Шестая критической статья воинствующей ярыги, опубликованная в «Пикантной утке» от 20 сентября.

Черт побери, ну и резня! Это место уже не курорт, а самое настоящее кладбище.

Давным-давно существовал один недоступный райский уголок, идиллический и безмятежный кокон дикой природы. Но вот однажды — трах! — один бизнесмен строит мост! Этот великолепный, роскошный мост — настоящий бульвар преступлений — открыл пляжи острова для автобусов, трейлеров и кемпингов со всем туристическим скарбом. Создание этого «произведения искусства» неизбежно привело к тому, что на остров съехались новые строительные подрядчики. Пришла беда — открывай ворота. Даже смерть в них вошла. Смерть от обезглавливания, смерть от вируса, смерть от укуса, смерть от укола, смерть от повешенья.

Впечатляющий перечень!

Жить на острове стало опасно.

Существует ли связь между всеми этими смертями? Любопытная головоломка для начинающего детектива, хотя, возможно, таящая в себе некоторую опасность. Когда смерть начинает творить свое черное дело, она входит во вкус, в особенности, работая под заказ. Если изучить список усопших, то становится ясно, что неприкосновенных нет, кроме, разве что, туристов. Был ли этот список составлен кем-то? Если да, то кем? И чье имя стоит следующим?

Что касается связи между этими неестественными смертями, то она, хотя и едва уловима, однако есть. Я проследила ее нить, и у меня возникло непреодолимое желание сообщить вам последние результаты моего расследования. Если тщательно проанализировать все смерти и их последствия, то обнаруживаются весьма странные совпадения. И гипотезы перестают быть такими уж нелепыми. Достаточно задаться простейшим вопросом: кому выгодно преступление? Повернем время вспять и посмотрим…

Что до бедняги Гренье-старшего — все поверили в дурацкий несчастный случай! В этом нет ничего удивительного. Даже я тогда не усомнилась ни на секунду. Сейчас, по прошествии времени, становится очевидно…

Что до Скаржиля — и вовсе ничего загадочного. Нельзя обвинить никого, потому что состав преступления отсутствует. Просто в этот день звезды благоволили Майе, за бесценок приобретшей превосходное жилище. Придраться не к чему.

Что до Гренье-младшего — произошло убийство, я никогда от этого не отступлюсь. До земель в Пуэнте полно охотников. Марлен и Майя в их числе. Эта смерть (по меньшей мере, вначале) выгодна Марлену, причем не напрямую, а посредством подставной наследницы. Но как мошенник нажил, так он и прожил. Мы все знаем, чем это закончилось. Новая наследница — Анжелика. Внимание, деталь очень важна.

Что до Пино и полковницы — одна смерть на двоих. И кому же выгодна эта драма? Анжелике и ее сводному брату. А кто представил сиделку Анжелике? Майя! Эта пародия на ясновидящую, неспособную предсказывать будущее. Если только… Strange, isn’t it[19]?

Однако я порю горячку. Чтобы хорошенько во всем разобраться, немного тщательнее изучим последствия этих смертей.

10 августа, после трагедии с Пино, мы знали или, по меньшей мере, были почти уверены, что после вступления в брак Катрин продаст свою часть земель в Пуэнте Марлену, в то время как Анжелика подарит свою Майе. Бедный Т.О.У. борется между страстью и долгом.

Сельский полицейский на распутье. Однако верная Николь защищает интересы своей гуру…

Итак, два один в пользу Майи.

16 сентября — гром среди ясного неба! Марлен из-за своего распутства и развращенности по-идиотски упускает свою жертву. Она вешается! Наконец-то бедная Катрин нашла в себе силы уйти со сцены. Стареющий ловелас и юный повеса изгоняют ее из рая земного. Мотивы их поступков разные. Один подчиняется своим инстинктам. Другой — своей сестре Анжелике. Она получает наследство Катрин.

Невероятно, да? Надеюсь, вы следите за моей мыслью? А вот и самое любопытное: кому же продаст Анжелика вторую треть наследства, которая ей останется от Катрин? Угадайте!

Три ноль в пользу Майи, которая наконец-то сможет построить свое учреждение для хрупких гибнущих душ.

Что касается Марлена, этого горе-кобеля, так он остался с носом. Отлично сработано! Жизнь фазана очень сложна: неуклюжий всегда будет ощипан более ловким. Ощипали самого Марлена — подлеца, самца, хитреца.

Нелепо, не правда ли?

Итог: пять смертей, один уцелевший и одна выигравшая главный приз.

Чертова эпидемия.

Со дня на день в Пуэнте начнутся строительные работы. Дамы и господа, снимите шляпу перед пауком, безукоризненно сплетшим свою паутину.

И все же это уму непостижимо! Моя голова раскалывается, мои кишки сворачиваются, мой желчный пузырь затвердевает, мой желудок крутит, мой рассудок слабеет… слишком много пауков на потолке моей спальни. Они бередят мои мысли. Я не собираюсь быть следующей. Итак, забудьте все, что я вам только что наговорила. У меня белая горячка. Давайте лучше выпьем! Вот так, я пью за здоровье пауков, крокодилов и змей…

Наша деревня стала благоприятной средой для распространения гигантского микроба… Люди имеют тех преступников, которых они заслуживают.

Однако не рассчитывайте, что я и дальше буду играть роль поборника справедливости. У меня нет желания продолжать эту игру. Игру опасную. Я становлюсь тише воды, ниже травы.

Я пью за здоровье Скаржиля, Гренье, Пино, Катрин и полковницы! Я пью и клянусь, что больше никогда не протрезвею! В реальности намного больше мерзких созданий. Я предпочитаю розовых слонов и желтые подлодки. Это ведь все еще мое право, не так ли? Вино, ветряная мельница, борода капуцина в велюровых штанах, круглые драже и мягкий хлеб — я утоплю свое горе в хорошем вине.

Ходячее недоразумение.

Это моя последняя критическая статья. «Пикантная утка» потопила саму себя. А я, ее великий капитан, бороздящий алкогольные реки, гордо пойду ко дну вместе с ней, падшая и пьяная, как охмелевший моряк.

So long, I am poor lonely sailor[20].

Дорогой Матео,

Марлен проиграл войну. Он не заключил перемирие и испил свою чашу до дна.

Дом Тантины стал главным театром военных действий — местом нашей последней битвы.

Я уже не раз вот так, мимоходом, упоминала Тантину, не уделяя должного внимания этой важной персоне. Один из ее предков — моряк, живший в семнадцатом веке, капитан плашкоута, таможенного судна, охранявшего подступы к Пассу и контролирующего контрабанду соли. Тантина принадлежит к одному из самых древних родов острова. Эта деталь не такая уж незначительная, как может показаться. Ни ее старость, ни ее бедность нисколько не меняют положение дел. Она — настоящая достопримечательность Дорса, такая же значимая, как древо Свободы, посаженное на деревенской площади во времена революции, и такая же чтимая, как часовня Девы Марии. Не говоря уж о ее знании лекарственных трав, таланте целительницы, статусе старейшины, наделяющих ее таким авторитетом, который не мог быть поставлен под сомнение ни одной живой душой в деревне. Когда в семье назревает конфликт, на помощь приходит не мэр, не полицейский, ни даже кюре или пастор, а Тантина!

В те времена, когда я познакомилась с ней, Тантина, без сомненья, была самой счастливой женщиной острова. В ее без малого восемьдесят лет Тантина была круглолицей, опрятной крестьянской старушкой. Белый чепчик, который она никогда не снимала, оттенял ее гладкую мраморную, с темно-розовыми филигранями кожу, сияющую так, словно ее отполировали кусочком замши. Дополни это круглыми, смеющимися глазами, мигом поднимающими вам настроение, и крупным симпатичным носом в форме цветка ландыша, одним из тех носиков, которые не могут выражать агрессию — мягким, пухлым, каучукоподобным. В этом, невероятно свежем для ее возраста лице только морщинистый рот выдавал старость женщины. Рот, а еще одежда. Летом и зимой она носила капор, а для всех церемоний — свадеб, крещений и похорон — доставала из большого орехового шкафа знаменитый церемониальный головной убор острова — калинетку. Дует ли ветер, льет ли дождь или печет солнце, Тантина в одном и том же наряде; и на соляные копи, и в дюны, и на улицу она носила черные длинные юбки в полоску или горошек из льна или люстрина и сорочки (летом — белые, зимой — черные) с наброшенной на них широкой кашемировой шалью. Она осталась единственной жительницей Дорса, одевающейся по старинке. За исключением нескольких, неспособных оценить ее красоту туристов, никто не насмехался над ней. Ни одной шуточки, ни одного смешка, ни одного оскорбительного слова в ее адрес. И при всем том, когда Тантина рыбачила в своем шлюзе — это надо было видеть: свернув свою юбку валиком, она задирала ее до колен и крепила на бедрах веревкой.