В эту же минуту Трубникова точно прострелило: Маргулина, насколько он помнил, отдыхала в Артеке после девятого класса. Ей было пятнадцать. Выходит, тому америкашке было всего восемь? Какие странные знакомства заводила девушка на выданье. А кстати, что делал будущий компьютерный король в рабоче-крестьянском лагере «Артеке»? Там, как известно, предпочитали отдыхать дети обездоленных родителей.

— Что вам известно о родителях Хенкса? Давно они разбогатели?

— Сильно богатеть они начали на заре всеобщей компьютеризации, — продолжал детектив. — Но и до этого они входили в известную десятку миллионеров Америки: имели четыре радиозавода, кстати, были членами совета директоров чехословацкой фирмы «Тесла». В прошлом году родители Хенкса погибли в автомобильной катастрофе. Роберт остался единственным наследником.

На этом разговор завершился. Трубников положил трубку и снова задумался. «Ничего не понимаю», — пробормотал он себе под нос. Разве что снова позвонить Марго? Пожалуй, не стоит. Отошьет. Нет, все-таки нужно позвонить!

Трубников потянулся к телефону, но в это время раздался звонок. Издатель вздрогнул и снял трубку. Снова звонил детектив.

— Забыл вам сказать. Когда я просматривал визы, неожиданно наткнулся на Маргулину. Я залез в базу данных и выяснил, что наша знакомая буквально неделю назад оформила визу в США. У нее приглашение от мистера Хенкса. Я порылся в списках пассажиров и обнаружил, что у Маргулиной уже на руках билет до Нью-Йорка.

— Когда она улетает? — спросил Трубников.

— Послезавтра, — ответил Горохов.

51

Настроение с утра было паршивым. Жена ушла, Колесников под следствием, Марго улетает. Кругом один беспросвет! Трубников оторвал от стола голову и посмотрел на часы. Половина девятого. Марго улетает через час. Интересно, надолго?

Может, она собралась замуж за этого мистера Хенкса? Почему бы нет? Свободная женщина. Имеет полное право. А может, они с Хенксом на пару грохнули Олега? Но зачем? Если она собралась замуж за мистера, то могла бы запросто развестись. К тому же уже на сто процентов известно, что Маргулина укокошил Колесников. Не мог же Хенкс нанять Колесникова в качестве киллера?

Трубников уютно расположился на собственном рукаве и закрыл глаза. Почему не предположить, что Хенкс влюбился в Маргулину? Только осел может не влюбиться в такую красотку, а американцы гораздо влюбчивее ослов. Хотя с этим можно поспорить, но не об этом сейчас речь. Итак, Хенкс влюбляется в Маринку, а Маринка ему заявляет: «Увы, мистер Хенкс. Я замужем и в своем муже души ни чаю. Словом, достопочтенный мистер, чешите грудь и рвите когти обратно за океан». Тогда Хенкс, не будь идиотом, нанимает Колесникова, и Колесников за сто тысяч долларов убивает Олега. Но тут опять нелогично. Зачем миллиардеру нанимать какого-то Колесникова за сто тысяч долларов, когда он может нанять профессионала всего за десять тысяч. Вот у Марго на киллера денег не было. Она могла подбить Колесникова на убийство мужа. Но какой смысл ей?

Трубников страдальчески застонал и сильно затряс головой. «Все! Хватит! Сколько можно ломать голову? Плюнуть и забыть».

Евгений снова посмотрел на часы. Что-то не звонит детектив. Сейчас последний звонок, и можно отправляться домой. «Только что делать дома? — тяжело вздохнул он. — Может, отправиться в какой-нибудь ресторан или ночной клуб? М-да, с такой заспанной рожей только и ходить по ночным клубам. Нет уж, лучше домой».

Наконец долгожданный звонок огласил сонную пустоту кабинета. Трубников схватил трубку и рявкнул с раздражением:

— Думал, уже не дождусь.

— Не так это просто рыться в архивах миграционного агентства, — ответил Горохов. — Насчет Хенкса я выяснил.

— Ну! — подбодрил Трубников.

— Никогда Роберт Хенкс не был в советском лагере «Артек». Мистер вообще не посещал Россию ни в восемьдесят третьем году, ни в другие годы. Впервые он прилетел в Москву в январе этого года.

— Так я и думал, — устало отозвался Трубников. — Что же, спасибо, Павел Сергеевич. Отдыхайте!

«Вот шельма, опять обманула», — беззлобно усмехнулся Трубников, водворив трубку на место.

Впрочем, он и не сомневался, что это очередная ложь. Позвонить бы сейчас Марго и задать последний некорректный вопрос, где она снюхалась с этим американским магнатом? Но мадам Маргулина уже, должно быть, в аэропорту.

Трубников посмотрел на часы и все-таки набрал Маринкин номер. Но, как он и предполагал, никто не ответил. «Пора домой, — вяло шевельнулось в мозгах. — Хотя дома сплошная тоска».

Издатель не спеша вышел из-за стола, надел пальто и в нерешительности остановился у двери. «Может, правда сейчас в ресторан? Напиться, оторваться, подцепить какую-нибудь веселую девицу и рвануть с ней по ночным притонам?»

Трубников приблизился к зеркалу. В холодном стекле отразилась такая угрюмая физиономия, что хозяин поморщился. Нет, с такой мордой появляться на людях просто неприлично. Евгений устало плюхнулся в кресло и задумался.

Из коридора снова доносился шум пылесоса и шаловливое воркование вахтера с уборщицей.

— Ну что, Петровна, останешься? — уговаривал уборщицу вахтер. — Весна на улице. В груди трепещет, пониже — восстает.

— Да ну тебя, — со смехом отвечала уборщица. — Одно у тебя на уме.

«Он никогда ее не уломает, — сонно подумал Трубников, закрыв глаза. — А я никогда не узнаю правды».

— Ну расскажи, расскажи, как ты одурачила проклятого капиталиста, — засмеялся вахтер.

— Сколько можно рассказывать одно и то же…

Трубников начал куда-то проваливаться. Перед глазами поплыли цветные шары. Тепло и блаженство стали разливаться по телу. Впрочем, тела уже не существовало. «Вот так бы заснуть, и больше никогда не вернуться в этот мир», — подумал бедный Женя и услышал, что вокруг рокочет океан. Это шумел Тихий океан, на берегу которого скоро будет нежиться Марго со своим хромым миллиардером.

— В то время у нас в детдоме, где я работала, было два брата-близнеца, — доносилось откуда-то со стороны. — Оба хорошенькие, умненькие. Обоим было по пять. Один нормальный, другой с родовой травмой. Из-за этой травмы мамаша от обоих отказалась. Стерва, в общем, мамаша. А тут Олимпиада. Понаехали в Москву иностранцы, ну, кто зачем: кто Олимпиаду смотреть, а вот эта американская пара — ребенка усыновить. В Америке у них с усыновлением туго. Ну, приходят, значит, они к нам с таким предложением и с деньгами, естественно, а заведующую от одного их вида кондратий бьет. «Что вы такое предлагаете, господа? Вы где находитесь? В Советском Союзе или на своем Диком Западе? Зарубите себе на носу, здесь людей не продают». Иностранцы расстроились и пошли, значит, на выход. А я догоняю их в коридоре и говорю: «Продать ребенка можно, только как вы его провезете через границу?» А они: «Это есть не твой забот. Твой забот продать, что посимпатичней». Ну, самые симпатичные у нас близнецы. Уже одного, здоровенького, собралась забрать какая-то семья, но заведующая — ни в какую. Либо обоих, либо никого. Тогда я бегу к директрисе и предлагаю такой план: здорового показываем американцам, а потом берем с них деньги и незаметно меняем на хроменького…

Трубникова словно ткнули иглой. Он дернулся в кресле и распахнул глаза. Рокот в ушах прекратился, и куда-то испарились шары. Евгений тяжело поднялся и вышел в коридор. Вахтер с уборщицей повернули головы.

— Что-то вы сегодня припозднились, Евгений Алексеевич? — с ласковый улыбкой произнес вахтер.

Но Трубников не услышал. С багровым лицом подошел к уборщице и впился в нее взглядом.

— В каком детдоме вы работали? — спросил он.

— В московском шестнадцатом, — растерянно ответила уборщица.

Глаза Трубникова сделались совершенно сумасшедшими.

— Как фамилия этих близнецов?

— Да я уже и не помню, — засуетилась женщина. — Конниковы или Конноваловы…

— Может, Конюшины? — перебил Трубников.

— Точно, Конюшины! — радостно воскликнула уборщица и впилась влюбленными глазами в шефа.