Квартиру для депутатов удалось снять в доме № 9 по Рождественской улице. Совещания перенесли туда. Однако вскоре было замечено, что за домом ведется тайное наблюдение: поблизости все время слонялись люди в штатском, в которых большевики-подпольщики без труда узнавали своих давних знакомцев, полицейских агентов. Особенно опасаться шпиков не было оснований, поскольку депутаты думы были лицами неприкосновенными и не могли без особого на то разрешения правительства подвергнуться обыску и аресту. Но все-таки надо было держаться настороже.
Кроме Петровского, от остальных пяти рабочих курий были выбраны депутатами тоже большевики: Н. Р. Шагов — от Костромской губернии, Ф. Н. Самойлов — от Владимирской (Иваново-Вознесенск), оба текстильщики; М. К. Муранов — от Харьковской губернии, А. Е. Бадаев — от Петербургской и от Московской губернии — Р. В. Малиновский, который, как выяснилось позже, был провокатором. Все трое рабочие-металлисты.
В думу были избраны также семь меньшевиков.
Депутаты РСДРП выступали в думе как объединенная социал-демократическая фракция. Всего четырнадцать человек: шесть большевиков, семь меньшевиков и депутат Ягелло — от Польши, примыкавший к меньшевикам. Такое количественное соотношение во фракции давало меньшевикам формальный повод утверждать, что за ними стоит большая часть пролетариата России. На самом же деле это было вовсе не так. Стоило провести некоторое сопоставление, чтобы убедиться в лживости такого подсчета. Семь губерний, от которых были избраны меньшевики, насчитывали только 214 тысяч рабочих, тогда как в шести губерниях, в которых от рабочих курий были избраны большевики, имелось 1 миллион 8 тысяч рабочих. То есть чуть ли не в пять раз больше рабочих-избирателей, нежели у меньшевиков. Однако те все-таки претендовали на монополию в руководстве фракцией.
На первом же официальном собрании меньшевики, пользуясь формальным большинством, попытались забрать в свои руки все руководство социал-демократической фракцией. Однако, встретив сопротивление большевиков, они вынуждены были согласиться на компромисс. После споров и голосования фракция избрала президиум в таком составе: меньшевик Чхеидзе (бывший председатель социал-демократической фракции в III думе) — председатель президиума, большевик Малиновский — товарищ председателя, большевик Петровский — член президиума, меньшевик Скобелев — секретарь и меньшевик Туляков — казначей фракции.
До открытия IV Государственной думы предстояла еще такая важная работа, как подготовка декларации социал-демократической фракции, которую затем нужно было огласить с трибуны этого царского парламента. При составлении общей декларации и без того натянутые отношения между большевиками и меньшевиками обострились до крайности. Спор шел за каждую формулировку, за каждое слово. В конце концов с помощью уступок с той и с другой стороны был составлен текст фракционной декларации.
В этой работе, как и вообще во всей последующей деятельности, депутатам-большевикам оказывали помощь так называемые сведущие лица, высокообразованные и политически опытные товарищи, часть которых состояла в руководящих органах партии. Такие сведущие лица были не только у социал-демократической фракции. Но для не искушенных в иезуитских тонкостях парламентской борьбы новичков в думе — Петровского, Муранова, Самойлова, Бадаева, Шагова — помощь сведущих лиц была, особенно на первых порах, очень ценна — настолько неожиданны и коварны бывали подчас на заседаниях думы выпады политических противников.
Многому научились большевистские депутаты у таких товарищей из числа сведущих лиц, как Ольминский, Правдин, Подвойский, Бонч-Бруевич, Квиринг, Скрыпник. Они помогали депутатам подбирать и обрабатывать нужные для выступлений материалы, составлять запросы в правительство, поправки к законопроектам и речи самих депутатов-большевиков.
Особенно тесную связь поддерживали Петровский и его товарищи с Яковом Михайловичем Свердловым, когда он опять появился в Петербурге после удачного побега из нарымской ссылки.
В конце декабря 1912 года, уже после открытия IV думы, от ЦК партии, от Ленина поступила директива, в которой на Свердлова, как на члена ЦК, возлагалось руководство газетой «Правда» и поручалась организация помощи большевикам-депутатам. Яков Михайлович обычно собирал их либо на квартире Самойлова, где временно жил тайком от полиции, либо на квартире Петровского.
На квартире Петровского не раз устраивались совещания работников «Правды» и «пекистов» (так называли большевики членов Петербургского комитета партии). На одном таком совещании Григорий Иванович и познакомился с Михаилом Ивановичем Калининым, с которым позднее крепко сдружился.
III. Первая сессия думы
Пятнадцатого ноября 1912 года в Таврическом дворце состоялось первое заседание IV Государственной думы. Открытие ее было обставлено пышно и торжественно. Все столичные газеты преподносили это событие как великий акт демократизации Российского государства. Опровергала эту точку зрения своими статьями лишь одна большевистская газета «Правда».
Черносотенцы, кадеты, все либеральные партии встретили открытие думы ликованием. Однако восторги эти сразу были омрачены нежданным событием. В тот же день, 15 ноября, питерские рабочие объявили на многих заводах забастовку. Бастующие протестовали против третьеиюньского режима, требовали прекратить произвол и расправы с политическими заключенными в каторжных тюрьмах и одновременно выражали поддержку своим рабочим депутатам.
Так питерский пролетариат вполне определенно и наглядно высказал свои симпатии и антипатии, свою политическую платформу. И, конечно, это не порадовало никого из правительственных чиновников и думских депутатов, за исключением большевиков. Хотя ни социал-демократическая фракция, ни газета «Правда», ни большевистский Петербургский комитет не были инициаторами и организаторами этих демонстраций и забастовок — они возникли стихийно, — большевики, конечно, не могли отрицательно отнестись к выступлению рабочих масс. Оно вызвало у питерских большевиков сочувствие и поддержку.
Меньшевистская же часть социал-демократической фракций и меньшевистская газета «Луч» сразу повели яростную кампанию против забастовок, и демонстраций рабочих. Меньшевики-депутаты, самовольно без согласования с большевистскими депутатами опубликовали в газетах от имени всей социал-демократической фракции заявление, в котором говорилось, что прокламация с призывом к забастовке и демонстрациям не имеет никакого отношения ни к одной из авторитетных петербургских социал-демократических групп. А в газете «Луч» была помещена статья, в которой намекалось на то, что забастовки произошли не без участия большевиков, но что меньшевики не несут никакой ответственности за беспорядки в столице.
Кампания, которую вели меньшевики против забастовок, все-таки сказалась на активности рабочих отрицательно: их ряды были дезорганизованы, боевой запал ослаб, и движение пошло на убыль.
Так меньшевики свершили еще одно предательское дело по отношению к пролетариату. Но стачки питерцев, в которых, по сведениям охранного отделения, участвовало около тридцати тысяч рабочих, сыграли свою роль. Громовой голос пролетариев, их мнение были услышаны и в зале думского собрания и в царских чертогах.
Несколько слов нужно сказать о социальном составе IV Государственной думы.
Всего в думу было избрано 442 депутата от различных партий и групп. Из них крайне правые, умеренно правые и националисты насчитывали 185 человек. Октябристы, прогрессисты и кадеты имели 205 мандатов. Партии трудовиков и социал-демократов получили соответственно 10 и 14 мест в думе. Беспартийные — 7. Национальные группы (поляки, белорусы, мусульмане) — 21. Из этого сопоставления видно, что IV дума была по своей социальной структуре буржуазно-помещичьим парламентом, права которого к тому же ограничивались самодержавной императорской властью.