Продолжая подниматься, мы встретимся с другой стороной ментала, с Манасом. Это сфера благородных, смелых идей, а не только повторения того, что сказали другие. Современные писатели всегда интересуются библиографией, ищут опору в том, что было сказано кем-то другим. Нужно иметь храбрость писать и говорить то, что думаешь. В огромном круговороте Космоса, в бесконечной благодати Бога есть место для всех: для больших и маленьких, для красивых и некрасивых, для птиц и рыб, для камней и деревьев, для звезд и для земных недр. И если каждый из нас займет свое место, у нас появятся высокие идеи, которые отразят то, что есть в нас, и помогут другим людям идти вперед. На плане интуиции мы должны быть эклектиками и не навязывать другим веру в то, во что верим сами. Смело высказывать свои убеждения, свое мнение. Без страха представлять вещи такими, какими они нам видятся. Есть много путей, ведущих к вершине пирамиды. Поднявшись на вершину, мы все встретимся. Мы разделены только внизу; по мере того как мы поднимаемся, мы становимся ближе друг к другу, хотя идем по путям, которые кажутся противоположными. Это гармония противоположностей. Иногда люди, которые не согласны с нами, но имеют благие намерения, могут прийти к открытию других форм истины.
Переходим к уровню воли. Все мы несем волю в нашей душе; нет колеса, которое могло бы вращаться, не имея оси. Мы все — колеса, которые крутятся в жизни, а ось внутри нас — это воля. Задача в том, чтобы найти эту ось, стиснуть ее изо всех сил «руками души» и узнать это внутреннее «Я», существующее независимо от всех удобств, всех обстоятельств, всего того, о чем обычно говорят люди. Это не только форма эволюции, но, лучше сказать, трансмутация в алхимическом атаноре, особом сосуде, в котором, как говорят, из соли, серы и ртути получался так называемый огонь искупления, рождался феникс.
Нужно нечто большее, чем «эволюция»; нужно это божественное прикосновение, эта «рука Бога», которая дает нам возможность превратиться во что-то другое. Человек стал человеком, возвысился над животным состоянием благодаря этому божественному прикосновению, которое позволило ему совершить скачок вперед.
Стать героем — значит изменить, улучшить наш образ бытия, исследовать Историю, чтобы обнаружить в себе искру бессмертия. Не все мы станем Сидом или Александром. Некоторым суждено сыграть роль Буцефала, который тоже вошел в историю, или Росинанта. Дело не в том, выше мы стоим или ниже, — это лишь ложный миф о борьбе классов. Важно быть тем, кто мы есть; лучше быть хорошим конем, чем плохим всадником. Платон говорил, что хороший подметальщик в храме стоит большего, чем плохой правитель. Лучше хорошо и справедливо исполнить свой собственный долг. Если обжора старается победить свою слабость и меньше есть — он, в каком-то смысле, герой. И если он сумеет преодолеть себя в этом, то сможет победить и в другом. Человек, который боится темноты и, тем не менее, не зажигает света в доме, уже делает первый шаг. Если тот, кто боится смерти, однажды отваживается пройти по кладбищу и понимает, что там нет ничего, кроме праха, и что жизнь находится за пределами всего этого, — он уже герой: в нем начала расти искра того Огненного Орла, который воспарил над атанором.
А еще дальше стоят те, кто является подлинным воплощением истории, те, кто олицетворяет судьбу, необходимость и способствует великим переменам в Истории.
Возможно, в нас спит Дон Кихот, скачущий на поиски несуществующей Дульсинеи, а может быть, Александр, который объявляет себя сыном Амона и едет в Египет искать свой гороскоп, выбитый на большой гранитной плите. А может быть, Санчо, который, взяв с собой бутыль вина и немного сыра, хочет идти рядом с Дон Кихотом. И неважно, что лают собаки: они лают, потому что мы скачем вперед, и копыта наших лошадей отбивают древний ритм барабанов Судьбы.
Давайте узнаем цену самим себе, давайте будем теми, кем мы являемся наперекор всему. Это и значит быть философом и быть героем.
Хорхе Анхель Ливрага, основатель «Нового Акрополя»
Мир без святых и героев
…Древние греки, создавая свои мифы и великие эпосы, не пытались никого обманывать. Взяв за основу какой-либо исторический сюжет или опираясь на элементы окружающей действительности, они создавали психологическую среду, которая способствовала развитию внутренней сущности человека. Рассмотрим один из самых известных греческих мифов — миф о пещере из седьмой книги «Государства» Платона.
Миф повествует о том, что в древние времена существовала пещера, где лицом к стене сидели люди, закованные в цепи. Сегодня мы сравнили бы это с кинотеатром: они видели лишь стену, на которой мелькали тени людей, животных, предметов, двигавшихся снаружи перед источником света. Люди, сидевшие в пещере, никогда не видели ничего кроме теней, спроецированных на стену, и считали эти тени единственной реальностью. Им казалось, что звуки, возникающие в пещере, издают люди, животные и всё, что движется на этом «экране».
Все узники были убеждены в подлинности того, что они наблюдают. Они думали, что видят реальных людей, реальных животных, реальные предметы, и считали, что ничего другого просто не существует.
Согласно Платону, если один из узников освобождался от своих пут, он вдруг обнаруживал, что все видимое и слышимое сидящими в пещере лишь эхо и тени реальных объектов, двигавшихся перед лучом света. Освободившись, человек мог оставить пещеру и выйти во внешний мир. Понемногу привыкая к свету, он становился способен увидеть деревья, мерцание звезд, солнце и весь мир, залитый солнечными лучами. Он мог слушать пение птиц, ходить по траве и пить родниковую воду. И тогда он стремился вернуться в пещеру и рассказать другим, какова подлинная реальность, рассказать, что все изучаемое и наблюдаемое ими — иллюзия, что истина выше, что она гораздо шире и прекраснее. Услышав это, узники спрашивали друг у друга, видел ли еще кто-нибудь то, о чем говорит этот человек. Но никто не мог подтвердить сказанного. Тогда, объединившись в своем невежестве, они с криками прогоняли того, кто созерцал истину.
Платон говорит, что мифы помогают воспитывать и направлять людей, делая основные представления об истине коллективным достоянием, с тем чтобы впоследствии каждый мог постичь ее индивидуально. Иначе говоря, греческие мифы — миф об Эросе и Психее, миф об аргонавтах и золотом руне — нельзя понимать буквально, они имеют нравственный и символический аспект.
Например, познакомившись с мифом об Одиссее, который после падения Трои стремится вернуться на родную Итаку, не следует думать, что Гомер просто хотел запечатлеть необычное путешествие героя по неведомым странам. Ведь все те испытания, которые проходит Одиссей, и соблазны на его пути — это знаки, внешние символы того, что мы несем в себе.
В каком-то смысле каждый из нас — Одиссей. Во время своего путешествия Одиссей попал на остров волшебницы Цирцеи. Он собирался пробыть там только один день, чтобы пополнить запасы и дать отдохнуть своим людям, но красавица, умевшая околдовывать души, сделала так, что долгое время, проведенное с ней, показалось ему одним днем. Однажды Одиссей увидел стадо свиней и спросил: «Откуда здесь эти свиньи?» Отгоняя, он ударил одну из них ногой, другую дернул за ухо и вдруг услышал: «Не бей меня, Одиссей!» Так герой узнал, что Цирцея своими заклинаниями превратила его друзей в свиней и что сам он тоже околдован. И в нем снова просыпается исконный зов Итаки, куда он держал путь, Итаки, где ждет его Пенелопа, вечно ткущая и вечно распускающая сотканное, ткущая днем и распускающая ночью, — символ терпения и ритма времени.
Так кто же он — Одиссей? Выдумка, наивная ложь? Фантазия, созданная греческими писателями? Нет. Одиссей — это мы сами. Помните, как он велел привязать себя к мачте, когда проплывал мимо острова сирен, чтобы не поддаться их чарам? Помните, как сирены, зная, что им не завлечь его простыми обещаниями, подражали голосам его супруги и сына, зовущих Одиссея на пустынный остров? Если бы Одиссей не был привязан, он прыгнул бы в море и погиб. А своим людям он приказал залепить уши воском, чтобы они не слышали голосов сирен. Разве мы не подобны Одиссею? Разве в жизни нас часто не околдовывают сирены — будь то материальные блага, деньги или чувства? Как часто наши слабости берут над нами верх и заманивают нас на необитаемый остров! И спастись мы можем, лишь привязав себя к большой мачте нашего корабля, непреклонно плывущего к той Итаке, о которой мы мечтаем. Очевидно, что эти мифы имеют всеобщее, универсальное значение, что в них заложен глубокий и очень близкий человеку смысл. Углубившись в историю, мы находим шумерский миф о Гильгамеше и Энкиду. Главный герой мифа — Гильгамеш, правитель города Ура. Он должен пройти через ряд испытаний и сражений, встретиться со смертью, а затем спуститься в пучину океана за священным цветком бессмертия, который рос там еще до потопа. В сновидениях Гильгамеша его друг и соратник Энкиду предстает в образе обоюдоострой секиры — мифического атрибута героя. Сцены из этого древнего мифа изображены на печатях и табличках, которые хранятся в Британском музее и Лувре (я видел их своими глазами). Этот миф не выдумка, не сказка, в нем есть эзотерический смысл, но, кроме того, он вдохновляет и говорит о человеке и о человечном.