О милом европейском обычае дарить на Рождество подарки он забыл. И вспомнил о нем, когда проснулся рождественским утром от того, что ему на грудь водрузили коробку, затянутую красным клетчатым, с кокетливым красным бантом сверху.
- Счастливого рождества, Арти!
Хотелось выругаться на европейцев с их дурацкими традициями и на себя заодно, за свою забывчивость и недальновидность. У него-то никакого подарка для Арлетт нет и в помине! Вместо этого изобразил благодарную улыбку.
- Давай, открывай! - во всем поведении Альки проскальзывает что-то детское, так, что он улыбается. Уже шире и искреннее.
Когда открыл, желание улыбаться пропало. Его пересилило удивление и отчетливое понимание, что такой подарок принимать нельзя.
Рюкзак-airbag ABS System*. Он давно пришел к мнению, что такая вещь ему нужна. И даже начинал копить денег - стоят они недешево. Да как-то все не накапливалось достаточной суммы. Рассматривает подарок. Литров на тридцать пять, карбоновый баллон с азотом. Это же штукарь евро!
- Нравится, Арти?
Еще бы не нравился. Только вот...
- Аль, спасибо, но... Это ОЧЕНЬ дорогой подарок.
Улыбка сползает с ее лица.
- Арти... Ты же не собираешься отказаться?..
- Ален, ну это действительно очень дорогой подарок. Слишком... дорогой.
Почему-то он подумал, что она расстроится. Сильно расстроится. Возможно даже, до слез.
Ничего подобного. Сложила руки на груди.
- Я сделала тебе подарок. От чистого сердца. И позволь мне самой решать, дорогой он или нет. Ты хочешь меня оскорбить отказом?
Он вздохнул.
- Нет. Не хочу. Спасибо, Ален. Это то, что мне действительно нужно.
- Именно поэтому.
Свой собственный рождественский подарок пришлось отдавать натурой. Впрочем, Аленке вроде бы понравилось.
_____________
Они даже гостей принимали в тот день. Какие-то старые друзья Алькиного отца. Литвинскому категорически не нравилось, как его рассматривали, в бегло ведущейся на французском беседе принять участие тоже никак не получалось. Приходилось просто терпеть, чтобы не испортить Альке праздник. Позвонил Макс, пригласил присоединиться к нему и ребятам. Увы, Артему пришлось отказаться.
Впрочем, с Максом и компанией они все же встретились. Столкнулись случайно, уже вечером, в одном из баров. Артем познакомил Арлетт со своими "товарищами по несчастью" - олигархи так вошли во вкус, что поменяли билеты и остались в Тине на расплывчатое "после Нового Года". Самого Артема все устраивало, это была более чем выгодная работа. И не очень обременительная. Максу с командой тоже ничего не оставалось делать, как смириться.
Они немножко посидели с ними за столиком, причем ребята просто прифигели от того, как Арлетт свободно говорит по-русски. Ну, еще бы - у нее была неплохая база, да и русский бойфренд способствовал. Небрежно озвученный список тех мест, где она бывала, нокаутировал их окончательно. Правда, Илья через какое-то время реабилитировался. Он бросал на Арлетт задумчивые взгляды и потом все же решился. И поинтересовался, не родственница ли она того самого Бертрана Деларю, автора знаменитой книги "Солнце на леднике". У Артема челюсть отвисла, грубо говоря. Папаша Деларю еще и писатель, оказывается. А Арлетт мило улыбнулась и согласилась, что да, родственница. Дочь, собственно.
В общем, они довольно приятно пообщались, хотя у него было смутное ощущение, что между Арлетт и Машей звенело какое-то напряжение. Которое никак не обозначалось в разговоре. Но Литвин был бы не Литвин, если бы не заметил. И оказался прав.
____________
- Арти, я собираюсь делать операцию.
А ведь он уже почти что спал. Но после таких слов не проснуться невозможно. Что такое? Может, он сквозь дрему не так понял?
- Какую операцию? Что за... Почему?
- Операцию на груди.
Что за фигня! С Алькой все в порядке! По крайней мере, внешне. Наощупь включил ночник, сощурился. И резко дернул вниз одеяло. Оглядел придирчиво, может быть, он чего-то не замечал? Да все как всегда. Небольшая, упругая, со светло-коричневыми сосками.
Арлетт на его осмотр никак не реагирует. А что он знает, собственно, о женской физиологии? Может быть, внешне все в порядке, а внутри...
Он редко чувствовал страх. Даже в самых патовых ситуациях, перед прямой угрозой жизни, верх брало всегда желание выбраться из того, во что вляпался, сразу начинал четко просчитывать варианты, выбирать наилучший способ действовать. А сейчас... Что он может сделать сейчас? Липкое тошнотворное чувство внутри, в районе желудка, было новым и ему абсолютно не нравилось.
- Аль... - осторожно, как по краю обрыва. - А что случилось?
- Хочу поставить себе имплантаты.
- Импла... Чего?!
- Силиконовые имплантаты.
Ему требуется с десяток секунд, чтобы осознать услышанное.
- Силикон?! Собираешься надуть себе силиконовые сиськи?!
- Фи, Арти. Грубо. Очень грубо.
- Зато правда! Зафига, объясни мне!
Она смотрит не на него, перед собой.
- Я видела, как ты смотрел на ту девушку в баре... На Машу. И раньше тоже... иногда... ты думаешь, я не замечала?
- Слушай, я вообще-то не слепой! И смотрю, да! Чтобы хотя бы в косяки не врезаться!
- Арти, ты же понимаешь, о чем я... Тебе нравятся девушки... с формами. Чтобы грудь была... А я... у меня...
Он откидывается на подушку, разглядывает тени на потолке. Послал же Бог на его голову... С одной стороны - умница-ученый, и просто - умница. А с другой стороны - ну совершенно непроходимая дура! Напугала его, а ему дико не понравилось это чувство липкого страха и, что самое неприятное, ощущение собственной беспомощности.
- Ален, я отпираться не буду. Обращаю внимание, да. Я мужчина, в конце концов. Живой мужчина, а мужики на это обращают внимание - так уж они устроены, извини.
- Ты ей тоже нравишься, я видела, как она на тебя смотрела! - совершенно непоследовательно заявляет Алька.
- Ну и что! Мало ли, кому я нравлюсь - Маше, Лене или...
- Какой Лене?!
- Блядь! Да не важно, какой Лене! У меня работа такая - с людьми, клиенты часто к гидам, инструкторам испытывают симпатии. И я могу заглядываться на симпатичных девчонок с формами! Я могу смотреть, улыбаться, подыгрывать - это ничего не значит! Потому что нужна мне - ты! Только ты! И если уж на то пошло, - он говорит запальчиво и почти сердито, - то я тебе не изменял! Ни разу! Никогда! И вообще, с того момента, как мы познакомились... у меня не было никого, кроме тебя! Вот такой я идиот!
Воцаряется тишина. Первой ее нарушает Арлетт.
- Тима, повтори, пожалуйста...
- Про то, что я идиот?
- Нет.
- Про то, что я тебе не изменял?
- Нет, раньше.
- Про Лену?
- Нет!
- Ладно, понял, - поворачивается к ней лицом, опирается головой на согнутую в локте руку. - Ты. Мне. Нужна. Это?
Эхом повторенные ему на ухо слова подтверждают - это.
Парадоксально, но он все еще зол. Нет, это же надо было додуматься... Имплантаты, мля...
- Я надеюсь, что вопрос с силиконом снят с повестки дня?
- Ну, если ты не хочешь... - неразборчиво бормочут ему в шею.
- Не хочу! Меня и так все устраивает! Я тебе больше скажу, Арлетта Бертрановна... Если ты вздумаешь хоть что-то с собой сделать... Хоть что-то в себе изменить... Я тебя брошу! Вот честное пионерское, брошу!
- Честное...что? Какое?
- Неважно, какое! Просто брошу и все! Ясно тебе?!
Арлетта Бертрановна со всей серьезностью ответствует, что ей все ясно.
____________________