- А я знала, что ты приедешь, - сказала она, переключив внимание с ребятни на Вову. - С утра знала, как только мы с тобой простились.

- Я об этом узнал три часа назад.

- Ты какой-то опущенный. Что случилось?

- Ну, вообще я приехал, чтобы попрощаться. - Он вынул из кармана железнодорожный билет. - Я уезжаю... Вот так.

- Ого! - Она отвернулась. - Ушел из театра? Значит, больше не Гамлет?

- Нет.

- Hе поверишь, но я чувствовала, как ты сюда едешь. Конечно, влюбленная кляча может бог знает что вообразить, сначала я так и подумала, а потом гляжу: и вправду ты стоишь. Прикольно. Выламывает, что ты не Гамлет?

- Меня выламывает от слова кляча.

- Сама жалею, что так сказала. Извини, но… ведь я уже никогда не стану такой, как все девчонки, как бы мне не хотелось. Я так и буду сидеть в коляске или ползать на костылях.

- Никто от тебя не требует быть такой, как все, Кристи.

- В какой-то момент я захотела стать похожей на вас, принц.

- На меня?

- Ага.

- Я же мужик. Зачем тебе быть похожей на меня?

- Да ну, какой из тебя мужик? Мужик, вон, Лёля. Я другое имею в виду. Похожей внутренне: быть такой же умной, доброй, благородной... как сказочный принц, словами это не объяснить. Не жить, а играть роль, чтобы ничто вокруг тебя не касалось.

- Это невозможно.

- Почему?

- Потому что мы живые люди, мы не живем сами по-себе. Без того, что вокруг, нас нет. Мы должны отдавать дань всему, с чем связаны.

- Я никому ничего не должна, - упрямо заявила Кристина, уставившись в сторону залива. - Особенно тем, кого люблю. Любви вполне достаточно

- Ты в ответе за всех, кого приручила.

- Вздор. Получается, если я люблю, я по уши в долгах? Полюбить и взять кредит – одно и то же?

Вова молча соображал.

- Поэтому, Вова, я умоляю: мне ты ничего не должен.

- Ладно, нет проблем, тебе я ничего не должен, - с радостью согласился Вова.

- Не знаю, любил ли ты меня до того, как я разбилась, но то, что происходит с тобой сейчас... Ты даже не догадываешься, какое счастье, любить искалеченного, обиженного ребенка. За эту твою любовь, за эту доброту, я бы, наверно, разбилась еще раз.

- Любить?!! – взревел Вова, ткнув кулаком в грудь.

- Да!! – перекричала Кристина. – Да!! Да! Да!

- Прости. - Вова быстро раскаялся. Он сам испугался своей реакции. Как буд-то в комнате взорвали гранату, и стало гораздо проще.

- Я же не могу убежать и расплакаться.

- Боже мой, прости! - Он обнял ее за плечи. - Я осел.

Она судорожно вздохнула:

- Ну, ударил. Ну, ладно. Ну, мне так и надо. Сама дура. - Она замолчала, спрятав лицо на его груди. Потом пробубнила: - Неужели ты, при твоем страхе за репутацию, продолжал бы таскаться ко мне? Что станут говорить люди, когда узнают, что ты тайком бегаешь целоваться с урной для мусора?

- Замолчи!

- Люди ведь такие добрые, все-все понимают, все знают… Мне от тебя ничего не надо, Вов, честное слово. Мне надо только знать, что ты меня хоть капельку полюбил, больше ничего. И можешь ехать хоть в Тамбов, хоть в Копенгаген...

- Полюбил, полюбил.

- Правда?

- Да, да.

- Ну и все! Теперь можешь забыть, что есть на свете такая дура, - шептала Кристина, прижимаясь к его груди. - Мне больше ничего не надо. Сама дура, что влюбилась. Только сохну с утра до вечера, и сохну. Как кактус. От ног скоро одни сморчки останутся.

- Кактус, кактус, - Володя гладил ее вздрагивающую спину. Он был со всем согласен, лишь бы она успокоилась.

- Господи, при всем уважении к деньгам, ну, и к подаркам, какое я успела из себя выдавить, я ведь никогда не поверю, что тебе нужны мамины деньги. Я слишком хорошо тебя узнала, принц. Только не кричи на меня. Тебе наплевать на мамину капусту.

Витя, оседлавший внизу коляску, гонял взад-вперед по дорожке как заведенный. Гарик этого по-прежнему не одобрял: вещь, новая, дорогая, полтора косаря. Наконец, его терпение лопнуло:

- Э, Витек! - крикнул он дружку. - Сломаешь - я тебе голову снесу!

- Не сломаю! - пообещал Витек, разгоняясь все быстрее и быстрее.

- Э, закончил! - Гарик побежал наперерез с палкой в руках. - Слышь, что я сказал?!

Витек закончил тем, что столкнулся с Гариком: один не успел притормозить, второй - отскочить в сторону, - и оба оказались на земле под перевернувшейся каталкой.

Из окна второго этажа послышался хохот Кристины.

- Гарик, что ты его достаешь? Заняться больше нечем?... Все живы?

- Живы, живы, - проворчал Витя, отряхивая коленки.

- Как вас звать, мужчина? – поинтересовалась Кристина.

- Витя, - представился приятель брата. - Не помнишь, разве?

- Нет. Катайся, Витя, не слушай его.

- Можно?

- Сказала же! Ты давно тут живешь?

- Каждое лето, а что?

- В море плаваешь?

- Да.

- Русалок видел?

- Нет, - честно ответил Витя.

- Я видел, - сказал Кирилл.

- Э, кончай туфту гнать! - попросил Гарик, отряхиваясь.

- Гарик, замолкни! Где ты их видел? – Кристину заинтриговали.

- Загаси три девятки - еще не такое увидишь, - порекомендовал Кирилл.

- Что-что? - не поняла она.

Кирилла с Гариком пробрал гогот. Шутка показалась им фантастической. Под окна подъехал Витя:

- Кристина, не слушай их.

- Почему?

- Они стебутся. На самом деле, здесь нет русалок.

- Жаль. А где есть?

- На юге.

- Ты видел?

- Нет, но мне рассказывали.

- Витя, ты самый классный мальчишка, какого я только встречала! Вова, дай цветы! - Она кинула из окна самую большую ромашку:

- Витя, лови!

Пацан поймал цветок:

- Спасибо. Можно, я еще покатаюсь?

- Катайся на здоровье.

- А ты симпатичная, - признался Витя.

- Честно?

- Ага, похожа на русалку.

-... Слышал, что он сказал? - Кристина вернулась в Вове.

- Слышал, - ответил он.

- Классный пацан. А что такое девятка?

- Крепкое пиво.

- То, что по голове бьет?

- То, то. Но я тебе не советую много пить.

- А я и не собираюсь. Попробовала, и хватит, сколько можно? Все-таки, кое-что я попробовала. Интересно у вас. По крайней мере, теперь я знаю, что могут люди, а что нет. Ну, такие вы, гамлеты... Главное, чтобы хватало ума не требовать от людей больше, чем они могут дать, так ведь?

- Главное, Кристи, это не требовать от себя того, что не можешь дать.

- Ты же требуешь. Почему я не могу?

- Ты решила перенять у меня всю гадость?

- Да, - кивнула Кристина. – Меня это возбуждает.

- Сегодня я в последний раз вышел на репетицию... Все на меня смотрят, молчат: и чего, этот урод сюда приперся? Потом выходит Толик, мой режиссер, и ведет за собой Васильева, нового Гамлета... А все вокруг расступаются, расходятся, как будто от меня плохо пахнет.

Кристина насупилась:

- Из-за меня?

- Ну почему?! - Вова обхватил голову Кристины руками: - Почему у тебя все из-за тебя?! Кто дал тебе такое право, что все из-за тебя?! Театр выпихнул меня ногой под зад - это тоже из-за тебя?!

- Ногой под зад? - поморщилась Кристина. - Больно?

- Да ничего. Значит, я этого стою. Значит, я плохой артист. Я вообще не артист. Посмотри, во что можно превратиться, если требуешь от себя того, что не можешь сделать. Я угрохал лучшие годы на то, чего не мог. Я верил звездам и мечтам, и терпеть не мог того, что лежит под носом. Я думал, звезды делают из другого материала, чем шоколад. Но это самообман, - здесь все из одного теста. Кто меня просил? Кто заставлял? Я понятия не имею. Я разбился, Кристи. Ты, хоть, понимаешь, какое ничтожество перед тобой стоит?

Кристина уверенно кивнула.

- Я уже не Гамлет, ку-ку!

Она снова кивнула.

- Ты раньше не задумывалась, кто я такой без Гамлета? Гамлет – раздутый мыльный пузырь. Так вот, сегодня он лопнул. И ничего не осталось: ни профессии, ни жилья, ни будущего... Возбуждает?