В этот момент в дверях появился секретарь министра:

— Прошу прощения, господин министр. Срочная оперативная информация из территориального управления. — И он развел руками, словно еще раз извиняясь за то, что потревожил важных собеседников.

Министр глянул на Доулинга и включил селектор оперативной связи:

— Вас слушают.

— Докладывает помощник начальника двадцать второго территориального управления. Срочная информация для министра внутренних дел и начальника управления.

— Говорите.

— Информация конфиденциальная.

Министр опять глянул на Доулинга.

— Капитан Рикарден, черт возьми, мы вас слушаем, — не удержался Доулинг.

— Господин министр, в двадцать ноль пять к нам явился офицер вашего министерства с предписанием передать в его распоряжение всю аппаратуру, изъятую при задержании доктора Хестера. На предписании имелась ваша подпись и министерская печать.

— И вы отдали аппаратуру? — привстав, закричал Доулинг.

— Нет, сэр.

— Минуту, — вмешался министр, — я не выдавал такого предписания.

— Мы это поняли, но, к сожалению, не сразу, — продолжал докладывать капитан, — я решил сначала связаться с вами, но связи не давали, а тот, кто назвался вашим сотрудником, скрылся.

— Почему же вы его не арестовали? — сердито спросил министр.

— Внешне, господин министр, документы были в полном порядке. Ваш офицер, видимо, понял, что мы хотим получить подтверждение подлинности предписания, и, боясь разоблачения, исчез.

— Не мелите чушь, капитан, — закричал министр. — Какой мой офицер? И как это он мог исчезнуть? У вас там что, проходной двор?

— Виноват, господин министр.

— Что еще, Рикарден? — Это уже говорил Доулинг, и голос его не сулил капитану ничего хорошего.

— Остальная информация поступила позже и касается сектора Бэдфул. Групповой налет на Лайтен-роуд, 4, примерно в двадцать тридцать.

— Это дом Хьюза? — уточнил Доулинг.

— Да, сэр.

— Продолжайте.

— Серия ложных вызовов патрулей, что удалило их из региона. Тремя машинами был блокирован особняк Мондов, телефонная связь нарушена. Неизвестные пытались обнаружить Веру Хестер в больнице Макклинтона. После этого была сделана попытка налета на Кэлтон-роуд, 14, где она в это время находилась. Можно утверждать, что преступниками использовались, как минимум, четыре машины, действовала группа численностью в двенадцать — пятнадцать человек.

— Рикарден, что с вами сегодня? Чем все кончилось? — Вопросы Доулинга звучали жестко, видно было, что он едва сдерживает себя.

— Намерения нападающих были сорваны сотрудниками Монда, которых поддержал патруль, действовавший на Лайтен-роуд.

— Удалось ли кого-нибудь задержать?

— Нет, сэр. Наших людей оказалось слишком мало.

— Какие меры приняты, капитан? — Это уже спрашивал министр.

— Патрули отозваны в район происшествий, дороги под наблюдением, есть постоянная оперативная связь с соседними управлениями. Ведем поиск.

— Это все?

— Пока все, господин министр.

Доулинг и министр внутренних дел молча смотрели друг на друга. Время близилось к двадцати трем часам.

Сэмьюэл Доулинг всегда гордился тем, что достиг высокого общественного положения не благодаря протекции или интригам, а собственному горбу. Профессионализм и мастерское исполнение — вот что ценил он в своих подчиненных, предъявляя в этом смысле самые суровые требования прежде всего к самому себе. У него были все основания, не афишируя это, считать свое управление если не образцовым, то лучшим в стране. Это тешило его самолюбие, но не мешало работе. И вот его самолюбию был нанесен чувствительный удар. Впервые министр внутренних дел получил возможность пусть не прямо, но поставить его, комиссара Доулинга, профессионализм под сомнение.

Он и его заместитель, майор Гвари, возвращались в управление на специально оборудованной полицейской машине, недавно доставленной из Германии. Мощный лимузин с форсированным двигателем, способный развивать скорость до ста десяти миль в час, сверкая, как рождественская елка, разноцветными сигнальными огнями, летел сквозь ночь по пустынному шоссе. Задний салон, где, сидя напротив друг друга, удобно могли разместиться четыре человека, отгораживала от водителя стеклянная звуконепроницаемая перегородка. Под рукой было оборудование, обеспечивающее связь с любым абонентом.

Странная цепь событий, обрушившихся на Бэдфул, один из самых благополучных районов его управления, не давала ему покоя. Все его раздражало, даже сидящий напротив Гвари, с которым его связывали не просто хорошие деловые, но и приятельские отношения.

— Не маячь перед глазами, сядь рядом, — бросил он ему. Это означало, что он не намерен что-либо обсуждать со своим заместителем. Гвари пересел. Выхваченная фарами, летящая навстречу дорога, казалось, помогала сосредоточиться.

Последние события, без сомнения, свидетельствовали о том, что он, Доулинг, недооценил доктора Хестера. Пришла пора, не виляя и не оправдывая себя, прежде всего разобраться в тех просчетах, которые, несомненно, имели место.

«Раз, — загибая пальцы огромной ручищи, считал Доулинг, — не обнаружили грот, через который ускользнул доктор Хестер. Два — полагали, что из бункера никому не удастся ускользнуть, хотя Андрей требовал захватить кого-либо из людей Джеймса и убедиться, так ли это. Не согласились, боясь шайку спугнуть. Три — не предполагая, что Хестер может воспользоваться катером, не договорились с морским патрулем о контролировании побережья. Четыре — посчитали территориальную операцию завершенной, а дальнейший поиск Хестера — делом Интерпола. Пять — не предполагали, что события получат почти немедленное продолжение».

Сэм Доулинг, словно в недоумении, глянул на свой кулак, разжал его. Пальцы торчали, как восклицательные знаки в конце каждого из сделанных им нелицеприятных выводов. Но начальник управления понимал, что это еще не все, а может быть, и не главное. Пришла пора по-новому проанализировать идею Монда о том, что Хестером непременно заинтересуются другие ведомства, и не обязательно только свои.

Первые допросы пособников доктора показали, что выловить удалось всех. Действовали две группы: одна — промышлявшая бандитизмом и прибывшая из-за океана, вторая — местная, связанная с наркобизнесом. Каким образом они нашли общий язык, предстояло еще разобраться. Похоже, кроме покойника Джеймса, сведениями на этот счет никто из задержанных не владел. Ничто не указывало и на то, что бегство доктора обеспечивалось еще одной — третьей группой, державшейся до поры в тени и появившейся в самый критический момент. Лоуренс Монд, таким образом, оказывался прав — доктором Хестером, а точнее, Стивом Конорсом и его возможностями модификации поведения интересовался кто-то едва ли с ним связанный.

Если рассуждения эти верны, почему бы не предположить, что последняя акция в Бэдфуле началась похищением Хестера и Линды, а закончилась попыткой заполучить все имеющее к ним отношение — аппаратуру, Веру как образец модифицированной личности и ту информацию, которой был напичкан Хьюз, готовивший ее к печати.

Настроение Доулинга стало меняться в лучшую сторону. Он еще кривился, ругал себя за то, что думать над всем этим следовало начать с момента побега Хестера, а не сейчас, когда события застали их врасплох. И все же охотники за хестеровским достоянием оказались слишком самонадеянными. Из задуманного удался им лишь набег на Хьюза. Рикарден раскинул уже сети, и кто-то в них, без сомнения, попадет.

Доулинг глянул на часы, прикидывая, что в час тридцать они будут уже в управлении, а к тому времени, как он надеялся, телефонная связь с Мондом окажется восстановленной.

И тут его неожиданно поразила еще одна мысль.

— Дино, — обратился он к майору Гвари, — а кому, собственно, понадобилось твое присутствие в министерстве?

— Я не хотел мешать тебе, Сэм, но я думаю об этом, и чем больше думаю, тем меньше мне это нравится. Ты ведь знаешь, — Гвари, угрюмо сидевший до этого в углу машины, всем корпусом повернулся к Доулингу, — вызывать в министерство начальника управления и его зама одновременно не принято, да и не практикуется.