Ничто не колыхало воздух. Я заворожено смотрел, как первые лучи восходящего солнца показались из-за пиков гор. Они нежно гладили белые, покрытые снегом скалы, вспыхивая пронзительными искрами, заточенными в лед, и слепили глаза. Обрывки облаков висели над горами со стороны восходящего солнца, в остальном небо было чистым, глубоким и синим, каким оно бывает ранним утром в обещающий быть теплым летний день. Насыщенность цвета казалось нереальной, и я недоверчиво смотрел вокруг.

Холод медленно охватывал меня, прокрадываясь под одежду, но боль в спине не приходила. Когда стало невозможно стоять, я вернулся к огню. Дон уже не спал. Он приветливо поинтересовался, что там на тропе и удовлетворенно кивнул, когда я сказал, что буран утих.

–Сейчас заварим кое-что позабористее, – высыпая на ладонь какие-то размолотые травы, пообещал Дон. –Чтобы приободрить нашего раненого. Ты не спал ночью?

Я покачал головой, зная, что он не смотрит на меня.

–Почему?

–Не спалось, – грубовато отмахнулся я. Поняв, что разговора не выйдет, Дон не стал настаивать. Он всыпал травы в воду и, велев мне снять его с огня через пару минут, вышел из пещеры. Я слышал, как он удовлетворенно крякнул, обозрев играющие солнечными бликами заснеженные окрестности. Несомненно, ушедший буран он считал своей заслугой.

Я выполни все в точности как он велел и, наполнив кружку набравшим насыщенный, вишневый цвет, чаем, подсел к магу.

–Мастер, пора.

Тот вздрогнул, с каким-то хрипом вздохнул, и медленно сел. Легкая улыбка благодарности тронула его губы, когда он забирал у меня чай.

–Не нравишься ты мне, дружище, – вставший у выхода Дон запустил ладонь в волосы, нервно зачесывая их назад.

–Что там? – уточнил Мастер. –Тишина?

–Они уснули, – согласился рыжий. –Пройдем с удовольствием.

–Где-то я свое удовольствие потерял, – принюхиваясь к содержимому кружки, пробормотал маг. –Этион, мелиса, кора сторицы… слишком много сильнодействующих стимуляторов, Дон. Демиану не давай, сейчас нельзя.

Делая вид, что все это меня не касается, я отошел и опустился на колени перед ручейком. Вода в нем остыла и более не казалось черной или вязкой. Умывшись, я притронулся к виску, ощупывая рассеченную кожу, но неожиданно накатили слабость и головокружение.

–Иди сюда, покончим с неприятным и отправляемся, – глуховато позвал Мастер. Я повернулся, но не сдвинулся с места: глаза мага показались мне мертвыми, неживыми, однородными и блестящими. Казалось, его глаза превратились в один ровный черный зрачок.

Дон бросил на немую сцену короткий взгляд и снова ушел, оставив меня в смятении наедине с Мастером. Так чувствуешь себя с человеком, от которого толком не знаешь, чего ожидать.

–Ложись, ложись, – напомнил мне маг.

Внутри все сжалось, противный, холодный ком поселился в животе. Ощущение было таким, словно я потерял часть самообладания пред грядущим наказанием за то, чего не совершал.

–Не надо этого делать, Мастер, – пробормотал я, опуская глаза. – Сегодня я в норме.

Маг тяжело вздохнул, покачал головой. Подождал еще немного и повторил:

–Ложись.

Высшие! – воззвал я. –Это невыносимо! Я так устал бояться, скалиться, ехать куда-то, терпеть боль! Я все время натыкаюсь на камни и не понимаю, как плыть по этой реке.

Остервенело ругнувшись про себя, я перешагнул через костер и лег на расстеленное одеяло.

–Чтобы что-то изменить, нужно действовать, – непонятно к чему, сказал Мастер. –Чтобы выживать, нужно принимать текущие правила или изобретать свои.

Я ощутил прикосновение его горячей ладони.

–И вправду все неплохо. Даже лучше получается. Когда доберемся до места, тебе восстановят позвонок, и тогда боли вовсе не будет, а сейчас потерпи еще разок.

–Нормально, – отозвался я.

Я заставил плечи расслабиться и лишь вздрогнул от огненной иглы, ввинтившейся в мою спину. Через некоторое время вернулся Дон, посмотрел на компаньона, отвернулся и покачал головой.

–Отнеситесь к моим словам серьезно, – вкрадчиво обратился к нам Мастер. –То, что здесь произошло ночью. Не подлежит обсуждению. Ни с кем. Никогда.

–Боишься, что тебя засмеют за то, что какой-то человек смог тебя ранить? – с сарказмом уточнил я, но тут встрял Дон:

–Мастер говорит о ручье, о том, что он создал. И о вашей связи. Тебе и вправду лучше забыть об этом, потому что это слишком опасная вещь.

А я понял, да, и уставился на Мастера потрясенно, думая о том же, о чем и он: этот ручей связал нас. Я сам не знаю о том, как преодолеть пропасть между нами, но если найдется тот, кто знает и если он решить воспользоваться мной… Высшие, что он сделал? Зачем?

–То-то и оно, – проворчал маг. – Лучше мы все забудем этот неприятный инцидент.

День близился к своему завершению. Солнце медленно закатывалось за горы, когда бесконечная череда пиков вдруг расступилась и перед нами, наконец, предстала долина.

Странно было ехать по тропе, с обоих сторон от которой лежали сероватые полосы снега. Странно было ежиться от холодных дуновений гор, когда там, впереди, глаз уже видел далекую зелень приветливой равнины.

Мы спускались вниз и местность менялась. Снега становилось все меньше и он потерял свою девственную белизну, став грязным, кое-где сероватым; воздух становился теплее и нес в себе множество незнакомых, едва уловимых ароматов. Долина была поистине огромна. Со всех сторон ее окружали горы, стоявшие на горизонте едва заметными призрачными силуэтами. В небе, на пределе видимости над далекими, игрушечными горами парила черным прочерком птица. Восточнее того места, где мы переходили, лежало, сверкая стальной гладью, огромное озеро, за ним возвышались густой зеленью леса. Ровная с высоты горной тропы, манящая поваляться в океане листвы поверхность, радовала глаз своей непривычной после горного однообразия яркостью.

А в центре долины стоял город из желтоватого камня, который я уже видел в странном сне, когда дремал на спине лошади.

Желтый город в зеленых полях, врезающийся мощными башнями в низкое облачное небо. Крыши башен блестят разноцветной черепицей – коричневой, красной, зеленой.

С удивлением я понял, что он совершенно такой, каким я его запомнил, вынырнув из сна. Что это? Новый дар, который открылся во мне от прикосновения к магам, или это всего лишь дыхание их собственной силы, тронувшее меня?

Ров, словно тонкая линия, нарисованная ребенком, охватывал толстые стены. Две самые высокие башни, одна из которых смотрела на запад, а вторая следила за восходом, оканчивались на огромной высоте острыми шпилями. С горной тропы были видны и другие строения за стеной, башни с зубцами пониже и дома в несколько этажей из того же камня. Я не сомневался, что это и есть Форт.

За пределами городских стена раскинулись сады, я видел загоны для скота и какие-то приземистые здания с бесцветными серыми крышами. Вокруг Форта кипела жизнь, двигались повозки и вроде бы люди – с такого расстояния и не разберешь.

К городу вело четыре дороги, рассекающие буро-зеленую равнину уродливыми, покрытыми белой пылью шрамами, и, казалось, если бы мы могли спрыгнуть с невыносимо вертлявой тропинки, по которой шли, то до Форта было бы рукой подать. Но горная дорожка петляла, выбирая более безопасный путь, и все увеличивала пройденное нами расстояние.

Мой взгляд скользнул по верхушкам гор и от неожиданности я коротко вскрикнул, напугав лошадь. Струйка холодного пота скользнула между лопаток, и желудок вновь неприятно заныл своей пустотой.

Слева, на пике возвышалась груда заснеженных камней. Но то, что я сначала принял за Валуны, оказалось драконом. Он сидел без движения, и взгляд его был устремлен на нас. Ящер примостился на вершине, свернув свои огромные крылья, и застыл, изогнув голову. Он казался грубо высеченным из скалы изваянием, насмешкой над человеком. Рядом с ним я был даже не букашкой – ничего не значащей амебой. В его позе почудилась мне вековая неподвижность. Сколько он уже сидел там, не знаю, словно огромная белая, как и заботливо устланные снегом камни, птица.