У платформ стояли сгоревшие поезда; подземный переход со стороны почтамта был пробит неразорвавшимся снарядом, который остался лежать на мостовой.

Дом тестя на площади Стефана — ради него я и предпринял эту разведывательную операцию — все еще стоял на своем месте. Их бункер, напротив, выдержал множество попаданий и даже не развалился. Между первым и вторым налетом мужчины отправились разыскивать свои дома и вернулись к женам с сообщением: «Дома больше нет».

Кирххорст, 7 января 1945

Меланхолия. Перед пробуждением видел сон о Келларисе. О нем я тоже вспоминаю ежедневно, — чего бы я только не дал, если бы он смог снова увидеть свет Божий, обрести духовную и физическую свободу, пусть даже его здоровье и было бы при этом подорвано навсегда.

На глубоком болоте между Кольсхорном и Штелле стоит одинокая хижина, откуда некий солдат при ночных налетах пускает «рождественские елки», дабы английским эскадрам инсценировать сигнал бомбового удара их флагманов. Вчера Александр назвал это «громоотводом» — отличное сравнение для ребенка.

Начал первый том «Истории кораблекрушений» Деперта, Париж, Третий год Республики. Речь там сначала шла о зимовке Баренца и его команды в 1596/97 годах у Новой Земли. Схватки с белыми медведями, при несовершенстве ружей эти звери весьма опасны. Эти бои дают представление о встречах человека с крупными животными в доисторические времена. Печень белого медведя описана как ядовитая; вкусившие ее страдают сильнейшим, почти смертельным заболеванием с отслоением кожи, От цинги помогает Cochlearia, которая даже тяжелейшие формы вылечивает за два дня. В качестве отличного средства упоминается также «растущая на земле сушеная слива» — думаю, что речь идет о клюкве.

Кирххорст, 8 января 1945

Продолжаю кораблекрушения. Восемь английских матросов, китоловы, в 1630 году оторвались от своего судна «Salutation»[314] и были вынуждены зазимовать в Гренландии. Они обустроились в хижине, приспособленной для варки печени, и питались в основном шкварками, целые горсти которых остаются при вытапливании китового жира; из китовых костей изготавливали капканы и ловили ими лисиц. 3 октября солнце исчезло и вновь появилось только 3 февраля. 28 мая 1631 года корабль вернулся.

Описание принадлежит матросу Пелхэму, одному из восьмерых. Встречая такие имена, я изредка вспоминаю о желании, высказанном Фридрихом Георгом в одном из наших ночных разговоров: создать регистр катакомб, где можно было бы найти имя любого человека, однажды блуждавшего по этой земле, приложив к каждому небольшой очерк его жизни. Кто знает, может быть, такой регистр уже существует? В сфере абсолютного он, возможно, всего лишь крошечный листок с иероглифами: временны́е фигуры похожи друг на друга и передают жизнеописание всеобщего человека. Миллионы книг, когда бы то ни было написанных, они сокращают до двадцати четырех букв.

По сводкам, вчерашний налет разрушил Лангенхаген. Трупы из этого места отнесло к отдаленному автобану. Несколько бомб разорвалось также поблизости, в окрестностях Альтвармбюхена.

От Эрнстеля все еще нет писем.

Кирххорст, 9 января 1945

День смерти моего дорогого отца, дата, которую я всегда буду помнить.

Продолжал кораблекрушения. Зимовка английского капитана Томаса Джеймса на острове Чарлтон в Гудзоновом заливе. Из-за цинги выпадают зубы, распухают десны. Чтобы иметь свежую зелень, на закрытом пространстве высевают горох. Использование для питья талого снега ведет к заболеваниям. Поэтому выкапывают колодец, вода в котором кажется им «такой же мягкой и питательной, как молоко». Возвращение после множества смертей и потерь. Картины этих страданий подействовали на англичан столь ужасно, что они в течение тридцати лет уклонялись от арктических экспедиций.

Далее робинзонада семи моряков, которых голландская экспедиция в Гренландию 26 августа 1633 году, с их согласия, высадила на острове Святого Маврикия для наблюдения за ходом арктической зимы. Цинга вскоре подточила их силы, страдали они также от холода, заставлявшего замерзать в бочках водку, взрывавшего камни и вздымавшего над морем пар, как в прачечной. Умирали один за другим; дневниковые записи заканчиваются 30 апреля 1634 года. 4 июня китобойная флотилия вернулась и обнаружила на койках трупы. В руках у одного были хлеб и сыр, которые он ел перед самой кончиной, у другого — мазь для растирания десен и молитвенник.

О синхронизме. Во время этого одинокого страдания в Егере был убит Валленштейн, на других участках планеты шла Тридцатилетняя война. Такие мысли волнуют меня особенно глубоко. Они указывают на великий, всевидящий солнечный глаз и ведут к великой сердцевине мира.

Кирххорст, 10 января 1945

Вечером налет с сильнейшей бомбардировкой, после чего над городом взошли зловещие звезды. Я остался у фрау Шоор, из-за сильного гриппа она была не в состоянии спуститься в бункер.

Дальше о кораблекрушениях. Среди прочих упоминается зимовка Беринга, чей корабль «Святой Петр» потерпел крушение у побережья Камчатки. Еще до катастрофы команда страдала от цинги. Многие умерли, когда из затхлого корабельного трюма их вынесли на свежий воздух, — он оказался слишком крепким, слишком губительным для едва мерцающей жизни. Беринг тоже скончался и был похоронен на острове, с тех пор носящем его имя, — в его честь названо и все приграничное море. Среди офицеров в качестве врача и естествоиспытателя находился Штеллер. В пищу употребляли морских животных, которыми побережье изобиловало, прежде всего вымерших сирен, окрещенных в честь Штеллера его именем. Два кита, выбросившиеся на берег, также были встречены с радостным приветствием; их замерзшие трупы использовали в качестве «мясных запасов». Со свойственной русским ловкостью в обработке дерева принялись за строительство нового судна в сорок футов длиной и закончили его 10 августа 1742 года. На нем добрались до Сибири. Участие Штеллера придает экспедиции интеллектуальный, академический характер, благодаря которому повторяющаяся во время этих зимовок картина отупляющего страдания приобретает высший смысл.

Кирххорст, 12 января 1945

Эрнстель мертв, убит, чадо мое, мертв уже с 29 ноября прошлого года! Вчера, 11 января, вечером в начале восьмого пришло извещение.

Кирххорст, 13 января 1945

Мой сын нашел свою смерть 29 ноября 1944 года; ему было 18 лет. Пуля попала ему в голову при столкновении с дозорным отрядом в Мраморных горах Каррары, в Средней Италии, и смерть, как пишут его товарищи, была мгновенной. Они не могли взять его с собой сразу, но вскоре вернулись за ним на бронетранспортере. На кладбище Турильяно у Каррары он нашел свое последнее место упокоения.

Мой милый мальчик. С детства он старался подражать отцу. И вот уже с первого раза безмерно превзошел его.

Сегодня зашел в маленькую подвальную комнату, которую отдал ему и в которой еще жила его аура. Вошел тихо, как в святыню. Там, среди его бумаг, обнаружил небольшой дневник, начинавшийся фразой: «Дальше всех заходит тот, кто не знает, куда идти».

Кирххорст, 14 января 1945

Боль — как дождь, сначала она обрушивается всей своей массой, а затем медленно проникает в землю. Дух не может охватить ее сразу. Вместе с нею мы вступаем в истинную, единственную общину этой войны, в ее тайное братство.

Я много думаю об Эрнстеле. В его смерти столько таинственного, разгадке не поддающегося. Было ли это особым знаком, что еще в том же году его удалось вырвать из рук тиранов? В этом было некое благоприятное знамение; все благие силы, как бы тайно сговорившись, способствовали этому. Возможно, прежде чем умереть, он должен был выдержать и такое испытание и проявить себя в собственном деле, которое по плечу лишь немногим.