Междоусобные войны, войны под знаком Трояна не новое явление на Руси. Однако Поэта тревожит их небывалый размах: ими охвачены все князья. Русь — это было ясно Поэту — развивается по гибельному пути раскола. Всю страсть души вложил он в идею объединения князей на борьбу за спасение Руси от политической и национальной катастрофы. Об этом непререкаемо свидетельствует «Слово» в целом, но особенно проникновенно лирические отступления, гневно–скорбные обвинения князей или взволнованные обращения к ним: «Какие раны, братья…», «Что за шум, что за звон издалече слышится мне…», «И вот, братья, невесёлое время настало…», «О, далече к Морю залетел сокол, птиц избивая!», «Ярослава внуки и все внуки Всеслава!», «О, стонать Русской земле…». Тот же лейтмотив звучит в маленькой гневной поэме о разорении Руси князьями Гориславичами, во «Сне Святослава» и в его «Золотом Слове», в повести о Всеславе и в трогательнейшей элегии об Изяславе. Как все же долго длится пора раздоров на Руси, как удручает сознание эта длительность и отсутствие ясной перспективы избавления от беды. «Одолело уныние, сникло веселие, плачут трубы городненские!» Но Поэт находит в себе силы бросить вызов отчаянию, решительно осудить распри и указать путь их прекращения.

Поэт не замирает, подобно боярам, в фаталистском оцепенении перед циклическим бегом времени, а страстно убеждает князей вмешаться в ход событий и переломить его в пользу Руси. Твердо стоя на реальной исторической почве, он ратует за единую общерусскую политику войны и мира с врагами, но не призывает к самовластию одного князя, которое было в «первые времена», в годы правления Владимира I или Ярослава Мудрого.

Главное для него — дружные, добровольные действия против врагов и согласие с Природой, активное, творческое отношение людей к своей судьбе. Хотя в Природе предопределено, что Солнце — повелитель всех стихий и сил, но эту предопределённость Поэт переносит на сообщество людей символически, а не механически. Военным предводителем князей должен быть тот, кто является среди них «солнцем». В 1185 году такой фигурой, по мнению Поэта, был Святослав III, великий князь Киевский. Поэма не политический трактат, и не надо ожидать от Поэта, что он подскажет князьям, каким образом они должны определять, кто достоин скреплять своей властью Крышу Златоверхого Терема Руси. Решение оставляется на усмотрение князей.

Единство русских сил мыслится под верховной властью одного князя — как это и было в «первые времена». Но если тогда оно устанавливалось — что, конечно, знал Поэт, — в результате насилия, побед в междоусобных войнах, то теперь он хотел бы, чтобы оно было результатом добровольного согласия князей. Если тогда единовластие распространялось на внутреннюю и внешнюю политику Руси, то теперь Поэт призывает только к единству сил для защиты границ Родины, не затрагивая самостоятельности князей в остальных вопросах управления княжествами. Единство Руси, несомненно, понимается гибче — как целесообразное самообъединение большинства князей. И здесь диалектический ум Поэта не устрашился, противоречивого разнообразия, а сумел отыскать в нём скрепляющее звено, общий политический интерес. Кроме того, он отметил другие практические потребности и стимулы самообъединения. Такой трезвый подход способствовал частичному преодолению философского идеализма Поэта, возлагавшего надежды и на сверхъестественные силы Природы.

История подтвердила стратегическую правоту Поэта. Другое, дело — конечная мера воздействия «Слова» на ход событий, за что мы, разумеется, не можем упрекать его.

…Войны, войны, несть им числа — войны с «чужими», с, врагами, и войны со «своими», между русскими князьями. И великому Святославу и боярам, похоже, все войны видятся неизбежными. Поэт же, требуя прекращения кровавых междоусобиц, исходит из того, что эти войны не являются неизбежными. Но войны с врагами и он считает неотвратимыми и поддерживает походы против них, потому что эти войны открывают перспективу «усыпления Лжи», то есть отдаления вражеских нашествий вследствие истощения их сил.

О каких бы войнах ни размышлял Поэт, он всегда думает при этом о продлении мирной жизни для родного народа. Поэтому через все «Слово» проходят в противоборстве лейтмотив войны и лейтмотив мира. Между ними нет равновесия: трагический голос войн заглушает лирический голос мира. «Слово» начинается с воспоминания о прежних войнах и заканчивается размышлением о войнах предстоящих. Однако по мере развития повествования Поэт усиливает лейтмотив мира, открывая ему все новые и новые просторы и вселяя в слушателей (читателей) великую надежду на длительную жизнь Руси без войн. Лейтмотив межкняжеского мира и объединения сил, в котором мощно звучит и тема «Человек — Космос», абсолютно дисгармоничен лейтмотиву междоусобных войн, но лишь относительно — лейтмотиву войн с врагами. Апофеозом единства русских сил мыслятся победоносные войны против врагов и мирные «передышки» для Руси. Желательное развитие событий представлялось Поэту приблизительно так: замирение князей — их объединение — победы над врагами и ослабление их агрессивной силы — мирный период и накопление могущества — обретение способности отстоять Родину от любого врага. В XII веке лучшей перспективы быть не могло.

Поэт поддерживает наступательные войны против врагов лишь в силу необходимости. При этом в «Слове» нет и намёка на мечту о порабощении других народов, на прославление насилия или жестокости. Напротив, важнейшую цель войн с врагами Поэт видит в подрыве их агрессивной ударной мощи и в обеспечении мирного труда русичей, итогом которого было бы наступление благих времён для всех — от пахарей до «прекрасной Глебовны». Эта счастливая пора, отличающаяся обилием жизненных благ, и есть заветная мечта Поэта.

Следовательно, в его ценностной шкале миру отдаётся безусловное предпочтение перед войной.

Отсюда возникает новое понимание взаимосвязи цели и средства в войне. Сепаратные зойны против врагов отвергаются Поэтом не только потому, что они, как правило, заканчиваются поражением, а не победой. Есть и более глубокая причина. Такие войны — даже в случае победы над врагом — в конечном счёте ведут к его усилению, а значит, не к миру для Руси, а к новым войнам. Представим себе на мгновение, что Игорь победил половцев и со славой вернулся домой. Ведь нет сомнения, что вскоре он развязал бы междоусобную войну за наследство, результатом которой было бы дальнейшее ослабление Руси и новое нашествие врагов. Поэт не «поёт славу» любой победе. Он сторонник только таких победоносных войн, которые предприняты объединёнными силами русских князей, то есть на основе их добровольного союза и прекращения междоусобиц. Такие победы, и только такие способны привести к миру на Руси и к усилению её мощи и богатства. Значит, суть каяльского урока, преподанного историей русским князьям, в том, что общерусская цель может быть обеспечена лишь общерусскими силами. Поэт учит князей: между целью и средствами её достижения должно быть строгое соответствие. Иначе благие намерения обернутся чудовищной ошибкой, каяльской кровавой трагедией с тяжелейшими последствиями для народа.

Каяльский урок исключительно важен, однако сн лишь часть курса в университете истории. Поэт сопоставляет, противопоставляет, сравнивает самые различные войны, которые вели русские князья на протяжении двухсот лет. Он убеждает читателя (слушателя) в своей правоте. Но не только. Этим он учит его мыслить на основе сравнения, мыслить широко и диалектично. «Слово» плотно насыщено различного рода сравнениями, — в предложении, во фразе, в сюжете, в образе. Композиция поэмы — сплошное сравнение: прошлого с настоящим, неба — с землёй, человека — с Природой, начала — с концом. Поэтому можно сказать, что «Слово» — это школа наглядного обучения сравнительному методу осмысления мира. Его высшее достижение — художественный символ, неисчерпаемое богатство которого я попытался частично раскрыть в предлагаемом исследовании.

С поразительной глубиной вскрывает Поэт причины событий. Чтобы поход Игоря стал фактом, потребовалось несколько условий. К этому времени накопились феодально–имущественные претензии («обиды») Игоря и Всеволода к великому князю Киевскому, и отсюда родилось желание уклониться от участия в его походе против половцев. Были «обиды» и на «чёрных воронов» — половецких ханов, а потому Игорь двинул свои полки против них. Желание осуществить сепаратный поход нашло опору в упрямых, дерзко–самоуверенных характерах Игоря и Всеволода, а из этого сочетания возникла страсть, которая в критический момет затмила ум Игоря, заставила пренебречь предостережением Солнца и всеми другими знаками, предвещавшими неудачу похода.