— Я подыскала в Осни пару комнат…

Наступило молчание. Хелен отложила булку, поддернула широкие рукава туники совершенно безумной расцветки, вынула из волос пластмассовые гребни с отделкой под леопардовую кожу и, не глядя, нацепила их снова. Покончив с этим ритуалом, снова обратила взгляд к Кейт.

— Другой мужчина?

— Да, в моей жизни появился новый знакомый. Но, Хелен… — Кейт отодвинула так и не съеденный суп, — любовь тут ни при чем. Я влюблена в район, где он живет, только и всего.

— Осни! Тоже мне, выбор.

— Не смей оскорблять Осни! — вдруг вспылила Кейт.

— Ты могла бы даром пожить в Мэнсфилд-Хаусе…

— Спасибо, но не хочу. Это слишком неудобно, потому что я взяла полный рабочий день у Кристины в пиццерии. Короче, я перебираюсь на Суон-стрит, это в двух шагах.

— Вместе с Джосс?

— Ну конечно!

— Осни черт знает как далеко от Мэнсфилд-Хауса, — медленно произнесла Хелен. — Выходит, мы тебя больше не увидим?

— Какое-то время. По крайней мере пока…

Кейт прикусила язык. Ей меньше всего хотелось делиться с Хелен переменой в своем отношении к Джеймсу, своим внезапным отвращением к нему.

Так и не дождавшись продолжения, Хелен подняла с пола необъятную матерчатую сумку, повесила на плечо и поднялась.

— По-моему, ты правильно поступаешь. Человек может освободиться только сам, никто другой за него это не сделает.

Взгляды их встретились.

— Да, наверное, — ровно сказала Кейт.

Когда Хелен вернулась в Мэнсфилд-Хаус, ее уже дожидалась белокурая изящная незнакомка в очках по имени Джулия Хантер.

— Я очень дружна с Кейт Бейн, — сказала она.

— Тогда почему вы здесь? — хмыкнула Хелен.

В ее глазах гостья была из тех, о ком говорят «раб условностей». Она и сама старалась держаться от таких подальше и совсем не желала такой подруги для Кейт (Джулия Хантер могла лишь толкать ее в брак, но никак не поощрять в намерении оставить Джеймса).

— Мой визит не связан с Кейт, — улыбнулась гостья, — кроме разве что того, что благодаря ей я знаю о вашем существовании. Я из «Мидленд телевижн». — Она чуть помедлила и со сдержанной гордостью добавила: — Мы сейчас работаем над серией передач «Ночная жизнь города», и я хочу взять здесь несколько интервью.

Все, кто был на кухне, разом перестали помешивать в кастрюлях и шипеть на детей и устремили взгляд на собеседниц.

— Она с телевидения… — прошептал кто-то.

Если до этого все разглядывали безупречный наряд Джулии, то теперь с тем же напряженным интересом изучали лицо, и улыбка ее дала панический крен. Каким чудовищным контрастом служили неряшливые дети на этой кухне ее Джорджу и Эдварду! Джулия поздравила себя с тем, что близнецы в полной безопасности — на празднике в детском саду.

— Наш замысел, — заговорила она мягко, как только могла, — заключается в том, чтобы показать людям оборотную сторону жизни большого города. Все то, что происходит в нем вечерами, когда жизнь людей преуспевающих замедляет ход до следующего утра.

Раздались смешки и замечания:

— У нас тут жизнь и по ночам не замедляет хода!

— Вы и по душевым будете снимать? И по туалетам?

— С них станется!

— А что мы будет с этого иметь? — напрямик спросила Хелен. — Мы тут, знаете ли, не шикуем, да и некогда нам развлекать народ вот так, за здорово живешь… хотя, конечно, немного рекламы не повредит.

Джулия хотела объяснить, что не принимает таких решений, что это дело продюсера, но вместо этого сказала:

— Мы заплатим.

— Значит, договорились. — Хелен сделала широкий жест в сторону собравшихся женщин. — Прямо сейчас и займитесь.

…Много позже она проводила Джулию до машины. За это время ее первоначальное мнение о гостье (что это переодетая сотрудница полиции) изменилось, и теперь она думала о ней лишь из расчета потенциальной пользы для приюта.

— Значит, вы подруга Кейт?

— Да, наши мужья дружат еще с колледжа.

Вот оно что, подумала Хелен, с новым интересом рассматривая Джулию, которая, по-видимому, была даже моложе Кейт, если можно полагаться на игру и свежесть красок лица.

— Очень мило! — пробормотала она.

— Что?

— Еще один парень тряхнул стариной.

Джулия не спеша извлекла из сумочки ключи. По ее мнению, Хью ни в малейшей степени не походил на Джеймса, а их одинаковый возраст был чистой воды совпадением. Джеймс никогда не следил за собой, и это сказывалось.

— Вижу, вы склонны к бестактным и необоснованным замечаниям.

— Да неужели? — усмехнулась Хелен, которую еще никому не удалось поставить на место.

Джулия открыла дверцу машины. Хелен, с ее самоуверенностью, богемными манерами и крупными деталями фигуры, была как раз того типа, который привлекал Кейт и который терпеть не могла сама Джулия. Ей пришло в голову, что каждое дело требует от человека специфических качеств. Невозможно управляться с таким гагалом, как на кухне Мэнсфилд-Хауса, если ты не самоуверен до точки наглости. Подумав так, она постаралась улыбнуться.

— Я позвоню сразу, как только будет решен вопрос с датой.

— И с оплатой.

— Да, и с оплатой.

Хелен следила за машиной Джулии, пока та не повернула за угол, потом не спеша поднялась по ступенькам Мэнсфилд-Хауса. Интересно, думала она, что заставляет молодых красивых девушек выходить за мужчин, которые годятся им в отцы? Не потому ли это происходит, что натуры вроде Кейт и Джулии, сами того не сознавая, отчаянно держатся за юность? Постоянно сравнивая себя с мужем, они получают иллюзию юности, и это придает им сил?

Когда Джулия добралась до детского сада, праздник уже кончился, но счастливое возбуждение еще не спало. Джордж и Эдвард, малиновые от возни, с рубашками, выбившимися из штанишек, являли собой не слишком эстетичное, но очаровательное зрелище. Каждый прижимал к груди подарочный набор, украшенный зайцем с торчащими зубами и желтым, как одуванчик, мехом.

— Пиф-паф!!! — завопил Джордж при виде Джулии, наставив на нее палец.

— Они хорошо себя вели? — с подозрением спросила она Фредерику Макбрайд, старшую воспитательницу.

— Исключительно хорошо, — заверила та (то же самое говорилось каждой матери, чтобы создать впечатление безупречной работы детского сада).

Присев на корточки, Джулия принялась заправлять Эдварду рубашку, а он хихикал, извивался, размахивал руками и в конце концов заехал ей по голове подарочным набором.

— Довольно, — сказала она очень ровным тоном.

Он со вздохом встал по стойке «смирно».

— Пиф-паф! — снова завопил Джордж, тыча в брата пальцем.

Джулия адресовала ему предостерегающий взгляд. Эдвард с интересом ждал, чем все кончится.

— Пиф-паф, — сказал Джордж намного тише, потом вообще зашептал: — Пиф-паф… пиф-паф… — И умолк.

По дороге домой Джулия, как водится, расспрашивала близнецов, чем они занимались и чем угощались на празднике. Выяснилось, что угощение состояло из колбасок и пирога, а забавы — из прыжков на «баюкающих подушках» и игры в «Найди яйцо». На вопрос, понравилось ли им все это, близнецы хором ответили «да!». После этого, о чем бы Джулия ни спрашивала, ответ следовал утвердительный и односложный, потому что никто ее не слушал — Джордж и Эдвард стягивали штанишки и трусики (на спор: кто быстрее и кому меньше помешает ремень безопасности), невинно глядя в зеркальце, чтобы вовремя встретить взгляд матери. В Черч-Коттедж они прибыли уже одетыми, хоть и снова расхристанными, но, главное, умиротворенными, так как спор кончился вничью. Стоило отстегнуть ремни, как мальчики галопом бросились на поиски отца. Хью был на кухне. Он оживленно говорил по телефону, то и дело разражаясь смехом. В джинсах и розовой рубашке с засученными рукавами, с сигаретой в жестикулирующей руке и слегка растрепанными волосами, он выглядел таким довольным, таким уверенным в себе, что Джулия ощутила мощную вспышку любви и приятное стеснение внизу живота — надежду, что этим вечером они займутся любовью.