилители и звуковые установки. Пол объяснил им, что система должна быть достаточно дорогой, чтобы не выходить из строя при непрерывном использовании в усиленном режиме, к тому же вся система должна выдавать отличный и громкий звук. Диск-жокеи уже начинали превращаться в звезд, их следовало достойно представлять и уделять им не меньше внимания, чем самим поп-звездам. Вверх уходили блестящие поверхности рядов синтезаторов и проигрывающей аппаратуры. Над ними располагалась обзорная площадка, с которой блестящая публика из числа друзей Паолы могла бы обозревать весь зал внизу.

Не менее важными для успеха клуба были два этажа ниже уровня земли. Здесь располагались Белый зал для ВИП-персон и зона отдыха, решенная в стиле минимализма, с белыми кожаными диванами и стенами из матового стекла. Здесь был бар с алкогольными напитками на любой вкус; бар был подсвечен снизу огнями. Зал был оснащен собственной независимой музыкальной системой. В этой зоне было множество небольших уютных помещений, куда люди старшего возраста могли удалиться от безумств толпы, которая танцевала выше этажом. Это была идея Вилла — устроить особый Белый зал только для членов клуба и приглашенных VIP-гостей. В этой зоне члены клуба могли получить более комфортные условия, они могли здесь выпить без опасений, что другие подвыпившие гости начнут буянить и крушить все вокруг. К тому же этот маленький замкнутый мирок можно было постоянно контролировать с помощью обслуживающего персонала, который мог видеть, кто вошел в зону и чем он занимается. И, наконец, самый нижний этаж был предназначен для туалетов и просторных комнат для отдыха, где девушки могли подправить макияж, устроиться здесь, поболтать и немного передохнуть, перед тем как вернуться назад в клуб.

Киеран обернулся и с обожанием посмотрел на Паолу, когда та поднималась вверх по лестнице, где они теперь стояли. Если не вспоминать дикой сцены, которую она устроила в прошлый раз в гневе из-за испорченных сапог, теперь ее можно было назвать просто очаровательной. Все четверо друзей тащились вслед за ней, как привязанные на веревочке, архитектор, краснея, бормотал что-то невнятное в свое оправдание, когда Паола указывала на те или иные дефекты и недоработки. Она была очень хороша в этой роли и действительно знала, что делает.

Паола сообщила, что она вполне довольна осмотром, архитектор усмехнулся, а Диггер и Киеран облегченно выдохнули. До открытия клуба «Парадайз Паолы» оставалось времени меньше недели. Киерану еще никогда не приходилось работать так много и тяжело за всю его проклятую жизнь: он вставал каждое утро в семь, в восемь за ним заезжал Вилл. Потом они весь день проводили в клубе, наблюдали за работами, встречались с поставщиками, диджеями, охранниками, представителями городских властей — все это казалось бесконечным. И все же он получал большое удовольствие от этого процесса. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь сможет нечто подобное, но заниматься изо дня в день каким-то делом оказалось очень увлекательным и вовсе не таким плохим, как он всегда опасался. Он даже подумывал о дальнейших шагах, о том, что надо сделать, чтобы измениться самому. Киеран перестал принимать кокаин, что стало огромным достижением. Киеран испытывал подлинный прилив жизненных сил и энергии.

Он украдкой бросил взгляд на Паолу. Она всегда излучала здоровье: золотистая кожа, блестящие волосы и чистота. Он обожал стоять рядом с ней, чтобы ощущать запах ее безумно дорогих духов или аромат, исходящий от ее волос, когда она отбрасывала их за спину. Эта девушка была так нестерпимо хороша, что и это он переносил с трудом. Киеран взглянул на четверых мужчин, стоящих рядом, которые замерли в молчании и с обожанием взирали на Паолу. На ней был какой-то облегающий топ и джинсы в обтяжку. Он подозревал, что всем им приходится прилагать немалые усилия для того, чтобы сосредоточить внимание на том, что она говорит, так же, как и ему. Эта мысль вызвала у него беспокойство.

И в самом деле, Паола заставляла его чувствовать себя очень неуютно. Он не знал, как и что думать о ней, если, конечно, не принимать во внимание общую реакцию мужчин на ее присутствие. Но умом он понимал, что не смеет думать о ней иначе, чем о своей сестре. Ему надо было относиться к ней так же, как к Амбер. Но это было совершенно невозможно, их просто нельзя было сравнивать. Амбер всегда заставляла его чувствовать себя последним дураком, слабаком и жалким никчемным парнем. Такие их отношения сложились давно, и нельзя было даже представить, что в них может что-то измениться. Хотя, остановил он сам себя, в последнее время он заметил какие-то перемены в Амбер, когда она разговаривала с ним. Два или три раза за прошедшие несколько месяцев она выразилась совершенно определенно, что он занят хорошим делом и справляется с ним. Киеран был удивлен тем, как важны были для него эти слова. Макс тоже изменился, их отношения неожиданно после всех этих лет стали укрепляться. Киерану очень нравилось, как серьезно отец относится к его словам. Он любил привозить Макса в клуб время от времени и показывать, как далеко они продвинулись с работами. В последний раз, когда Макс был здесь внизу, он даже похлопал его по спине в знак одобрения. Этот жест глубоко поразил Киерана и наполнил его душу чувством гордости, которое раньше было ему совершенно незнакомо.

— Ну все, я закончила, — сказала Паола и повернулась к нему. — Чао, Киеран! Увидимся на следующей неделе.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе нужна еще одна услуга с моей стороны? — с легким упреком сказала Амбер Максу. Они сидели на террасе в только что открывшемся Ривер-кафе в Хаммерсмите. Это было не то место, куда Макс готов был время от времени захаживать, но Амбер вытащила его именно сюда и наотрез отказалась встречаться с ним в «Гарике».