– Это Элла… – Глухой старушечий голос раздался у него за спиной. Он остановился, но оборачиваться не стал, он больше не хотел видеть эти ускользающие в сторону взгляды, хотя именно в этот момент все смотрели лишь на него. – Ее больше нет… с нами…

Тихий голос экономки разбил его жизнь на две половинки. Теперь для него всегда будет "До" и "После" ее гибели.

– Как? – Коротко спросил он, хотя, не смотря на ответ, он уже знал, во всем виновата проклятая карта. Он не верил в предостережения, пока все было хорошо, но неведомые силы все же настигли его и ударили по самому больному месту. Они отняли у него самое ценное, самое дорогое его сердцу, самого близкого и родного человека в этом мире – его сестру.

– Однажды утром мы нашли ее застреленной в собственной спальне, – экономка говорила привычно, эти слова ей пришлось повторять много раз, снова и снова, и теперь они как заученный стишок, сами слетали с губ. – Она была в платье, в котором вечером вернулась с бала, поэтому полиция считает, что убийство произошло ночью. Но никто из слуг не слышал выстрела, и оружия рядом с ней не нашли. Все драгоценности и украшения на месте, поэтому они не могут предположить попытку ограбления. Капитан все время выспрашивал у меня, кому могло понадобиться убить Эллу. Что я могла ему ответить? Она была чудным ребенком, превратившимся в милую юную леди. Не могу себе представить, какому чудовищу могло прийти в голову лишить жизни несчастную девочку.

К концу рассказа миссис Хоггарт все же изменила ее выдержка, ее губы мелко дрожали, а из глаз вот-вот грозили брызнуть слезы. Она спешно достала белый кружевной платок, расшитый ею собственноручно и поднесла к лицу. А пораженные мистер Томпсон продолжал стоять на середине лестницы, не поднимаясь в дом и не спускаясь обратно в сад. Он смотрел в одну точку, но его глаза не видели ни потрескавшейся штукатурки на стене, ни помутневших от времени стекол на распахнутой двери. Перед его взором стояло смуглое лицо сморщенного, словно высохшего под палящим солнцем старейшины. И он снова и снова слышал его скрипучий голос: "Это проклятие вне времени, вне границ государств и материков, выше человеческих рас и их законов, сможешь ли ты преодолеть его, вынести тяжелое бремя"…

***

Нищий сидел прямо на мостовой, прислонившись спиной к холодной каменной стене. Повсюду вокруг него валялись отбросы, вымытые из сточной канавы обильным дождем, а в жестянке напротив, сиротливо поблескивала мелкая монета. Бродяга дремал, надвинув шляпу на глаза, и не замечал ничего происходящего вокруг. Этим и хотел воспользоваться Арчи. Он осторожно продвигался к жестянке с монетой, как только вышел из-за угла и заметил спящего. Обычно мальчик не опускался до такого, но есть хотелось ужасно, а хорошего улова у него уже давно не было. Да и старик сам виноват. Нельзя быть настолько доверчивым. Доверчивые простаки в Сити не выживают. Может поэтому он и стал нищим из-за своей наивности.

На противоположной стороне улицы располагалась лавка старьевщика, и именно в этот самый момент он с любопытством смотрел сквозь прозрачную витрину. У него не так часто бывали покупатели, приходилось развлекаться созерцанием улицы. Старьевщик сразу заприметил мальчишку и разгадал его подлый план, но совершенно не спешил на выручку бродяге. Нищий он и есть нищий. Сам на такую жизнь подписался, вот пусть теперь и расхлебывает.

Арчи протянул руку к заветной цели и уже почти схватил монету, как в его запястье железной хваткой вцепились тощие пальцы. Нищий, сверкнув глазами из-под полей шляпы, и разразился каркающим хриплым хохотом. Мгновенье Арчи стоял парализованный страхом и неожиданностью, но очнувшись, принялся отбиваться. Свободной рукой он колотил по бродяге, попадая то по плечу, то по груди. Но существенного урона он нанести не мог. Мужчина был намного сильнее.

В один момент Арчи задел полу потрепанного редингота (1) и из внутреннего кармана выпорхнул, словно осенний листок, и упал на мостовую бумажный прямоугольник. Бродяга, забыв о воришке, в тот же час бросился поднимать листок. Мальчик тут же воспользовался случаем и рванул со всех ног за угол ближайшего дома, но когда он достиг спасительного укрытия, любопытство взяло верх. Что такого ценного могло быть у обычного нищего, что он выпустил руку воришки? Портрет утраченной семьи или любимой женщины? Нет. Не похож был тот прямоугольник на портрет. Скорее это был большой лист пожелтевшей бумаги, сложенный в несколько раз. Арчи набрался смелости и выглянул из-за кирпичной стены. Бродяга качал сверток на руках, словно младенца и бережно снимал с него мусор. Помедлив минуту, Арчи спросил:

– Что это у вас?

Бродяга с испугом прижал что-то к груди и принялся озираться. Арчи все еще стоял за углом, поэтому его сразу трудно было заметить. Лишь любопытная чумазая мордашка выглядывала наружу.

– П-шел отсюда! – Заметив его, закричал бродяга. Его голос перешел в лающий кашель. – Это – не твое дело.

– Ну, дя-а-адь, дайте взглянуть одним глазком, я никому не расскажу!

Любопытство мальчика было его давним врагом. Из-за него он не редко попадал в переделки, из которых потом с трудом выбирался. Бродяга размышлял минуту, но затем видимо, желание похвастаться ценностью взяло верх. Он воровато огляделся и поманил мальчика, а когда тот подошел ближе, дрожащими пальцами развернул листок и с восторгом посмотрел на него.

Арчи боялся подходить слишком близко, поэтому ему пришлось стать на цыпочки, и вытянув шею, смотреть мужчине поверх руки.

– Что это? – Спросил мальчик.

– Это карта, – с придыханием ответил старик. – Карта острова Дримлэнд, где находятся самые заветные сокровища мира

– Какая же это карта? Там ведь ничего не разобрать!

– Много ты понимаешь! – Повысил голос старик. – Она зашифрована, чтобы всякие глупцы вроде тебя не завладели сокровищами.

– И что, этот остров действительно существует?

– Конечно! Только об этом знают не многие. А теперь вот еще и ты…

Бродяга зарычал, приближаясь к мальчику, но тот был на стороже и мигом шмыгнул обратно за угол. И на этот раз бежал пока не стал задыхаться.

Старьевщика заинтересовала беседа двух бродяжек. Мало чего эти двое могли удумать. Но он отвлекся на вошедшего клиента, а когда обернулся, ни одного, ни другого не было видно.

***

Мальчик остановился в грязной подворотне среди гор хлама и деловито снующих кошек. Аромат здесь стоял такой, что не каждый бы выдержал, но Арчи уже привык. В таком месте вероятность встретить констебля была практически равна нулю. А констеблей он очень не любил, впрочем, как и они его.

Мальчик переводил дыхание, только сейчас он мог себе позволить минутную передышку. Последние несколько кварталов он несся быстрее любой паромашины на центральной улице. Его внутренний карман приятно оттягивал кошель, и это предавало массу сил. Достаточных даже для того, чтобы преодолеть полгорода на пустой желудок.

Ничего, добраться бы до прибежища. Там будет и сытный обед и отдых. Теперь он мог позволить себе немного отдохнуть, может несколько дней, или даже больше. Сумма, попавшая ему сегодня в руки, была очень многообещающей. Конечно, процент придется отдать, и это немного огорчало Арчи, но от этого никуда не деться. Одиночки в Сити не выживают, даже очень ловкие. А так поделился с Дедом, и спи спокойно, уверенный, что никто не отнимет улов, к тому же всегда найдется теплый угол и миска похлебки.

В неудачные дни Арчи нередко приходилось брать еду в долг, но ему еще ни разу не отказали. И когда наступало просветление в его жизни, он без сожалений отдавал долги.