Город оказался крепким орешком. Враг умудрился открыть счет еще до того, как они добрались до цели. Сначала была засада на дальних подступах. Два дня назад, когда они походным порядком двигались через поселок в ста километрах к западу, случилось непредвиденное.

По дороге от Заринска алтайцы старались не соваться туда, где были многоэтажные постройки. Они почти не ехали по шоссе, часто неожиданно сворачивали, но каким-то образом маршрут их был вычислен, и почти в чистом поле, среди бывших колхозных полей, отделенных узкой полосой сосновых посадок, на них напали. Люди из Подгорного -семьдесят человек — пропустили боевое охранение, дали проехать бронированной технике, а когда пошли грузовики с пехотой, подпустили их очень близко и подорвали фугасы. Много фугасов. Одновременно мертвые поля ожили. Начавшая спасаться пехота оказалась под перекрестным огнем и на минах, которыми были засеяны обочины. Хорошо рассчитанным взрывом поперек дороги была обрушена опора линии электропередач. Развернувшийся на помощь передовой отряд — нарвался на радиоуправляемые мины на шоссе, где он еще недавно проехал без затруднений.

Только через пять минут подошло подкрепление и удалось навести в своих рядах порядок. Бесфамильный не дал уйти никому. Эти люди не считали себя смертниками, но не знали, кто им противостоит. В чистом поле засада превратилась в ловушку для них самих, когда подошли танки.

Но перевозимый резерв, трактористы и зоотехники с автоматами АК-47, а то и ППШ, понес жуткие потери.

Неприятность новостью была сама способность горожан наносить такие удары. Их разведке же можно было только позавидовать. За неделю до этого пропали контакты с их собственной разведывательной сетью в окрестностях Подгорного. Так рухнула надежда на эффект внезапности. Еще удручало наличие у врага авиаразведки. Несколько раз алтайцы видели в небе легкомоторные самолеты, но те разворачивались и уходили быстрее, чем они успевали открыть по «кукурузникам» огонь из пулеметов.

Но был и один плюс. Потеряв товарищей, люди Мазаева, на чьих глазах это происходило, начинали гореть жаждой мести, которая была очень кстати. Трусы, конечно, стали бояться еще больше, но на трусов управа была. А вот те, кто посмелее, теперь сильнее рвались в бой.

Затем сам он ценой большой крови преодолел вторую засаду на походе к Подгорному, в гористой местности, будто специально созданной для таких подлянок. Казалось, их в этих краях ждали за каждым камнем. Активная защита танков спасла их от гранатометчиков, но беззащитные грузовики горели как свечки.

Сам город взять с налета не удалось, хотя в бой сразу вступили танки.

Он оказался окружен очень густым минным полем — щедро рассыпанные противотанковые мины хоть и не пробивали днище, но рвали гусеницы, «поминалки» стригли ноги пехоте, превращая людей в бесполезные обрубки.

Подгорный действительно стоял в окружении гор, обрывистые склоны которых не могла преодолеть даже гусеничная техника. Нормальный подъезд был возможен только с двух сторон, и как раз там была многоэтажная застройка, в которой уютно чувствовали себя снайперы и гранатометчики горожан.

Бес не стал дожидаться всех резервов и сходу начал штурм, надеясь «продавить» оборону натиском. Долгой осады не хотел и Мазаев, который постоянно торопил с атакой. У них не было столько провианта, да и это лишало все предприятие смысла: сидеть и ждать, пока продукты, за которыми они приехали, будут жрать горожане.

У самого Подгорного их встретили ПТРК третьего поколения типа «Корнета», с наведением по лазерному лучу, смонтированные на пикапах, замаскированные на долговременных огневых точках и переносимые вручную. Ракеты из них находили цели и в пяти километрах, легко преодолевая даже динамическую защиту танков. Снаряд всегда опережает броню, и никакая «Арена» не могла помочь, особенно когда по одной цели начинали работать два-три комплекса с разных сторон. В первый же час они потеряли два Т-72, а вечером был подбит первый из Т-95, получив ракету в заднюю полусферу башни.

Проклятый город держался как Брестская крепость. А все «умница» Мазаев со своим мышлением быка-рэкетира. Почему нельзя было для начала просто потребовать у этих ребят дани? Требовать всего и сразу хорошо, когда имеешь дело с ссыкливыми фраерами. А тут были серьезные мужики. Гады, конечно, но этого у них не отнимешь.

Зная опыт применения танков в городе, Бес не лез вперед без поддержки пехоты. На каждую машину у него было по взводу. Они легко подавили огонь из окон, но долговременные огневые точки на холмах оставались замаскированными, пока боевая техника не оказывалась в радиусе поражения.

После двухчасового боя за оборонительную линию вдоль улицы Советской они недосчитались двухсот человек. Новосибирцы потеряли втрое или вчетверо меньше и ушли как призраки, забрав своих «двухсотых» и закрепившись на новых рубежах километром севернее. Слава богу, что своих танков у них не было. Но сколько же линий обороны они успели развернуть?

Вечером и с наступлением темноты они атаковали еще с двух направлений. Но везде наткнулись на стену пулеметного огня, и летящие отовсюду словно быстрые шаровые молнии управляемые реактивные снаряды.

Вскоре Бес понял, что горожане могли быстро перебрасывать силы из одного конца городка в другой, оставаясь незамеченными и усиливая оборону на том участке, где он наносил удар. Разгадка нашлась скоро, когда на самой окраине его бойцы пробились в первый из подземных ходов. Это была не канализация и не узкие крысиные норы, а бетонированные тоннели, прорытые в твердом грунте. В Подгорном, как узнал Бес, был завод спецжелезобетона, где производили все от шпал до дорожных плит и железобетонных труб большого диаметра. Учитывая, что в августе в стране был кризис и строительство находилось в упадке, на складе готовой продукции могло скопиться много всего. И если уж немытые афганские талибы смогли построить в Тора-Бора настоящий укрепрайон, то здесь надо было ожидать не меньшего.

Выход был один: с помощью тяжелого оружия раздолбить врагов в пыль. Правда, тупица Мазаев хотел обойтись без этого. Снаряды были на вес золота, а сами танки вообще чудо что сюда доехали — Хозяин по своему недолгому опыту военачальника знал, что боевые потери обычно сравнимы с потерями от обычных поломок. А их рембаза оставляла желать лучшего, да и механиков толковых не было. То, что сломается, так и останется металлоломом. А старый хрыч не верил, что войны на этом закончатся. Танки — важный козырь, и Мазаев не хотел сбрасывать его.

Был июль второго года новой эры, и в предгорья Салаирского кряжа пришла настоящая война. По земле плыл далекий гул — полевая артиллерия била навесом по центру города. Фугасные и осколочные снаряды взрывались там так густо, что никто не мог бы там выжить, разве что в подвалах. Танки били прямой наводкой по пятиэтажным панельным домам — нежилым, но хорошо подходящим для целей обороны.

Бесфамильный смотрел в бинокль на непокорный город, и вспоминал последний сеанс радиосвязи с Заринском.

Бес был рад, что может не видеть оплывшую рожу Мазаева, в вечер перед выступлением армии надевшего сшитую для него личным портным форму, которая натягивалась на брюхе, как барабан.

— Сколько еще вам надо времени?! — наседал он на Беса, и голос его становился визгливым, как было всегда, когда хозяин нервничал.

«Ах ты фюрер недоделанный. Твою жирную тушу бы сюда».

— Думаю, за неделю управимся, — все еще спокойно ответил Алексей вслух.

Их было впятеро больше, когда даже по военной науке для успешного штурма достаточно трехкратного превосходства. И все же Бес не разделял настроения, которое Зацепов выразил хлесткой фразой: «Да мы этих дрищей порвем как грелку».

Олигарх тем временем беспокоился.

— Какого хрена так медленно?! — орал где-то далеко Мазаев.

Пора было поставить индюка на его место.