Только с лета 1993 года начав ездить в Америке на автомобиле, я впервые испытал то, что оставалось запретным в течение 20 потерянных лет. Еще раз, почти как в молодости, удалось испытать восторг движения на свободных от красного света фривеях, самостоятельность управления, совершенство техники автомобиля и дорожного дела.
Автомобиль много значит для людей Старого Света, но еще больше — для Нового Света. Для советского человека он оставался «гораздо большим» до самого конца.
4.15 Вступая в 1995 год
Каждый год жизни, насыщенный делами и свершениями, помечен событиями, которые выделяют его из цепочки других. Описанное в книге хорошо подтверждает сказанное. Среди последней декады XX столетия год 1995 — самый средний и, наверное, самый примечательный.
Каждой осенью наши проектанты составляли план–график (ПГ) - программу полета «Мира» на следующий год. Он содержал основные события — прежде всего, старты кораблей, отправлявших в космос экипажи основных экспедиций (ЭО), экспедиций посещения, а также выходы в открытый космос и другие события. Эти ПГ согласовались с отделениями КБ, связанными с выполнением работ. Я не помню другого года, более насыщенного планами, делами по реконструкции станции и ее перестройки. Так или иначе, все они были связаны со стыковкой кораблей и модулей, их перестыковкой, складыванием, перемещением и повторным развертыванием солнечных батарей (МСБ), с использованием грузовой стрелы. Все эти внутренние события венчались двумя международными стыковками Спейс Шаттла, с пристыковкой дополнительного стыковочного модуля (СО), с доставкой на орбиту солнечных батарей дооснащения (СБД). Таким образом, эти операции были связаны с нашими системами, поэтому нам пришлось принимать в них активное участие.
В космической технике, в РКК «Энергия» многое, как в целом в нашей стране, как в колхозе и на железной дороге (по выражению Л. Вильницкого), держалось на женщинах. Особенно там, где требовались внимание, забота и усидчивость. Это относилось к конструкторам, материаловедам, и даже испытателям. Не было ни одной женщины среди ведущих конструкторов, ведь их обязанность вести вперед и в срок выбивать продукцию: бумажную — в КБ и железо — на заводе. Детальные ПГ все равно рисовали женщины, вкладывая в них душу.
Принципиальные, долгосрочные ПГ — дело проектное. У проектантов «Мира» эту работу вела М. Сычева, толковая и преданная делу женщина.
Именно эти качества, наверное, больше всего ценятся в людях, а остальное, как говорилось, все приложится. В целом, с женщиной мужчина должен быть серьезным. Хорошо, если женщина сообразительна, тогда можно даже пошутить, стараясь не обидеть и своих помощниц: «Вы должны быстро соображать, что от вас хочет мужчина». Марине этого не требовалось, но она хорошо понимала шутку. Программа полета представлялась на бумажном свитке, растянутом на целый год. Мы взаимодействовали, хорошо понимая друг друга, и, если требовалось, находили компромиссы. Приятно иметь дело с такими женщинами, даже если это — только деловые отношения.
К сложной программе полета «Мира» на 1995 год не было больших замечаний.
В начале февраля стартовал очередной Спейс Шаттл. Нет, не очередной, этот полет под номером STS-67 был необычным, он стал генеральной репетицией перед предстоявшей июньской стыковкой. Орбитер «Дискавери», выведенный в космос с «нашим» наклонением — 51.7, выполнил все маневры и 6 февраля сблизился со станцией. Он совершил dry run (сухой пробег): так научили меня американцы при подготовке к испытаниям на математической модели, без настоящей стыковки. Сближение Спейс Шаттла и полет прошли успешно. Астронавты доставили на Землю прекрасные снимки нашего «Мира», таких у нас еще не было.
Тогда мы говорили, что на орбиту послали сватов, которые со всех сторон осмотрели невесту. В это время инженеры продолжали готовиться на Земле. Мы продолжали работать над стыковочной техникой.
К началу 1995 года обострилось положение с электроэнергией на борту «Мира». Дважды заряд аккумуляторных батарей снижался до критического уровня, так называемого «U минимум». Такое положение с энергетикой, а также естественное желание отложить трудное и опасное на потом, оттянуло перенос МСБ, хотя место для них на модуле «Квант» подготовили еще в 1986 году. Через несколько лет на этом месте установили привода слежения за Солнцем и специальные магнитные замки, облегчавшие действия космонавтов за бортом, а также проложили электрические коммуникации и подготовили другое оборудование. Перенести МСБ перед стыковкой нового модуля «Спектр» было совершенно необходимо, а сроки его пуска тоже несколько раз сдвигались, из?за недостатка финансирования. Были и другие причины. Теперь, в 1995 году, отступать уже было некуда, тянуть стало невозможно.
За несколько лет до описанных событий произошло символичное происшествие. На ферме, которую развернули в 1991 году, водрузили советский флаг, который в последний момент перед пуском «Прогресса» купили в Военторге города Ленинска. Через несколько месяцев не стало СССР, а еще через полгода «растворился» в космосе красный флаг, его уничтожили космические ветры: приложивший к этому руку» знаменитый солнечный ветер и губительный ультрафиолет, атомарный кислород и остатки озона (очень агрессивного, как и на Земле), набегавший со скоростью 8 километров в секунду поток других атомов и ионов и, наконец, микрометеориты. Все, что отличало космос от привычных земных условий, разъело флаг советской космонавтики, и он исчез.
В течение 5 лет на тех же «семи ветрах» работала наша МСБ, на ее фотоэлементы (ФЭПы), преобразователи солнечного света в электричество, и все механизмы действовали те же эффекты. Несмотря на специальную защиту, ФЭПы не улетучились, не растворились, но потеряли более 30% эффективности. Что стало с механизмами, которым предстоит работать после 5–летней выдержки в космических условиях, мы не знали. Тогда это было даже важнее эффективности. Когда я писал эти строки, это было еще неизвестно. Нам предстояло это узнать очень скоро, до настоящей работы оставалось меньше двух месяцев.
Хотя подготовку к операции с переносом начали давно, в последний момент пришлось вносить дополнительные коррективы.
Для нас, разработчиков МСБ, наиболее сложным представлялся этап складывания. Все 30 панелей должны были упорядоченно уложиться одна за другой в специальный контейнер. Во время этой операции оба космонавта должны находиться по обеим сторонам контейнера и контролировать работу механизмов, в случае необходимости подправляя панели. Чтобы облегчить задачу, в полетной инструкции предусмотрели больше времени на укладку каждой панели. С этой целью решили доработать систему управления фермой, ввести так называемое пошаговое складывание. Еще осенью 1994 года изготовили, проверили на Земле и отправили на орбиту дополнительные электрические кабели. Космонавтам требовалось подсоединить эти кабели к пульту управления и проверить систему в целом. Доработанная система позволяла включать привода фермы так, чтобы складывание выполнялось шаг за шагом.
В конце января — начале февраля провели заключительные тренировки с обоими экипажами, основным и дублирующим. Все орбитальные обязанности были уже расписаны персонально: командир, 32–летний В. Дежуров, серьезный и хорошо подготовленный, хотя и новичок (этот полет должен был стать для него первым), находится в самой силе, в том возрасте, когда у человека максимальная выносливость и уже накоплен опыт. Второй член экипажа, мой дорогой товарищ и сосед по даче Г. Стрекалов — уже ветеран, это был его четвертый космический полет. Он не молод, но у Геннадия огромный опыт, пришла пора мудрости, все это должно помочь. От этих ребят многое зависело, они — на передней линии. Их будет поддерживать «игрок задней линии» астронавт Норман Тагард, который останется «дома», внутри станции и будет управлять системой с пульта, включать привода, получая «добро» на каждый следующий шаг от своих товарищей из открытого космоса. Все мы, конструкторы и испытатели, инструкторы и «болельщики», космонавты и астронавты, провели полдня в нашем КИСе, где еще раз сложили нашу экспериментальную МСБ, которую так долго испытывали той трудной осенью 1989 года, готовя полет модуля «Кристалл». Еще раньше, за неделю до этого, провели тренировку дублирующего экипажа: ветерана А. Соловьева, еще одного новичка Н. Бударина и опытную американскую женщину–астронавта Б. Данбар, совершившую к этому времени три полета на Спейс Шаттле.