- Тебе и дэпы* - не преграда, когда начинаешь искать приключений на свою... голову, - заключил Мэл. - Пусть уж тебя обеспечат защитой. Да и мне станет спокойнее.

     Поэтому из тысячи зол он выбрал, по его мнению, наименьшее.

     Сlipo intacti* позволил ходить по институту без опаски получения коварного заклинания в спину. Правда, мне понадобилось время, чтобы вернуться к прежней самостоятельности, потому что я успела привыкнуть к невозмутимым охранникам, защищающим тылы. Мэл, уезжая на работу, отправлял по нескольку телефонных сообщений, спрашивая, как проходит день, и не навредил ли мне кто-нибудь. Думаю, одной из причин, по которым он не хотел, чтобы телохранители покидали свой пост, стало то, что лопнул мыльный пузырь общественного вакуума. Я разгуливала по переходам и коридорам, сидела на постаменте у святого Списуила, и со мной мог заговорить любой студент. К примеру, долговязые четверокурсники могли сказать, проходя мимо: "Эй, цыпа, пойдем, потремся в юго-западном коридоре" или подсесть в библиотеке: "Ой, девушка, а что вы читаете? А можно с вами познакомиться?" Меня могли толкнуть и оскорбить, могли и подшутить. И что же, теперь не жить? От жизни не спрятаться, отгородившись высокой стеной.

     Мэл подстраховывался. Он привлек Макеса и Дэна, чтобы те приглядывали за мной, вернее, за потенциальными инвалидами и покойниками, посмевшими вести дерзкие разговоры с его девушкой. Я поняла это, когда в холле Макес отфутболил привязавшегося ко мне третьекурсника с элементарки, а в архиве Дэн заставил пересесть долговязого четверокурсника за другой стол.

     С крайней неохотой я спустилась на подъемнике и открыла дверь помещения, в котором когда-то познакомилась с Радиком. Если бы не нужда - подготовка реферата по общей теории висорики - подвальные коридоры не увидели бы мою физиономию до окончания института.

     Архив изменился. На месте растений поставили столы, расширив посадочную зону. Архивариус - мужчина средних лет и невысокого роста - не в пример скучности казенного помещения, имел колоритные густые усы, тянувшиеся от верхней губы по щекам.

     Взяв подборку журналов "Висорика в быту", я устроилась за последним столом, но забыла о цели прихода, увлекшись рассматриванием необычных усов нового хозяина архива.

     - Императорские, - подсказал подсевший рядом парень. - Геннадий, четвертый курс элементарки, приятно познакомиться.

     - Спасибо, мне тоже, - ответила я шаблонно.

     Тут подошел невесть откуда взявшийся Дэн, кивнул мне, поздоровавшись, и сказал что-то парню на ухо. Тот вскочил и пересел за первый стол. Иных желающих пообщаться с дочкой министра не нашлось.

     - Конечно, попросил, - не стал отпираться Мэл, когда я вечером поинтересовалась о ненавязчивой "помощи" его друзей. - Тебя невозможно оставить на полдня, как лезут всякие оборзевшие недомерки. Ни в жизнь не поверю, что на них действует твой синдром. И за борзость ответят.

     - Я и сама могу за себя постоять, - объявила с гонором. - А Дэн с Максом взамен за помощь ободрали тебя как липку. Что ты им должен?

     - Не поверишь. Ни-че-го. Видишь ли, существует разница между тёл... девушкой, которую клеишь на вечер, и девушкой твоего друга. Особенно, если они живут вместе. Это святое. И если Мак или Дэн попросят - я тоже помогу.

     Однако мужской пол своеобразно классифицирует подружек, разделяя на временных и постоянных. Интересно, на каком этапе и по каким критериям тёлка переходит в категорию постоянных девушек?

     Плюс или минус индивидуальных занятий состоял в том, что я стала лучше "читать" людей по их поведению, по характерным словам и жестам. Если раньше, при взгляде на человека, возникала мысль: "Наверное, он растерялся" или "Вероятно, он расстроен", то сейчас диагноз определялся с максимальной точностью: "Неуверен в себе" или "Завидует". Развиваясь, интуиция позволила мне тоньше чувствовать неискренность, наигранность и фальшь в словах.

     После повторного трудоустройства я посетила родной деканат и Стопятнадцатого в нем.

     - Может, Франц-Иосиф тоже попал под влияние синдрома? Странно, что он настойчиво предлагает место младшего лаборанта.

     - Не знаю, милочка, - озаботился декан. - Брокгаузен работает в нашем институте пятый год, но на преподавательскую должность заступил впервые. Возможно, он выделил вас из сонма однокурсников, ведь вы ходили на пересдачи в единственном числе. Поэтому и поразили Франца-Иосифа объемом знаний, что неудивительно при подходе современной молодежи к учебе, - вздохнул мужчина. - Не волнуйтесь. Я прощупаю почву в данном направлении. Лучше упредить и пресечь сразу, чем пожинать плоды впоследствии.

     - Генрих Генрихович, а ребята... горнисты... уже уехали?

     - Да-с, милочка, еще на прошлой неделе. Вы спрашиваете о юношах во второй раз. Почему?

     Да потому что я наконец-то отпиналась от назойливых телохранителей и рассчитывала связаться с кем-нибудь из ребят в солнечной униформе. Вот хотя бы передать весточку Агнаилу через завхозшу. Мы с ним так и недоговорили о побережье и о маме. Интересно, как горнист распрощался со своей возлюбленной? Плакала ли она и обещала приехать к юноше на родину? Ведь полгода назад между ними вспыхнули сильные чувства, практически на моих глазах. Помнит ли Агнаил о просьбе, высказанной мною на чердаке?

     - А что стало с крылатиком, который разворотил лабораторию?

     - Утилизировали в крематории. Это же нежить, - поспешил успокоить декан, увидев, как у меня округлились глаза. - Разложили на сковородке и засунули в печку. В качестве лаборанта, вы, милочка, познакомитесь с этой замечательной конструкцией. В ней уничтожают неудачные результаты экспериментов, которые невозможно использовать повторно через сортировочную утиля.

     Да уж, замечательная конструкция. Солярий, можно сказать. Наверное, Стопятнадцатый, Царица и Альрик втроем заталкивали крылатика, а неживое чудище упиралось лапж*пахвостом. Все хотят жить, даже неживые.

     - А... новый архивариус видит волны? - спросила с заминкой.

     - Вопрос затрагивает личную тайну сотрудника института, - ответил мягко Генрих Генрихович. - Могу лишь сказать, что он родом не с западного побережья.

     Жаль. Признаться, мелькнула мыслишка. Зарплата маленькая, ответственность большая, работы невпроворот. Только особо нуждающийся ринется на предложенную должность. Или невидящий, считающий каждый висор. Почему бы ему не оказаться родом из тех же мест, что и мой бывший начальник?

     - А как быть с Нектой? С тем, кто укусил меня? - показала я палец с капитально исчезнувшим "колечком". - Профессор рассказал о существе, которое живет внизу.

     - Что ж, Альрик поступил правильно,- заключил декан, подумав. - Это ваша рука и ваш палец. Было бы некрасиво держать вас в неведении относительно природы рисунка. Есть причины для беспокойства? Проявились тревожные симптомы?