Я должен собраться с духом. Я не знаю, как остановиться. Я не хочу снова идти в центр реабилитации…, но я понятия не имею, как выйти из этого…
НИККИ: сейчас меня поражает то, что никто из Мотли ничего не говорил мне тогда о том состоянии, в котором я был. Я писал довольно слабые песни, и никто не смел мне сказать, что они высосаны из пальца. Они были напуганы, чтобы бросить вызов мне? Оглядываясь назад, я не обвиняю их.
ROСС ХАЛФИН (ROSS HALFIN — британский рок–фотограф): я не думаю, что люди боялись Никки — им было по фигу (they just didn't care). Он был их чековой книжкой, и им было совершенно насрать, расшибется ли он вдребезги, поднимаясь на сцену. Оглядываясь назад, понимаешь, что время было такое. Док был наркоманом, так же как и Дуг, все были. Единственным человеком столь же плохим как Никки был Томми, хотя он не принимал героин — он был фанатиком кокса и алкоголя. Без Никки Док не смог бы заработать денег, не было бы Дуга, Винса, дорожной команды, компании звукозаписи, никого…, поэтому они все проигнорировали состояние Никки и говорили, что он в порядке. Он был Императором, и это был новый императорский имидж.
19 января, 1987
Вэн Найс, 20:30
Иногда я — Кинг–Конг с бас–гитарой. Сегодня Мик хотел смодулировать гитарную партию, а я только орал на него, Пошел ты, это полная хрень! Мик смотрел на меня так, будто я обосрал его усилитель, но ничего не сказал…, впрочем, как всегда. Он слишком добр, в отличие от меня. Меня тошнит от себя самого. Я могу иногда быть такой напыщенной жопой.
Из–за наркотиков я чувствую себя дерьмом, но знаю, что все сверхкомпенсирую, потому что прямо сейчас я — слабое звено в студии. Но это не должно отражаться на группе.
МИК MAРС: у нас с Никки были отношения любви и ненависти с тех пор, как мы встретились в винном магазине еще до создания Motley Crue. Я зашел, чтобы купить немного текилы, и он спросил, что мне нравится из музыки, и я сказал, «Джеф Бекк и Би Боп Делюкс»(Jeff Beck – брит. гитарист and Be Bop Deluxe – группа 70–х, лидер которой Билл Нельсон), и он сказал, «Твою мать, мне нравятся Aerosmith и Kiss». Так что мы возненавидели друг друга с самого начала. Но когда он начал употреблять героин, это по–настоящему меня возмутило. В первый раз я увидел, как он ширнулся во время подготовки тура Theater of Pain, и был настолько рассержен, что позвонил нашим менеджерам и все им рассказал. Я сказал Никки, что пути назад после героина нет, но он никогда не слушал меня. Впрочем, как всегда.
21 января, 1987
Вэн Найс, 11 ч. утра.
Вэнити позвонила вчера вечером и попросила, чтобы я приехал и поиграл. У меня не было никаких особых дел, так что я прикинул, почему бы и нет? Как только она открыла дверь, я смог увидеть ее глаза, она не спала в течение многих дней…, она смотрела на меня как испуганный маленький мультяшный герой.
Она начала демонстрировать мне свое «искусство» после того как мы покурили кокаин (freebase–курение кокаина через трубочку), когда я заметил огромный букет цветов в комнате. Это было примерно 24 дюжины роз. Я спросил ее, от кого они, но она молчала, поэтому я сам прочитал карточку. «Вэнити, брось его и вернись ко мне. Принц.»
Я так зол. Может быть она — гребаная психопатка, но она — моя девочка! Если я увижу этого карлика, дам ему пинка под зад!
НИККИ: «искусство» Вэнити было сумасшедшим. Она могла взять огромные доски и облить их белой краской, затем прикрепляла орехи и болты по поверхности. Это мог быть маленький Санта Клаус, которого она назвала «подарком от Бога» и всегда во всем этом чувствовалось что–то дьявольское. Она предлагала мне поговорить с Иисусом, но мне нечего было ему рассказать.
Что касается цветов, я вынудил ее сестру признаться, что они не были от Принца! Она послала их сама себе, чтобы трахнуть мою голову. Но надо отдать ей должное: она всегда находила много способов сделать это.
ЕВАНГЕЛИСТ ДЭНИЗ МЭТЬЮС (DENISE MATTHEWS): у меня была сильная зависимость от кокаина. Уже в течение тринадцати лет я веду трезвый образ жизни, но корень моих проблем идет намного глубже. Были горечь, зависть, борьба, ненависть, соперничество, поверхностное мышление, эгоизм и рабство внебрачной связи. Были деньги, известность, благосостояние, наркотики и личное имущество, принесенное в жертву демонам, медиумы и колдовство…, нельзя не упомянуть грязную, извращенную речь и зависимость идолопоклонства. Мое беззаконие как катастрофический снежный ком, катящийся вниз по спуску, приобретающий уродливые формы. Я определенно нуждалась в спасении.
ДОК MакГи: Никки был увлечен Вэнити, но я думаю, что во многом из–за того, что она была бывшей девушкой Принца. Рок–звезды — типа гребанной звезды Никки, могли также легко зацепить Грэнни (Granny) из Beverly Hillbillies! По правде говоря, Вэнити не была очень привлекательной в тот период времени. Она выглядела ужасно, как настоящая неряха. Давайте начистоту, когда Вы зависаете, личная гигиена — одна из первых отходит на последний план.
24 января, 1987
Вэн Найс, полночь.
У нас был свободный от записи день, поэтому Томми остался у меня. Хизер (Heather–жена Томми) уехала на сьемки. Так что мы прохлаждались и смотрели MTV, и я заставил себя выдержать 30 минут, прежде чем сказать Томми, что у меня есть немного наркотика. Это совсем не круто выглядеть слишком нетерпеливым.
Томми попросил меня уколоть его в то же самое месте, куда он всегда делает…, татуировка розы на локтевом сгибе его руки, где никто не сможет увидеть следы от укола. Если бы Хизер узнала, что он у меня ширяется героином, то могла уйти от него. Она была бы историей.
Я люблю Томми — он как брат, которого у меня никогда не было. Он любит меня настолько, что приходит сюда и устраивает себе каникулы в моем аду…, но после уходит. А я все еще здесь.
НИККИ: Томми, мой партнер в злодеяниях и токсикоблизнец (Toxic Twin), мог приехать ко мне на Бульвар Вэлли Виста (Valley Vista Boulevard) в любое время. Иногда мы застреливали героин, но Томми был умнее меня: он не пристрастился к нему. Он всегда говорил, что героин испугал его, потому что это было «слишком хорошо». У него была небольшая упаковка шприцов (syringes), спрятанная в их с Хизер особняке, но это был только кокаин.
ТОММИ ЛИ: Как только я попробовал героин с Никки, я понял, как легко можно этим увлечься. Я знал, это гребаное дерьмо или убило бы меня или увлекло бы вниз по спирали моих гребаных фантазий. Если бы я попал в это темное место, то не смог бы вырваться: я знаю, как сильно любил это, и насколько остерегался его. Я всегда принимал героин с большим опасением, и думаю, что ты не сможешь полностью насладиться наркотиком, если на самом деле боишься его. Всякий раз, когда я приходил к Никки, я зависал с ним пару дней, а потом говорил сам себе, «О'кей, пора возвращаться к Хизер — это гребаное дерьмо становиться слишком мрачным».
2:55 утра.
Одно можно сказать, что у меня был любовный роман с 10–ю кубиками (героина)…, моя любовница так обольстительна. Она подкрадывается, она ложится — хоть на самом деле она просто дремлет, и этого достаточно для того, чтобы совратить меня от моего увлечения на всю жизнь (моей музыки). Кто–то говорит, что я женат на своей музыке. Другие же… да пошли они…
Это на самом деле кризис или необходимый творческий выход?
Она снова здесь, шепча в моем ухе. Иногда я думаю, что слышу, как говорят, будто я собираюсь умереть.
26 января, 1987
Вэн Найс, 4:10 утра.
Боб Майклс только что уехал. Мы зависали всю ночь и были чертовски обдолбанными, но он реально послал меня. Боб может нюхать кокаин и пить всю ночь, но становится слабаком всякий раз, когда я пытаюсь дать ему немного героина. Я догадываюсь почему, но его жизнь лишена непорочности. Возможно, я должен всего лишь дать ему немного фенталина (china white), чтобы ширнуться, и сказать ему, что это — кокс. Дерьмо, он — мой друг, и я знаю, как он наслаждался бы этим!
БОБ МАЙКЛС (BOB MICHAELS): с Никки я подсел на коноплю и кокаин, но никогда не употреблял героин. Иглы пугали меня. Большинство наркоманов не волнует, чем занимаются окружающие до тех пор, пока не получат дозу, но Никки был не из таких. Он был очень настойчив, заставляя меня ширнуться, обещая, что это будет «удивительно». Пару раз я оставил свою трубочку (для курения кокаина) на столе и, когда отвернулся, Никки добавлял в нее героин. Я стал более обдолбанным, чем ожидал, и когда я смотрел на него, он смеялся надо мной.