- Я очень даже Эммануэль, - подтвердила та. - Короче... Застращал ты меня. Чё те надо?
- Работу, я тебе уже говорил. Закажи Лысого - и я его замочу.
- Лысого - не Лысого, а работу получишь.
- Почему не Лысого?
- Я битый час тебе толковала, почему не Лысого, а ты опять сто двадцать пять!
- Ну, ладно, ладно, - уступил Серафим. - Я ведь не стану пачкаться о разную срань, ты меня знаешь.
- Я тебя знаю. Поэтому срани не предлагаю. Цивильный будет клиент, не ссы. Ништячный чувак.
- Кто?
Эммануэль вздохнула и вспомнила про погасший косяк.
- Огня, - попросила она. - Живо!
Серафим поджег ей бычок пионерки.
- Мне бы сварганить из тебя большую такую отбивную...- попыхтев, призналась мать преступного мира. - Да жаркое из семи твоих разбойников.
- Что же тебя останавливает?
- Сукой буду, ты мне чем-то понравился, Робин Гуд. Чего-то в тебе сидит сверхкобелиное, чего я пока не могу вкурить...
Эммануэль слезла с кровати, надела туфли и расправила плечи. Потом бедра. И сказала:
- Твоя взяла, будешь на меня пахать. Но... - Она торжественно подняла над головой косяк, - пока ты со мной, со стукачами с телевидения придется завязать. Серафим ответственно кивнул. - И завтра же восстановишь дворец.
- О'кей.
- Помнишь, что где стояло?
- Как компьютер.
- Перепутаешь - ростбиф с яйцами смешаю.
- Ни в коем случае, Эммануэль. У меня все встанет там, где надо.
- Посмотрим.
- Кто? Кто будет моим клиентом?
- Вот когда встанет, тогда и узнаешь. А пока канай отсюда голубчик, не хер тебе здесь торчать. Я все сказала.
К вечеру следующего дня от евроремонта не осталось ни щепки. Братки ишачили не покладая рук. Подключили даже контуженного Трахнутого - он носил разную мелочь: канцелярские скрепки, туалетную бумагу, кофейные ложечки и презервативы. Внутреннее убранство дворца было восстановлено в изначальной роскоши и великолепии.
Придирчивым оком убедившись, что каждый подсвечник вернулся на место, Эммануэль осталась крайне довольна, пригласила банду Серафима откушать в Зеркальной галерее, а его самого - в Вишневый зал, дабы решить кое-какие темные вопросы.
- Кувалда, - сказала она, познакомив киллера с фотографией будущего клиента.
- Это и есть твой ништячный чувак? - разочарованно поморщился убийца.
- А чё те не нравится?! - не поняла Эммануэль. - Цивильный козел: нефтяной бизнес, крыша "Черепа", лапа Лысого.
- Кабы самого Лысого прижмотить...
- Будь ласков, голубчик, взгляни на фото. Ты делом пришел заниматься или мечтать?
- Да что, я, не знаю Кувалду? Я его сто раз видел.
- Вот и еще разок полюбуйся.
Серафим бросил пренебрежительный взгляд на авторитета.
- А то, упаси черт, перепутаешь, - продолжала Эммануэль. - С тебя станется. А мне вовек не расчитаться: банкет заказан, бабки покатили... Слышь, ты, упырь, - окликнула заказчица опечаленного исполнителя, - ты мне морду здесь не вороти. Я всяких повидала, не ты первый, не ты крайний. Не хочешь работать - канай отсюда. Я тебя не звала, халявы не предлагала. Сам напросился. Если такой крутой - ступай, ищи другую крышу. У меня киллеров до вони, конкуренция выше потолка. Ребята непривередливые, уроют любого.
- Ладно, ладно, не пыли... - Серафим покрутил в руке фото Кувалды. - Я берусь.
- Так-то лучше. Сварганишь - заработаешь мешок денег. А замочишь Лысого, кто тебе чё выкатит? Только вышку от прокурора... Но учти, сынок: закосишь дело - я тебя не знаю, ты меня не знаешь, и оба мы с тобой неизвестные люди.
- О'кей, - смирился убийца.
Эммануэль хозяйственно расстелила на столе карту пригорода.
- Рассказываю один раз, - объявила она. - Двадцать третий километр Московского шоссе, село Большие Пенки, улица Респектабельная, дом три.
- Да был я у него сто раз.
- Вафельницу-то свою прикрой, пока я говорю, - попросила Эммануэль. - Когда скажу, выйдешь на улицу и бзди там себе на здоровье.
Серафим послушно кивнул.
- Значит, дом три по Респектабельной. - Посмотрев на карту, Эммануэль злорадно потерла черные руки. - Допрыгался, козел, хана те, Кувалда!… Короче, свернешь на двадцать третьем километре с шоссе, сынок, и сразу заметишь такой видный двухэтажный дом из красного кирпича, огороженный забором два метра сорок сантиметров, по верхним зубьям которого пропущен ток напряжением триста восемьдесят вольт. Лезть на забор не советую - потушат, не успеешь сказать "мама". Придумай что-нибудь поумнее.
- Да уж придется.
- Козла пасут урлы охранного предприятия "Череп": пацаны меняются через сутки. При нем может находиться до четырех вооруженных отморозков, не больше. Когда Кувалда выдвигается из дома по делам, один пацан остается на хате, трое следуют за козлом. Шансов прижмотить его на дороге маловато, с Кувалдой катят четыре тачки: "вольво"-девятьсот сорок, "жигуль"-"копейка", дряхлый "москвич" и новенький "запорожец". На всех автомобилях стоят тонированные стекла, поэтому угадать, в какой машине сидит Кувалда, крайне сложно.
- Ну не в "запоре" же он сидит, - вклинился Серафим. - В "вольво", наверно.
- Как бы не так! Если б так просто, козла давно б загасили одной гранатой. В том-то и засада, что "вольвешник" используется для отвода глаз: его дважды взрывали, трижды решетили из автомата, но обломились, - Кувалды в иномарке не было. Вероятность разменять козла в тачке один к четырем.
- Маловато. - Серафим почесал за ухом.
- Существует масса более перспективных сценариев.
- Например?
- Кувалда на утренней пробежке...
- ...Кувалда - спортсмен, - объяснил Серафим своей братве чуть позже. - На сегодняшний день его слабое место - бег трусцой. Чтобы чувствовать себя более-менее удовлетворительно, козлу каждое утро необходимо подогреться двухчасовой пробежкой. Если он торчит в лесу три часа, это приносит ему ни с чем не сравнимый кайф и свежесть в легких, четыре - он уже задвинут: крыша у него плывет, зрачки расширяются, козла топорщит и плющит - взять его голыми руками не представляет ни малейшего труда. Но никто, кроме Кувалды, не знает, сколько времени он решит колбаситься в лесу завтра, когда мы приедем его мочить. Поэтому, чтобы его долго не ждать, предлагаю гасить козла не по возвращении с утренней пробежки, а в самом начале. Если мы упускаем начало, нам придется ошиваться в Больших Пенках от двух до четырех часов. Если встанем пораньше, то все успеем сделать к семи утра. Охраняют авторитета пацаны "Черепа". Контора Лысого. Зная, что у многих из вас личные счеты с "Черепом", разрешаю гасить хоть всю контору во главе с генеральным директором Паскудовым...- Серафим посмотрел на Трахнутого: - Как пузо?
- В ажуре, - ответил бандит.
- Хавать можешь?
- Помаленьку. Много пока не ем - вываливается, но ничего.
- А стрелять?
- Легко.
- Короче, ты в обойме, - понял Серафим. - А ты? - Он перевел взгляд на Мясника.
Мясник выглядел разочарованным:
- Я чё-та не знаю, пахан...
- Тя чё-та не устраивает? Чё задроченный такой?
- А чё я буду с Кувалдой мешаться?
- Впадлу?
- Если конкретно, да, пахан.
- Мясник, я те не пахан.
- Впадлу, Серафим, - поправился Мясник.
Серафим по-отечески потрепал его по щеке:
- Пацаны, я понимаю: Кувалда - не президент России, даже не академик. Если конкретно, мне тоже не фартит пачкать об него ствол. Я бы сам не прочь разменять Лысого или Хувалова. Но таковы условия игры: надо менять Кувалду. Поэтому такого отношения... - Серафим вынул из кобуры кольт и показал им на Мясника. - Презрительного отношения к клиенту я не потерплю. Нам поручена миссия - мы должны привести ее в исполнение. - Волына Серафима вернулась в кобуру под мышкой. - Напоминаю: провернем дело с Кувалдой -- есть крыша, запорем - остались без работы. Вам ли объяснять, как сегодня забит рынок криминальных услуг? Чтобы выжить и остаться в деле, современному киллеру надо забыть об амбициях и гасить любого фуфела, которого только облюбует заказчик, не брезгуя ни средствами, ни методами. Идет борьба за голову буквально каждого клиента. Вы сами знаете, что убийц сегодня гораздо больше, чем клиентов. Надеюсь, все меня понимают? Кувалда для нас - улыбка фортуны, подарок неба, возможность заработать, заявить о себе, наконец. Чтобы завтра о нас говорили не как об отколовшейся кодле дубосаровцев, а как о боеспособной единице, знающей свое дело и удовлетворяющей самые нелепые запросы заказчика.