Старик не появлялся.

— Димка! — вспомнил Левка. — Ведь Молокоед приказал нам караулить этого типа, а мы караулим хижину.

— Старика караулить тебе поручено, а не мне! Иди карауль!

Но Димка никогда не был обидчивым. У него хватило сознательности, чтобы забыть оскорбление, которое я нанес ему. Ребята вместе выработали план действий.

Спор произошел только из-за винтовки. Дубленая Кожа взял на себя самое опасное дело: караулить у входа в пещеру и поэтому хотел взять винтовку. Но Большое Ухо воспротивился: ему обязательно нужна была винтовка.

— Тогда ты иди к пещере.

— Будь спокоен! — храбрился Левка. — У меня старикашка не проскочит.

Так и договорились. Димка встал на караул у начала лесной тропинки, которая вела из Золотой Долины, а Левка залег с винтовкой у пещеры. Между собой они условились переговариваться криком козодоя. Одна трель должна была обозначать, что все в порядке, а две трели — «Внимание! Старик здесь».

Сначала козодои перекликались мирно, и если бы послушал кто со стороны, то восхитился бы спокойствием Долины, оглашаемой только трелями козодоев. Но на человека, знающего, в чем дело, эти трели могли нагнать жуткий страх.

Взошла луна, и тут Димка услышал двойной крик козодоя. Он понял, что старик вылез из пещеры, и надо глядеть в оба. А Левка, как только увидел старика, сразу перестал бояться и, переползая от куста к кусту, начал слежку.

Старикашка направился к хижине. По мере приближения к нашему жилью он становился осторожнее: несколько раз останавливался, прислушивался, ложился зачем-то на землю и, наконец, покрутившись около хижины, вошел в нее и включил электрический фонарик.

Убедившись, что мы исчезли, он, уже не остерегаясь, быстро направился к тропинке. Левка сразу дал две тревожные трели, и Димка понял, что враг приближается. Он прильнул к камню, старик не заметил его.

Ребята видели, как негодяй вышел к Черным Скалам (видимо, он надеялся что-нибудь сделать, если бы все мы застряли там в ожидании машины). Пропустил одну машину, вторую и — вернулся.

Ребята бродили за стариком почти до утра. Когда луна зашла, старик спустился в пещеру, а Левка с Димкой стали думать, что делать дальше. Левка предложил:

— Знаешь, что? Мне надоело ползать на брюхе… Давай его прикуем, чтобы он больше не шатался по Долине!

Они взяли лассо, попробовали его несколько раз друг на друге, потренировались и залегли у отверстия пещеры. Рано утром, еще до солнышка, когда старик стал выбираться из своей норы, надели ему на шею петлю и дернули. Старик с испугу нырнул обратно в яму, но ребята держали лассо крепко; петля затянулась, а пойманный гад только таращил глаза, шевелил языком, напрасно пытаясь освободиться.

— Не тяни! — кричал Димка. — Задушишь.

А как же было не тянуть? Стоило ослабить лассо, и старик сдернул бы с шеи петлю. Левка действовал правильно: он натягивал петлю все сильнее, пока старик не начал хрипеть. Тогда лассо стал держать Димка, а Левка, прихватив винтовку, спрыгнул вниз и скомандовал этому мерзавцу выбираться на поверхность.

Тот немного отдышался и с помощью Левки вылез из ямы. Но тут случилось совершенно непредвиденное обстоятельство. Случайно или по злому умыслу старика колышек в стенке воронки, о который он оперся ногой, вдруг выскочил, и Левка остался в яме. Из нее теперь выбраться было невозможно.

Димка оказался один на один с нашим смертельным врагом. Старик сразу оценил обстановку и, хотя оставил свое ружье в яме, ухватился за веревку, чтобы сбросить с себя петлю. Димка стал тянуть за лассо, старик не упирался, а наоборот, шел к Димке… И — началось! Димка отходил, старик к нему приближался! Димка пошел быстрее, натягивая лассо, старик побежал. Тогда побежал и Димка, увлекая за собой, как быка на веревке, этого вредного старикашку.

Так они бежали очень долго, и трудно было понять, кто же от кого спасается.

Неожиданно из леса выскочили трое и бегом бросились к Димке. Он только и заметил, что один с пистолетом и еще издали кричит:

— Стой! Руки вверх!

Димка побежал прямо к этому человеку, держа в одной руке лассо. А старику ничего не оставалось, как бежать за Димкой.

— Руки вверх! — еще раз скомандовал незнакомец и прицелился в старика. Тот быстро поднял над головой свои лапы.

— Обыскать! — коротко приказал с пистолетом, а сам держит старикашку под прицелом.

Один из появившихся быстро проверил содержимое карманов хозяина пещеры, потом рванул его за полы куртки, так что пуговицы полетели, и, не найдя оружия, снял петлю.

— Ничего нет, товарищ лейтенант!

— Хорошо. Пойдемте, гражданин. Показывайте, где живете…

Старик все еще держал руки поднятыми, рот у него подергивался.

Оглянувшись на Димку, который стоял с лассо в руках, лейтенант улыбнулся:

— Ты что же, Молокоед, стоишь ни жив, ни мертв? Пойдем…

— Я не Молокоедов, а Димка Кожедубов…

— Ах, вон что… Ну все равно, иди показывай, где живет этот немой тип.

Димка все-таки спросил:

— А вы кто будете?

— Мы из НКВД, — тут только Дубленая Кожа увидел чекистские петлички. — Приехали к вам на помощь…

Третий из приехавших все время стоял позади, как будто все, что происходило, его не касалось. И только сейчас, дружелюбно улыбнувшись Димке, выступил вперед:

— Идемте… Я знаю, где он живет.

Димка так и ахнул: рыжий фриц!

Следуя за рыжим человеком вместе со всеми, Дубленая Кожа все-таки не удержался, спросил у лейтенанта, кивая на рыжего:

— А это кто такой?

Рыжий оглянулся, со смехом сказал:

— Лесник Иван Соколов… Помнишь, как вы меня вязали?[56]

— Помню, — усмехнулся Димка и сразу начал извиняться: — Мы же не знали, товарищ Соколов… Васька тогда же перед вами извинился.

— Да, Васька… — нахмурился Соколов. — Как-то он теперь? В больнице ваш Васька… Сегодня его ночью отвез…

Так Димка узнал, что я сломал ногу и лежу в больнице.

А Левка все еще сидел в яме. Он пытался вбить колышек в стенку, но у него ничего не получалось.

— Что это еще за малыш здесь скребется? — спросил, ухмыляясь, лейтенант.

Левка как увидел над собой пятерых, так сразу начал ругаться:

— Порядок мне — тоже! Сам выскочил, а другие как хочешь?

Чекисты спрыгнули в яму и быстро построили вход. Старик спрыгнул, но так неловко, что толкнул Левку, и тот ударился головой о стенку.

— У, черт паршивый! — крикнул Левка. — Хоть бы не толкался.

Старикашка оказался совсем маленьким и сухоньким. Было удивительно, как такой дохлец мог убивать людей. Его заросшее седым жестким волосом лицо напоминало чем-то мышиную мордочку: такие же круглые, черные глазки без бровей, рот вытянут трубкой, нижняя губа короче верхней.

— Ну и гадина! — удивился Левка. — Даже смотреть противно.

— А вот это — видал? — Димка вытащил из патронов, которыми заряжена была двустволка старика, два жакана. — Один — для меня, другой — для тебя. Шел на нас, как на медведя.

— Ну идемте! — скомандовал лейтенант.

Левка шепнул Димке:

— Ты шагай с ними! А я побегу пошлю голубя Молокоеду.

Он побежал к палатке, написал записку и, привязав ее голубю под грудь, выпустил. Голубь сделал несколько кругов в воздухе и помчался на Острогорск.

Всего этого Белотелов, конечно, не мог знать, иначе он не стал бы так упорно от всего отпираться.

Мы уже напились с капитаном чаю, стенографистка перепечатала протокол. Капитан дал его прочитать Белотелову и снова спросил:

— Значит, никакого отца у вас в Золотой Долине нет?

— Я же сказал…

— Тогда подпишите свои показания.

Белотелов расписался, капитан положил бумагу в папку и говорит мне:

— Ну все, Вася. Спасибо! Из тебя хороший бы следователь вышел.

Вдруг дверь распахнулась, в кабинет без всякого стука, запыхавшись, влетел Мишка Фриденсон и подал мне записку: