— Пофиг, — сказал Фрэнсис, открывая ноты на пюпитре рояля. Мелисса открыла свою партитуру, встряхнула волосами. Потом взяла смычок и поместила виолончель между ног, что выглядело очень сексуально. Снова встряхнула волосами.

— Ого, — сказал Сай глубоким, теплым, искренним голосом. — Я жду с нетерпением. Триш, я так рад, что все-таки пришел. Ты была права, проявляя настойчивость.

Мими захихикала и притворилась, что занята канапе, чем никого не обманула. Триш сердито на нее посмотрела, и я подумала, что Мими следовало бы быть осторожнее.

К счастью, Триш так захватила важность момента, она была так горда детьми, что не обратила внимания на последнее оскорбление соседки.

В конце концов я решила не смотреть на Флемингов первые пять минут выступления, которые ушли на настройку инструментов. Только когда великолепные звуки музыки заполнили большую комнату, я почувствовала, что могу расслабиться и оглядеться.

Сай пялился на Мими. Когда она это заметила, он ей подмигнул. Она подняла бровь и перевела взгляд на Мелиссу, у которой волосы закрывали лицо, словно занавес медового цвета.

Усмешка застыла на губах Маргариты. Она явно пыталась не смотреть на задницу Фрэнсиса, которая еще больше оголилась, стоило ему сесть на табурет.

Ральф рассматривал комнату, несомненно, оценивая мебель и картины, в раздумьях, как мало из этого было получено по наследству.

Мими казалась довольно напряженной, она сидела с очень прямой спиной на одном из диванов цвета фуксии рядом с Патриком Молтоном. Я заметила, как его нога дотрагивается до ноги Мими. С другой стороны рядом с Патриком сидела Триш с гордым и счастливым видом, совершенно неподвижно.

Джереми стоял за диваном, глуша шампанское, и с явным обожанием смотрел на дочь.

Анушка смотрела на двух подростков с выражением профессионального интереса на лице, не давая никому забыть, что она учитель. Ее коленки были плотно прижаты одна к другой.

В конце выступления все захлопали.

Во время ужина мы делились сплетнями. Я и Мими обменялись взглядами. Интересно, собиралась ли она обнародовать сенсационную новость про Вирджинию Лакост и Боба Эйвери?

Собиралась.

— Расскажи всем, что ты видела в саду в ночь накануне вечеринки у Эйвери, — попросила Мими с горящими глазами.

Неожиданно я почувствовала смущение. Мне пришло в голову, что я слишком часто пересказывала эту историю… так что я просто сказала, что в три утра проснулась в беспокойстве о лилиях, выглянула из окна, чтобы проверить, не подморозило ли, и увидела смутный образ Вирджинии, выходившей из сада Эйвери в ночной рубашке, и что она сделала вид, будто выключала разбрызгиватель.

— Да, верно. Только она его не выключала, маленькая шлюшка, — сказал Гидеон. — Она его включала. Разбрызгиватель Боба Эйвери.

По какой-то причине он близко к сердцу воспринял похождения Вирджинии.

— В любом случае мы не об этом должны волноваться, — поучительным голосом закончила я. — Если говорить откровенно, мне наплевать, на что способны Боб и Вирджиния, но мне не наплевать на коварный план Эйвери перестроить гараж в нашем саду.

Потом я коротко рассказала о том, что мне удалось разведать в отделе перепланировки. Я изучила чертежи и узнала, что проектом занимается архитектор, что это будет двухэтажная постройка со стеклянной крышей и по всем признакам полноценный дом, а никак не гараж.

— Вот пройдохи! — присвистнул Сай. — Как старик Эйвери умудрился получить разрешение? — Затем он рассказал всем присутствующим, что хотел поменять окна на задней стороне дома, но ему не позволили. А Джереми поделился, что они покрасили внешнюю стену в нежно-голубой цвет, но получили сорок шесть писем с жалобами от соседей. И ему пришлось снова перекрасить дом в нежно-розовый.

— Так тебе и надо, — поддразнила Мими.

Я снова заговорила о гараже. Нельзя было упускать удобный случай, особенно пока Патрик здесь. Я чувствовала, что совместными усилиями мы могли все изменить.

— Давай же, Патрик, — сказала я. — Ты же председатель комитета. Мы не должны пускать все на самотек. Мы должны сплотиться и…

— Извини, что перебиваю, Клэр, но Фрэнсис согласился поиграть для нас еще немного, — прервала меня Триш.

Ральф и Мими со смятением подняли головы от тарелок с малиновым крем-брюле, украшенным миндальной крошкой. Надо отметить, они всегда отдают должное угощениям гостеприимных хозяев.

— Но нам даже не придется перемещаться! — продолжила Триш. — Синтезатор Фрэнка находится в соседней комнате, в зоне для отдыха, так что мы можем остаться здесь. Мелисса вышла, — добавила она, будто бы нас волновало местоположение ее дочери. По мне, так Мелисса могла хоть баловаться наркотиками в притоне — мне было плевать.

Послышался шепот «как чудесно» и «потрясающий талант». Мы налили себе еще вина.

— Кто-нибудь объяснит старому человеку, что за зона для отдыха? — жалобно спросил Ральф, и Джереми, который заплатил за ремонт, был только счастлив предоставить подробное объяснение.

— Так что же на этот раз сыграет нам Фрэнсис? — спросила Мими.

— На самом деле свое собственное произведение, — весело ответила Триш. — Он начал сочинять музыку раньше, чем научился ходить.

Итак, остаток вечера мы слушали атональную композицию Фрэнсиса, которая включала в себя звуки органа, барабанов, саксофона, а также странный скрип, произведенный компьютером. Мы мужественно внимали, а Триш следила, достаточно ли мы увлечены каждым звуком. Когда все закончилось, мы испытали такое облегчение, что разразились громом аплодисментов и осыпали мальчика комплиментами.

Фрэнк сиял, теребил челку и объяснял, что этот стиль называется «что-то вроде пост-трип-хоп-рэп-гараж с включением скрежета». Мы кивали, будто прекрасно его понимали, и чувствовали себя очень старыми. Потом он сказал, продолжая ерошить челку, что у него в школе «типа своя группа, которая… м-м… играет скорее хаус, чем гараж».

— О, звучит фантастически! — восхитилась Мими.

Мы все рассмеялись и переглянулись, думая, как чудесно провели вечер.

Потом мы неохотно поднялись, и никто не остался, чтобы еще поболтать с Додд-Ноублами.

Я с Гидеоном отправилась домой.

Мими пошла домой с Ральфом.

Сай повез Анушку в ее квартиру на Ланкастер-роуд в большом голубом «бентли». Он не хотел даже и слышать, чтобы она ехала на такси.

Маргарита пошла домой с Патриком. Он сразу же достал мобильник и начал набирать сообщение.

Силуэты Триш и Джереми живописно вырисовывались в дверном проеме, как будто на картинке в журнале «Вог». Они махали нам и кричали «счастливого пути».

И в глубине сердца я почувствовала, что даже если Эйвери нарушают обычный уклад нашей жизни, нет другого такого места, где стоило бы жить, такого, как Ноттинг-Хилл.

Лето

Мими

И вот мы снова здесь, в то же время, в том же месте, как и всегда.

Майская ярмарка обычно проводилась в церквушке в уютном уголке Ледброук-гроув. Здесь крестили Мирабель и Казимира, но не Пози, из-за легкого взаимонедопонимания с викарием после обряда для Каса.

Насколько я помню — Боже, как давно это было, — крестные родители Казимира Алека Малоуна Флеминга, которых мы выбирали с большой тщательностью, известные своей кредитоспособностью и ответственностью, отвалили в «Мезон Блан» за круассанами и кофе во время службы. Викарий крайне неодобрительно отнесся к данному факту, что тем не менее не помешало ему прийти на вечеринку в честь крещения в Колвилль-крессент. Даже после трех бокалов шампанского он продолжал рассуждать, что преступная халатность Алана и Натальи не сулила в будущем ничего хорошего «христианскому воспитанию» нашего единственного сына «под снисходительным, но всевидящим взором Господа».

Ральф остался дома, заявив, что ему необходимо поработать над специальным докладом на тему влияния повышения цен на нефть до ста долларов за баррель на финансовые перспективы.