– Ничего такого я не видел…

– Откуда ты знаешь, если это продолжается вечно?

– Вечно? – Ктото рассмеялся. – Я так не думаю.

К внешнему корпусу под сетчатым плетением была подвешена коробка неправильной формы. С одной стороны самая обычная дверь. Смех доносился оттуда. И подозрительно напоминал женский.

– Только не говори, что это и есть оружейник, – шепнул Хайден. Мартор энергично кивнул.

– Так и есть.

Он сунул голову в дверь. И вправду женщина. Мало того, в этот ужасный беспорядок она вписывалась совершенно гармонично, как главный винтик в часах. Женщина открывала одну из нескольких десятков коробок, грудой наваленных вокруг, и в настоящее время находилась вверх тормашками по отношению к нему, так что в первую очередь в глаза бросался ореол вьющихся каштановых волос, обрамлявших ее лицо, и черная одежда, изпод воротничка которой выглядывал блестящий краешек алого шелка. Он вежливо перевернулся, чтобы соответствовать ее положению, и протянул руку.

– Я – Хайден Гриффин. Мне приказано помогать вам. Ее рука была теплой, а рукопожатие сильным.

– Обри Махаллан. Кто сказал вам помогать мне?

– Э… его зовут Карриер.

– А, этот… – Получилось ловко – всего два слова, а его как будто и нет. У Махаллан был сильный акцент, она очень выделяла «э» и «о». По правде говоря, выглядела она так же интригующе, как и разговаривала, – кожа бледная и совершенно гладкая, как у изнеженных придворных, широко раскрытые, удивленные глаза, выделенные черной косметикой. Рот широкий и подвижный, отражающий выражения, мелькающие на лице в безостановочном параде. Сейчас она сморщила губы и искоса посмотрела на Хайдена. – Полагаю, что могу вас кое для чего использовать. И вас! – Ее выразительный пристальный взгляд скользнул мимо Хайдена и остановился на открытой двери. – Сегодня вы в пятый раз загораживаете мне свет. Придется и для вас чтонибудь придумать.

– Так точно, мэм, – раздался откудато снаружи слабый голос Мартора.

– Но я не могу допустить, чтобы на меня работали невежественные дикари, – продолжала Махаллан, повернувшись и открывая иллюминатор, через который в заваленную барахлом комнатку ворвался поток свежего воздуха. – Зима не длится вечность – или скорее так оно и есть, но только в том же смысле, что можно вечно ходить вокруг обеденной тарелки. Понятно?

– Никак нет, сэр! – гаркнул Мартор, все еще оставаясь в невидимой зоне.

– Входите!

Мартор выглянул изза дверного косяка. Гдето неподалеку парни устроили состязание – кто крепче выскажется.

– И закройте дверь, пожалуйста.

Хайден подвинулся, чтобы не мешать Мартору, и оказался так близко к Махаллан, что ощутил запах ее пота. Ее внимание было приковано к Мартору.

– Вы полагаете, что этот мир будет распространяться вечно во всех направлениях?

– Так точно, мэм, – на полном серьезе ответил Мартор. – Раш появился из Вечности два поколения назад, и мы напали на здешние страны. Вот прорубимся через них и вернемся к Вечности, только с другой стороны.

– Вижу, что поработать сегодня не придется, – сказала оружейник, с любопытством взглянув на Хайдена. – Молодой человек, вы знаете, что такое баллон?

– Емкость для хранения газа, – тут же вылез Мартор.

– Хорошо. Так вот, Вирга, ваш мир, представляет собой баллон, воздушный шар. Это очень большой воздуш

ный шар, целых пять тысяч миль в диаметре, и его орбита проходит по внешним пределам звездной системы Вега. Вирга – искусственное образование. Она создана руками человека.

– Очень смешно, – ухмыльнулся Мартор.

– Это правда, молодой человек. Разве не факт, что ваши солнца искусственного происхождения? Так тогда почему остальная часть мира тоже не может быть искусственной? – Уверенности у Мартора поубавилось. – Проблема состоит в том, что даже термоядерное солнце, способное согревать и освещать все на расстоянии нескольких сотен миль, является крошечной искрой в объеме такого размера. Тем более что облака и другие препятствия с удовольствием этот свет поглощают. Шестидесяти, восьмидесяти, даже сотни солнц недостаточно, чтобы осветить всю Виргу. Следовательно, в наличии большие объемы воздуха, куда не доходят ни свет, ни тепло. Это и есть объемы зимы.

– Понятно, – сказал Мартор.

– Но эти объемы не простираются в вечность. Они заканчиваются так или иначе в освещенных окрестностях какойнибудь другой страны или возле Кандеса, если направиться прямо к центру Вирги. А еще они заканчиваются у оболочки вселенной, где налезают друг на друга и скрежещут, как зубы всевышнего, айсберги. Ваш астероид, Раш, медленно вращается по орбите гдето в середине этого мира, подвергаясь воздействию почти незаметной гравитации, создаваемой воздухом.

– Теперь вы меня разыгрываете, – сказал Мартор. Махаллан картинно вздохнула, но не смогла скрыть улыбку.

– Ступайте. Вы отнимаете у меня воздух. А вы, – она повернулась к Хайдену, – останьтесь – поможете мне распаковать эти коробки.

* * *

Семь кораблей заглушили моторы, войдя в зиму на дюжину миль. Они дрейфовали в течение нескольких минут, затем, с негромко ворчащими поворотными двигателями, перестроились в звездную формацию, каждый по направлению от центральной точки. От носа к носу перебросили канаты, и капитаны шести судов перебрались по ним к открытому порту на боку «Ладьи». Тьма, окружавшая их со всех сторон, скрыла расстояние и детали.

Адмирал Фаннинг, войдя в штурманскую, невольно остановился: шесть капитанов прилепились к полу, стенам и потолку, словно мухи к липкой бумаге. Похожие друг на друга в своих черных мундирах, они шелестели и шевелились, и ему даже показалось, что он слышит исходящее от них негромкое жужжание.

Адмирал тряхнул головой, отделываясь от неуместного впечатления, и проскользнул к штурманскому столу.

– Вы все проявили максимум терпения, соблюдая режим секретности, – сказал он, когда последний капитан, проскользнув мимо, ухватился за обтянутую бархатом петлю. Сравнение с мухами никак не выходило из головы и представлялось более чем уместным. Они были опасны, сосредоточены и, по большей части, тупы. А значит, идеально подходили для выполнения его плана.

– Уверен, что у вас были свои соображения насчет того, куда мы идем. Я также уверен, – продолжал он с улыбкой, – что и ваши экипажи не остались в стороне и могли бы поделиться с нами массой самых экстравагантных идей.

Рой ответил ему вежливой улыбкой.

– Теперь, когда мы вне зоны действия семафора и можем не опасаться потенциальных шпионов, я могу сделать заявление.

– Самое время! – Капитан Иеронимус Флоск, самый старый и наименее терпеливый из всех, подался вперед, к исходящему от карты мерцанию. В свете лицо его стало похожим на маску с трещинами и бугристыми равнинами. – Такая секретность просто нелепа, – с раздражением сказал он. – С какой стати нам прятаться от Мавери! Дадим им как следует, и пусть знают, от кого получили.

– Вы были бы правы, – заметил Фаннинг, – если бы нашей целью был Мавери.

Несколько капитанов, негромко о чемто переговаривавшихся, притихли при этих словах.

– Что вы имеете в виду? – изменившимся голосом спросил Флоск. – После того трусливого нападения…

– Есть все основания полагать, что это были не они, – сухо отрезал Фаннинг. – Ракеты были их, верно. Но пограничным спором с Мавери воспользовалась третья сторона – ктото с туго набитым карманом и шпионской сетью по всему Слипстриму. – Он взял один из слайдов, приготовленных ему женой, и вставил его в закрытый фонарь под ящиком картой. Открыв небольшую дверцу сбоку лампы, адмирал спроектировал изображение на стену позади него.

– Это, – сказал он, – секретная верфь Формации Фалкон. Один из, э, наших шпионов сфотографировал ее меньше недели назад. – Несколько капитанов завертелись на месте, пытаясь лучше рассмотреть фотографию. Фаннинг оглянулся, проверяя, выбран ли он правильный слайд: то была фотография гигантского военного корабля.