— Нет-нет! — торопливо перебила ее Надя. — Опять я как-то нескладно все объяснила… Наоборот, это очень хорошо! Но тебе нужно играть как можно больше и по индивидуальной программе. Я ее для тебя разработаю. И начнем заниматься. Как только я вернусь с гастролей. Но это недолго…
За ужином Варвара Николаевна спросила:
— А куда на сей раз, Надюша?
— В Италию и на Мальту. Мама, что с тобой?..
«Алекс, — думала Варвара Николаевна, — ты помнишь, Алекс, как тебе хотелось жить со мной и детьми на Мальте или в Швейцарии? Как ты мечтал об этом… В каком-нибудь маленьком государстве… На Мальте всегда тепло…»
— Варя, что с тобой? — тревожно повторил вопрос дочери Владимир Александрович.
У внуков недоуменно вытянулись мордашки.
— Нет-нет, ничего, — постаралась взять себя в руки Варвара Николаевна. — Все нормально. А когда улетаешь? Катерина, случайно, не с тобой?
Надя удивилась:
— Катя едет в Италию?
— Да, она очень устала, — с иронией произнесла мать. — И решила немного отдохнуть от трудов праведных на Средиземноморье. Пока Александр будет покупать квартиру у нас в Ключах.
— Мама…
Варвара Николаевна с досадой махнула рукой. Она давно ожесточилась на сына и невестку и не желала принимать во внимание никаких смягчающих обстоятельств.
Таня сделала вид, будто ничего не слышит и занята беседой с Олегом.
Гастроли прошли на ура. Надя даже осталась довольна собой, хотя для нее это было очень редкое состояние.
После одного из завершающих концертов в Милане к Наде на улице подошла странная женщина. Очевидно, она долго караулила и выслеживала Надю. Точечные темные глазки женщины напоминали две бормашины, готовые вонзиться в тебя при первой же необходимости и возможности. Маленький нос утонул среди двух пухлых детско-розовых щечек, явно густо нарумяненных. Мелкие кудельки а-ля пудель развевались во все стороны. В Милане выдался ветреный день. На даме был шикарный вечерний туалет, не больно пытающийся скрыть ее прелестные пухлости небрежно наброшенным сверху меховым жакетом. Хотя на Надин взгляд русской женщины, выросшей в России, восемь месяцев в году заснеженной и завьюженной, жакет смотрелся лишним. Возможно, его недавно купили, и даме хотелось покрасоваться в обновке.
Для начала она с ненатуральным восторгом — или Наде только показалось? — вручила ей вызывающе огромный букет роз. Словно от влюбленного мужчины, подумала Надя.
— Я потрясена! — заговорила дама с сильным акцентом. — Я слушаю второй раз, и каждый ваш концерт — это что-то необычайное, что-то поразительное!
— Спасибо, — сдержанно поклонилась Надя. — Вы эмигрантка?
— Мои родители уехали в Европу, когда мне исполнилось пять лет, — объяснила дама. — Мы жили сначала в Англии, потом в Бельгии. Там я вышла замуж. А потом переехали сюда… Скажите, вы имеет отношение к Александру Гребениченко?
Тема разговора наконец определилась и стала предельно ясна. Саша, старший братец… Надя напряглась и насторожилась:
— Да, это мой старший брат… А в чем дело? Вы с ним знакомы?
— Ах вот оно что… — пробормотала дама. — Нет, я его не знаю… Просто дела фирмы моего мужа… — Она неожиданно взяла Надю за локоть и отвела в сторону, поскольку пианистку терпеливо ждали несколько человек из оркестра. — Мне нужно сказать вам два слова… По секрету. Между нами… Мне бы хотелось вам помочь. Если сумею… Дело в том, что я случайно, через мужа узнала — но это абсолютно точная информация, поверьте мне! — кто устроил покушение на вашего брата.
Надя вздрогнула:
— Покушение?
Дама насмешливо взглянула на нее:
— Ну, вы же не станете отрицать, что оно было!
— Не стану, — согласилась Надя. — Но он остался жив…
— Я знаю, — все так же насмешливо пропела дама. — Пострадала девочка, его дочь, ваша племянница…
— Откуда… — начала Надя, но дама ее перебила:
— Ваш брат хорошо известен в Европе. Он связан со многими фармацевтическими фирмами. Кроме того, у нас даже прошла краткая информация о взрыве в каких-то газетах. Точно не помню, в каких именно. Так вот, учтите, — дама прищурилась, в упор рассматривая Надю, — покушение организовал его ближайший помощник и друг — некто Умберг. С помощью своего двоюродного брата по имени Денис, который, хотя и живет в Сочи, нашел киллера и все остальное. И третий их товарищ, некто Наумов, он тоже был в курсе. Но кажется, в самый последний момент отказался в этом участвовать. Впрочем, это уже не слишком точно. Вам плохо? — Дама участливо глянула на Надю. — Вы как-то сильно побледнели… Да, я понимаю, услышать такое и пережить словно заново… Вы, видно, очень любите брата?
— Ненавижу! — прошептала Надя.
Дама изумленно отшатнулась:
— Что вы сказали?!
— Что слышали! — крикнула Надя прямо в ее недоумевающее лицо. — Я его ненавижу! Спасибо вам за информацию! Большое спасибо!
И она метнулась к поджидавшим ее оркестрантам.
Значит, Портос и благородный Атос… Саня… Саня знал?! Нет, не может быть… Он не участвовал в этом. Нет, конечно нет…
А если да? Он ненавидел Сашу точно так же, как Надя… А если все правда?..
Знал… И ничего никому не сказал… Промолчал… Ведь ничего не удалось выяснить… Труп остался неопознанным.
Что же это за жизнь?.. Надя не хочет и не может так жить! Она хочет играть на рояле и слушать музыку. Она мечтает растить детей и проводить лето в Николиной Горе. Она хочет, чтобы родители не болели и жили долго-долго… Почему все так извратилось? Она не желает и не умеет жить там, где постоянно взрывают, убивают, угрожают… Где травят друг друга фальшивыми лекарствами, бросают детей и готовы продать ради денег все.
«А значит, сестрица, тебе нет места на этой земле!» — хмыкнул бы сейчас Саша.
В аэропорту Надя почти лицом к лицу столкнулась с Катериной. Та гордо вышагивала на каблуках под руку с высоким элегантным молодым человеком. Обе сделали вид, будто незнакомы, никогда в жизни не видели друг друга и встретились впервые.
«Я не хочу жить, — подумала Надя в который раз, — среди тех, кто врет, лицемерит, продается… Я не хочу, не желаю…»
«Глупо! — усмехнулся бы Саша. — Не хочешь — не живи! Решила отравиться? А Олег? Не ты придумала этот мир и его законы и не тебе его исправлять! Или привыкай. Дело твое, сугубо личное».
Знал бы он, как теперь ее личное дело тесно переплелось с его собственным…
И никому не дано сойти с колеи, начертанной для него Судьбой…
27
Наде предстояло старательно обдумать случившееся. Чтобы решить, кому и что стоит рассказывать. И рассказывать ли вообще. Почему нужно верить странной сомнительной даме, кстати даже не представившейся? Да Надя и не спросила у нее ни о чем… А жаль… Надо было поинтересоваться анкетными данными…
Рассказать брату? Нет, нельзя… И конечно, о Кате тоже. Да он этому и не поверит. А вот остальное… Дама в кудельках с ее глазками-буравчиками… Брат тотчас взвинтится, разорется и начнет выяснять отношения с Саней и Шурой, довольно удачно вовремя сбежавшим в Сочи. Дойдет до крови… Поделиться с родителями? Да им в общем-то сейчас стали почти безразличны дела сына. И вникать в них, и разбираться, и думать о них родители не станут. Им это ни к чему, надоело. Оставались Настя — ее Надя неплохо знала — да ее собственный муж…
Надя не представляла себе жизни без Сани. Тот милый, взлохмаченный от волнения мальчик, делавший ей когда-то предложение возле белого рояля и оставшийся по сей день таким же по-детски наивно-круглоглазым… Он появился когда-то возле нее, чтобы задержаться рядом навсегда. Милый вечный круглоглазый мальчик… Он так и не вырос до сих пор… Неужели мог убить?! Или промолчать об этом…
В Москве Надя, справившись о жизни мужа, сына, племянницы и родителей, тотчас позвонила Анастасии. Та чуточку насторожилась, услышав Надежду.
— Ты звонишь по делу или просто так?
— И просто так, и по делу. Как вы там поживаете с Семеном?
— Хорошо, — отозвалась Настя.