В этом году нет зимы: до сих пор не выпал снег, и это срывает планы кафедры физкультуры. Наконец-то я сдала брусья, но «козла» нет. В зале встретила Ксению, Бамика (здорово хлопнулся), Галю. И чего мы маленькими не занимались? Мы смотрели в своем клубе «Александра Невского», после картины состоялось ее обсуждение в присутствии режиссера (он же соавтор) и главного оператора, из артистов был Орлов. Выступил профессор истории Базилевич.
Хорошая картина!
20 декабря
Последние дни прошли под очень печальным знаком: 15 декабря при испытании нового самолета погиб Чкалов. Как больно, как неожиданно! Вся страна горюет о нем, да и как не горевать о таком соколе!
Заграничные новости наводят тоску: Италия угрожает Франции и ее колониям по праву сильного.
24 декабря.
Сегодня мне 18 лет.
Что-то не пишется. Я уже совершеннолетняя, я большая. Большая! Когда я была председателем учкома в 7-м классе, я считала себя не в шутку совсем взрослой. Попав в 8-й класс, я почувствовала себя такой малышкой... Но вот я в 10-м классе, а особенно когда у нас не было комсорга и комитет представлялся в лице Фрумкина и меня, я была взрослой. Выбор вуза, поступление в университет — это такие «взрослые» мероприятия. В университете же я опять почувствовала себя ребенком. Ко мне взрослые относятся, как к маленькой, я невольно чувствую себя такой. Иногда мне это даже нравится. Вот, например, в отделе Солнца мне поручили работу вдвоем с одной аспиранткой. Основываясь на том, что я маленькая и неопытная, я взяла себе мизерную часть обработки. Или вот другой пример, свидетельствующий об отношении к первокурсникам в университете. Валя Казак была у секретаря бюро ВЛКСМ, он заносил ее в списки для обмена билетов. Она заметила у него свою фамилию и количество пропущенных часов. Она ничего ему не сказала, а когда освободилась, послала меня узнать, в чем дело. Когда Карпов разобрал, в чем дело, то рассмеялся: «Как маленькие! Мне ничего не сказала, а побежала скорее комсоргу говорить». «Капитал» дается мне с трудом. Не пришлось мне делать доклад, «как профессор Выгодский»: духу не хватило. Я дома много раз читала, но все же не решилась говорить
без конспекта.
31 декабря
17 часов 30 минут по московскому времени. Сейчас по радио передают привет Дальнему Востоку. Там уже Новый год. Новый год!
«Поднимем бокалы, друзья, за новый и радостный год!»
1939 год
ДНЕВНИК
1939-й год нашей эры
22-й год Великой Октябрьской
социалистической революции
19-й год моей жизни
1 января
Бьют часы на Красной площади. Наступило 1 января 1939 года.
В прошлом году в моей жизни произошло важное событие, определившее мой жизненный путь: я поступила в университет. Что принесет мне новый год? И первое: как я сдам экзамены?
22 февраля
26 января я ездила в Кусково на полигон стрелять из пулемета.
Приехали, а стрелять пришлось из ручного пулемета, я его все время держала на руках; разумеется, из 25 патронов ни один в цель не попал, и мой фашист остался невредимым. Это весьма прискорбно. Решила лучше изучать «максима» и обязательно сдать нормы.
Время мчалось. Я смотрела у нас в клубе пьесы «Пограничники», «Профессор Полежаев» и кино «По щучьему веленью».
Алгеброй только начала заниматься, зато налегла на английский язык. Как раньше с нетерпением я ждала каникул, с таким же нетерпением я ждала их конца.
Физкультурой теперь мы занимаемся на Ширяевом поле в Сокольниках, «катаемся» на лыжах. Катаемся в кавычках, потому что регулярно по первым дням шестидневки тает, на улицах лужи. Один студент даже спросил у физкультурника перед походом на лыжах: «А что, если я плавать не умею?» Дни побежали. Три дня подряд были собрания комсоргов (10-го — факультетское собрание).
Я продолжаю заниматься в коллективе наблюдателей. 10 января я свезла в обсерваторию обработку пионерских наблюдений, договорилась с Натальей Яковлевной Бугославской, что приеду к ней 13 января после аналитики. Но кончила я ее поздно, позвонила Наталье Яковлевне, ее не было дома, и я поехала к Лиде отвезти ей билет (мы вместе слушаем у нас в Комаудитории лекции по эпохе Возрождения). 21 января я у нас в читалке занималась арифметикой — помогала Зверькову. 28 января пришла на собрание отдела Солнца и опять 3 часа подряд занималась делением. Когда закончила — вздохнула с большим облегчением. Отдел готовился к Солнечному пленуму. 29 января я поехала к Наталье Яковлевне домой... Работала я у нее недолго, получила новый материал — «письма в газету «Колхозные ребята». На прощанье Наталья Яковлевна подарила мне книгу Аббота «Солнце». Впервые я получила книгу от переводчика. Тогда я не обратила большого внимания на эту чрезмерную любезность, забыла слова Козьмы Пруткова: «Увидя на клетке слона надпись «Буйвол», не верь глазам своим».
10 февраля Наталья Яковлевна сидела со мною на факультетском собрании и ничего не сказала, а 11 февраля, когда я куда-то мчалась по коридору, меня остановил Бронштен: «Ты знаешь о том, что ты баллотируешься в заведующие отдела Солнца?» — «А ты не болен?» И я пощупала его лоб, на что наш заместитель председателя коллектива очень обиделся: в президиуме коллектива сидят, дескать, люди здравомыслящие, они сначала думают, прежде чем выставлять кандидатуры. И он объяснил мне, что все отделы перестраиваются по образцу отдела Переменных звезд: в каждом отделе будет научный руководитель (у нас Бугославская) и заведующий, ведущий организационную работу. Собрание с докладом профессора Орлова о происхождении комет (его исследования) и перевыборами коллектива наблюдений было 16 февраля в 8 часов 30 минут вечера, а в 5 часов 30 минут началось комсомольское собрание факультета. Верменко как официальное лицо — комсорг общества — подал петицию в президиум, чтобы после обсуждения тезисов тт. Молотова и Жданова (был перерыв) нас, 4 человек, отпустили с обсуждения персональных дел. Отпустили Верменко, Бронштена, Пикельнера и меня. Приехали в ГАИШ. Ко мне подходит председатель коллектива Шрейдер и говорит о том, о чем и Бронштен. Я спросила, не найдется ли лучшего председателя. Говорит, что нет, а они все мне будут помогать. Начались выборы. В отдел Солнца другого кандидата не выставили. Меня не знают в коллективе. Но выступает Наталья Яковлевна и дает мне характеристику. Разумеется, ее авторитет решает исход выборов.
18 февраля я ездила к ней и убедилась, что работы много. Но ведь я состою и в отделе Переменных звезд, где я недавно, но откуда мне вовсе не хочется уходить. Там очень интересно, там такая хорошая обстановка! Я не могу быть гостем в отделе. 2 марта я делаю доклад о вычислении орбит двойных звезд. Мне не хотелось брать именно этот доклад, но отказаться было нельзя: от первого доклада по двойным звездам я отказалась (мне надоело в школе делать вступительные доклады), второй доклад был очень интересным: «Спектроскопические двойные звезды», но я была занята солнечной обработкой, так что от этого доклада никак отказаться было нельзя. Мне его будет трудно сделать не столько из-за математики, сколько из-за того, что я не знакома с элементарными понятиями из учения о двойных звездах. Павел Петрович Паренаго посочувствовал мне, когда узнал, что меня выбрали заведующей, и в утешение подарил мне свою книгу о достижениях астрономии за 37-й год. Вот я и получила книгу от автора, но сейчас меня это мало утешает. Вчера он дал мне книгу Модестова, буду по ней готовить доклад.
Я уже сдала нормы по стрельбе из «максима» — 4 из 5 возможных. Два патрона попали фашисту в лицо, два в шлем, а пятый исчез. 20 февраля мы после некоторого скандала стреляли в тире. Чувствуется, что я давно не стреляла — 35 из 50 возможных.