Любое принятие пищи — это причастие плодам природы. Хлеб — это плоть зерна, пища, приготовленная из растений, — это плоть этого растения. То же самое с плотью животных, рыб, птиц, зверей…

Что бы мы ни ели, мы причащаемся природе через пищу, и таким образом природа входит в нас, живёт в нас в буквальном, прямом смысле. И кто знает, если мы едим убитое существо, не входит ли в нас его страдание, его страх, его мука?

В Евангелии нет заповеди, где было бы сказано, что человек не имеет права на жизнь живых существ. Однако Писание говорит, что блажен тот, кто “и скоты милует ”, то есть тот, кто относится милосердно к животным.

В любом случае, воздержание, хотя бы временное, от этих несовершенных видов пищи — дело несомненно благое. О пользе для организма временного отказа от скоромной пищи много пишут и современные диетологи. Все это составляет третье основание поста.

<…>

Есть также несомненный моральный выигрыш от пищевого воздержания на определённое время. Ибо всякое воздержание есть усилие нашей воли, нашей души. Каждый раз, когда мы говорим себе “нет”, мы крепнем, и всякий раз, когда мы поддаёмся какому‑то влечению, мы можем духовно ослабевать.

Хорошо известно, что всякое настоящее творчество требует напряжения духовных и душевных сил, требует отказа. Например, если человек занимается наукой и погружён в проблемы, которые он исследует, ему приходится иногда от многого отказаться.

Так же и с искусством. Не зря говорят, что “искусство требует жертв". Подлинное искусство действительно требует жертв! Тот, кто хочет создать в литературе, в живописи что‑то серьёзное, должен пожертвовать своим покоем, должен одолевать свою лень, должен, может быть, от чего‑то и отказаться…

Итак во всём. Если вы хотите познать настоящую любовь, или воспитать хороших детей, или вы хотите сохранить и углубить дружбу, без отказа от чего‑то, без аскезы ничего не выйдет.

Девушка, которая выходит замуж, или молодой человек, который женится, если они не желают обуздывать свою самость, свой эгоцентризм, обрекают своё супружество на неудачу.

Значит, для всякого созидания необходимо усилие, душевное напряжение. Тем более они необходимы для внутренней духовной жизни. И если мы в какие‑то периоды жизни отказываемся от той или иной пищи, от того или иного развлечения, это как раз и создаёт такую внутреннюю борьбу, которая делает нас сильнее. Это маленькая жертва Богу, которую мы приносим.

Не надо только думать, что Богу нужно, чтобы мы ели что‑то определённое. Человек, который не ест мясо всю жизнь, вовсе не становится от этого святым. Ведь травоядные животные тоже не едят мяса, и им это в заслугу не ставится….

Короче говоря, все аскетические усилия, по словам преп. Никодима, — только средства к достижению цели. Эта цель есть самое совершенное и великое дело, которого только и может желать и достигнуть человек, — сближение с Богом и пребывание в единении с Ним».

Мы видим, как аккуратно отец Александр перемещает акцент с мироотрицания на утверждение жизни, близкое Священному Писанию и учению Отцов Церкви. Так, св. Иоанн Златоуст говорил: «Все наше попечение да будет о спасении души и о том, как бы нам, обуздав телесные похоти, совершить истинный пост — то есть воздержание от зла, ибо в этом и состоит пост… Постящемуся более всего нужно обуздывать гнев, приучаться к кротости и снисходительности, иметь сокрушённое сердце, отражать нечистые помыслы и вожделения… быть выше любостяжания, в милостыне показывать великую щедрость, изгонять из души всякую злобу на ближнего».

А св. Марк Подвижник писал: «Хорошее дело пост, бдение, странническая жизнь, однако это только труды наружной благой жизни, но чин христиан есть более внутренний, нежели сии (телесные добродетели), и никто не должен (только) на них надеяться».

Также и св. Авва Дорофей говорил, что мы не только в пище должны соблюдать меру, «но удерживаться и от всякого другого греха, чтобы как поститься чревом, поститься нам и языком, удерживаясь от клеветы, от лжи, от празднословия, от уничижения, от гнева и, одним словом, от всякого греха, совершаемого языком.

Также должно поститься и глазами, т. е. не смотреть на суетные вещи, ни на кого не смотреть бесстыдно и без страха. Также и руки, и ноги должно удерживать от всякого злого дела.

Постясь таким образом, как говорит Василий Великий, постом благоприятным, удалясь от всякого греха, совершаемого всеми нашими чувствами, мы достигнем святого дня Воскресения, сделавшись новыми, чистыми и достойными причащения Святых Таин».

По поводу упражнений в посте и молитве у батюшки было убеждение, что «можно привести себя в состояние восторга, прострации или экстаза, можно просветить своё сознание и чувство, но нельзя вызвать Бога искусственным образом. Потому что Создатель наш есть Личность и мы перед Ним стоим… и мы не можем к нему войти и сказать: “Вот мой билет — впусти меня”».

Отец Александр вёл своих чад потихоньку, никогда не спешил усиливать строгость поста и молитвы и не забывал о вещах совсем простых, которые у людей целеустремлённых иногда просто выпадают из поля зрения.

Так, он рекомендовал своим ученикам постом чаще бывать за городом, считая, что общение с природой (особенно для горожан) — простой и надёжный способ восстанавливать утраченное равновесие. Перед воскресной Литургией советовал побывать в храме на вечернем богослужении, чтобы иметь время привести свои мысли и чувства в порядок.

5

Начиная книгу о молитве, отец Александр пишет, что его задачей было выделить из обширного наследия Святых Отцов и праведников то, что может служить конкретным руководством для современного человека. Ведь многое из того, о чём писали подвижники, «связано с условиями жизни, далёкими от тех, в которых мы живём теперь».

На первом этапе духовного пути человек, только пришедший в Церковь, должен приучить себя к постоянству в молитве. Ритм постоянной молитвы с самого начала задаёт утреннее и вечернее молитвословие — чтение так называемого молитвенного Правила. Это необходимо, потому что в противном случае душа выпадает из молитвенной жизни, просыпаясь от случая к случаю.

«Человек, — говорил отец Александр, — который каждый день не приучает себя к молитвословию, в трудный, критический момент не сумеет собраться, не сумеет произнести молитву, он будет растерян, не сможет собрать свою душу воедино. Вот почему Церковь нас наставляет, чтобы мы в своей духовной жизни следовали правилам, которые бы нас укрепляли. И молитвословие — это есть одно из таких правил.

Это можно пояснить на примере каких‑либо телесных упражнений. Человек, который ежедневно упражняется, становится крепче, и в нужный момент эта крепость ему послужит хорошо. Если же он пренебрегает упражнениями, то придёт час, когда надо будет применить силу, и силы у него не окажется».

И совсем не страшно, что молитвы молитвослова написаны чужими словами. Батюшка считал, что чтение молитв праведников связывает нас с их творцами, подобно тому, как человек, смотрящий на картину или слушающий музыку и стихи, приобщается к внутреннему миру их создателей.

Почему мы часто вставляем в молитвы строчки псалмов? Потому, говорил батюшка, что «псалтырь есть молитва всех времён и народов, и она всегда может оказаться знакомой, всегда может оказаться вдохновенной для других людей».

Однако при этом он рекомендовал с самого начала добавлять к утреннему и вечернему Правилу несколько молитв своими словами.

«После того, как прочёл молитвы, — говорил он, — обязательно надо обратиться к Господу от себя. В трёх вещах: покаяться в грехах, просить у Господа то, что хочет твоё сердце, и третье — благодарить Его за то, что было доброго за это время».

«Всегда, когда вам бывает тяжело или горько, благодарите Бога за все, перебирайте в уме и сердце всё то, что было прекрасного в жизни, и благодарственная молитва вас укрепит.