Трудно придумать место более идеальное, чем Черный зал ресторана "Каннибал", если уж речь зашла о встрече основных лидеров теневого и официального бизнеса. Таким образом, в гости к чернушке Эммануэль забурились четыре бугра: Ядрёный, Подсудный, Законный и, само собой, Большой Патрон. Еще им не хватало пятого: штатная табуретка авторитета Булыжника за круглым черным столом зияла пустотой.
Эммануэль притащила в Черный зал небольшой черно-белый телевизор, и вся честная братия с чувством глубокого отвращения просмотрела серию репортажей "В мире криминала": с каким воодушевлением Раиса рассказывает о позорной свадьбе, как весело Геннадий Громов демонстрирует всем свету жалкие ошметки родного Патрону пепелища, и как два мудака, Стукач и Помпадуев, давятся от распирающего их энтузиазма по поводу стремительного взлета кривой правонарушений.
От огорчения Патрон выпил, не дожидаясь, пока подадут закуску, Эммануэль нервно закурила. Подсудный машинально ковырял черный стол длинной заточкой. Ядреный матерился. Законный лишь хмыкал и хмыкал...
Что это были за люди и какие вопросы они собрались обсудить за закрытыми дверьми самого мрачного помещения "Каннибала"?
Если о хозяйке ресторана нам кое-что известно, то о ее компании можно в совокупности сказать лишь одно: негативные качества Патрона, Ядреного, Законного и Подсудного основательно вытеснили позитивные, иначе б мисс Каннибал с ними дел не водила. Суровая реальность не позаботилась сберечь в их задубевших душах не только ничего человеческого, но и даже ничего скотского: это были типичные представители коридоров власти и следственных изоляторов. Если они и имели с жизнью гомо сапиенс общие точки соприкосновения, то всяко не с нашей, убогой и трудовой. Судите сами.
Никогда толком не знал, что такое нормальный человеческий труд и простое счастье от мизерных, но честно заработанных денег, авторитет Подсудный. В тюрьме он родился, в тюрьме вырос и по сей день сидел бы в тюрьме, если б не повстречал на своем пути хороших друзей. Ходатайство генерала Законного, покровительство Большого Патрона и деньги бизнесмена Ядреного - поистине подарок судьбы многократно судимому Подсудному. Особо хочется отметить заслуги Бориса Подсудного в деле продолжения рода: в различных уголках России у него родилось более сотни детей, и все-таки Подсудного не следует рассматривать даже как полноправную яйцеклетку общечеловеческого организма: ни разу его пребывание на воле не было легальным. Остается один путь - рассмотреть Бориса Подсудного с точки зрения официально занимаемой им ячейки в исправительно-трудовых учреждениях (где, справедливости ради, он периодически объявлялся). Ему посчастливилось стать одним из редчайших зеков, которым начальники тюрем без комплексов отдают честь. Практически в любой тюряге ему была забронирована камера-люкс с сауной, бассейном и полненькими девочками, которым Подсудный симпатизировал гораздо сильнее, чем тоненьким. Постоянного дома у него не было, постоянной женщины - подавно.
В отличие от нелегальной, скромно тиражируемой клички Подсудного, фамилия Назара Ядрёного, совсем недавно появившаяся на передовицах газет, сразу же возбудила к себе живой интерес и, похоже, надолго закрепилась в памяти жителей Отвязного края. Первое дело Назара - создание в Отвязном крупнейшей финансовой пирамиды двадцатого века "Отвязный - Ливерпуль транзит", кинувшей казну, да и практически каждого обывателя на общую сумму двести пятьдесят триллионов английских фунтов стерлингов, - было проведено с английской педантичностью и принесло Назару титул "Человек года" на телеканале "Фартовый город". Прокуратура до сих пор не может разобраться, где Ядрёный нашел в Отвязном столько денег. Его второе дело - расстрел части депутатов Законодательного собрания прежнего созыва - сблизило человека года с Большим Патроном, как раз формировавшим новое Законодательное собрание, и открыло двери многих кабинетов, чьи хозяева (мир их праху) в один прекрасный день просто не вышли на работу. Наконец, третье и, судя по всему, последнее доброе дело Ядрёного - возведение элитарной церкви у кладбища "Нью Рашен Рест" (размером с Эйфелеву башню) - вынудило средства массовой информации заговорить о Назаре Ядрёном как о талантливом архитекторе и благодетеле. К чести Ядрёного заметим, что созданная им сизовская преступная группировка несколько лет подряд занимала твердое третье место по всем показателям (зарплата, численность, боеспособность), по деньгам уступая лишь "дубам" Лысого, а по числу бандитов - милиции генерала Законного.
О начальнике милиции Законном, к сожалению, ничего замечательного не известно. По официальной версии, он родился в служебном коридоре ГУВД, там же рос и учился. Да, честно говоря, и сейчас, по официально версии, генерал Законный находился в служебном коридоре, а не на сомнительной стрелке криминала в Черном зале ресторана "Каннибал". Из скупых фактов его биографии трудно что-либо сказать о его неофициальной жизни, тем более о том, сколько грязи пришлось вынести на своих плечах из милицейской избы, чтобы преодолеть путь от оперуполномоченного до самого высшего кресла.
И наконец, Большой Патрон. Не считая Эммануэль, это была, пожалуй, наиболее темная фигура из всей чертовой компании. Никто не знал его истинного имени. Никто не знал его прошлого, не мог предугадать будущего, не рисковал сунуть нос в настоящее. Для доброй половины города он был просто Большой Патрон, хозяин и судия, для недоброй половины того же города - падла, мерзавец и негодяй. Кто из двух половинок прав, судить не нам. По одному слову Большого могли возникнуть из небытия новые банки, притоны, преступные группировки и деньги, деньги, деньги... Далеко не случайно, повествуя о законотворческом даре грязного кошака в бестселлере "В когтях Шишела", Давид Трешкин избрал прототипом главного героя именно Большого Патрона. Подставленный им в кресло председателя Законодательного собрания Халява одним росчерком пера рождал такие шедевры узаконенного произвола, как: "О легализации и популяризации ресторана ,,Каннибал" среди криминалитета", "Об ужесточении контроля за качеством производимой дряни и ослаблении контроля за качеством импортируемых транквилизаторов" (кстати, этот жестокий закон нанес один из самых болезненных ударов по бизнесу Василия Бляхи и положил начало двухнедельной разборке, унесшей жизни трехсот импортеров и двухсот производителей сильнодействующих наркотических средств), "О льготах привокзальным сутенерам", "О срочной деморализации населения Архангельского и Бухого районов", "О развращении школьников начальных классов средней школы", "О мастурбации в загородных электричках", "О денежном вознаграждении за убийства различной степени тяжести" и многие другие интересные законы.
...И вот, с утра пораньше дела Большого Патрона стали накрываться большими вилами, что не могло не затронуть шкурных интересов Ядреного, Законного, Подсудного и Эммануэль, не говоря уже о бесчисленных мелких рыбках, кормившихся от массивной фигуры Большого и бесконечно уповавших на его милости и щедроты.
Необходимость диктовала срочно выявить те определенные круги, которые были заинтересованы в проблемах Патрона, обозначить негативные силы Отвязного, которые шли вразрез с его позитивными начинаниями, и хотя бы вчерне набросать список лиц, предназначенных к ликвидации.
Вообще, если пошевелить мозгами, то в городе существовало не так-то много народу, способного подложить Патрону свинью или пятьсот килограммов тротила к калитке четырехэтажного особняка. Проще говоря, из всего народа, населяющего Отвязный край, на такое был способен лишь Василий Бляха, хотя бы по той причине, что никому другому этого было не надо - ни кидать свинью, ни подкладывать взрывчатку. Но... ни у Патрона, ни у его компании не нашлось ни одного доказательства причастности Бляхи к последним преступлениям. Даже у генерала Законного. Эммануэль кое о чем догадывалась, но предпочитала не светиться и придержать свое мнение при себе, так как, вероятно, именно по ее наколке Лысый стал спозаранку разбрасывать бомбы да палки по душу Патрона и его ближайшего сподвижника Булыжника. Пронюхай об этом честная компания, мисс Каннибал мигом бы легла на сковородку собственного ресторана с пулей в голове и заточкой в заднице.