Но тут что-то изменилось. Его рука ослабила хватку.

-Ты дура,- тихо сказал он мне, но его слова оглушающе повисли в тишине кухни.

Он отпустил меня так же резко, как и схватил. Отступив шаг назад.

От неожиданности я осела на пол. Мне показалось, что из меня вышибло дух.

Он развернулся к выходу из кухни.

-Тебе не кажется, что ты поздно вспомнил о моём воспитании?- с отчаяньем кинула я ему в спину.

Но он уже исчез.

Я уткнулась лицом в ладони. Сжалась в комочек. По щекам побежали запоздалые испуганные слёзы. Слёзы Страха. Я была растеряна, шокирована. Эта вспышка ярости Эрика была такой внезапной, неожиданной. И столько ярости, столько злости заключалось в ней.

Чем? Чем? Чем я заслужила это? Я не сделала ничего плохого! Разве я могла поступить иначе? - думала я, глотая слёзы. «Ведь это просто кровь! Ведь Алекс мог умереть! Я спасла ему жизнь? Такому же, как он, как Эрик! Он не убил меня! Я точно также поступила бы и для Эрика! Почему он не спросил меня, как всё было? Почему во всем не разобрался?» - в отчаянье думала я.

И Обида, почти до боли.

Я не заслужила такой реакции!

Такого взгляда!

Таких слов!

Тихо вздрагивали мои плечи, от беззвучных рыданий.

«Надо ему всё объяснить!»- Запоздало прорезала меня мысль.- «Надо ему рассказать, как всё было!»- Подумала я, поднимая лицо от ладоней.- «И про нападавших, и про Алекса. Эрик он поймёт. Эрик он разберётся. Эрик он поможет.»

Я вскакиваю так резко, что у меня темнеет в глазах. Хотя возможно мне просто не хватает крови. И бегу в гостиную, распахиваю закрытую дверь.

-Эрик,- срывается у меня с губ, прежде чем я понимаю, что гостиная пуста.

Я поднимаю глаза на часы.

Верно.

Он уже ушёл.

Разочарование. Пустота. Одиночество. Обида.

Я подхожу к дивану и сажусь на его место. На тот его край, где всегда сидит Эрик. Обхватываю колени руками и опускаю на них голову. Закрываю глаза.

Интересно, когда Эрик вернётся, учует ли он мой запах на этом диване?

А ещё я пытаюсь вспомнить, всегда ли я чувствовала такое одиночество и такую свою неполноценность рядом с Эриком. С каких пор я переживаю это так остро?

Я помню этот день. День, когда всё началось. День, когда Эрик впустил меня в свою жизнь.

Я нахожусь в небольшом, холодном помещении. Это морг при кладбище. Я маленькая. Мне шесть лет. Гроб стоит посередине комнаты. Стоит на возвышении. И я не могу увидеть что внутри. Хотя конечно же знаю это. Вокруг меня незнакомые люди. Я всех их вижу в первый раз. Кто-то мне говорит попрощаться с папой. Но они не понимают, что я не могу его увидеть. И я не понимаю, к кому мне обращать своё прощание. А я хочу, очень хочу его увидеть.

Папа.

Но мне страшно об этом сказать. И я стою возле гроба растерянная, молча, опустив голову. И я не знаю, как об этом сказать. Но тут гроб поднимают, его собираются уносить. И я поднимаю голову, но всё что я вижу только обитый бархатом верхний край. Его уже уносят, а я всё ещё стою здесь, в отчаянье задрав голову. Но вдруг кто-то что-то произносит, и гроб ставят на место. Меня поднимают на руки. Я вижу отца. Но тот, кто лежит в гробе, совсем не похож на моего папу. Серое лицо, закрытые глаза, впалые щёки. Я смотрю на этого человека, и знаю теперь, что папы у меня больше нет. Опять раздаётся голос совсем рядом и гроб уносят. А я плачу на холодном плече незнакомца.

О том, что Эрик вампир он сказал мне сразу, как только я достигла того возраста, когда смогла это понять. Он сказал, что должен моему отцу жизнь. Свою жизнь.

И с тех пор мы живём в этой квартире. Я и Эрик. Всегда в вдвоём.

Как бы сложилась моя жизнь, оставшись, отец в живых? Я не знаю. Но сейчас мысль о том, что всё могло быть по-другому, и я не знала бы Эрика, Ника, кажется мне нереальной.

Эрик - это моя семья, какая она бы не была. Я другой не знаю.

«А если Эрик и Джулия захотят быть вместе?»- Эта мысль пришла мне внезапно. «Я знаю, вампиры образовывают пары.

Но куда денусь я?

Я представила Джулию, живущую в стенах этого дома.

Чужую в стенах моего родного дома.

«Интересно, будем ли мы тогда, вообще видится с Эриком? Они тогда займут большую спальню.

А где Эрик будет читать?

Он всё так же будет сидеть здесь?

И она с ним?»

В голове пронеслись сотни мелочей составляющих нашу с ним жизнь, наши будни, наши шутки, наши привычки.

И нигде! Нигде, мне казалось, нет для неё места!

Но мне скоро восемнадцать. А если потом, Эрик отселит меня? Эта мысль вдруг поразила меня своей реалистичностью. Но я тут же затрясла головой. Нет, нет! Раньше мне бы такое и в голову не пришло!

Нет, я знаю. Эрик любит меня, по крайней мере, так как может любить вампир человеческого ребёнка.

Разве Жасмин не доказательство его заботы и внимания?

Но почему именно сейчас, когда мне нужна поддержка, совсем никого нет рядом?

Глава 9

Но Все следующие дни я почти забыла о своих переживаниях. Я была занята. Я готовилась к Губернаторскому баллу.

А начала я с того, что позвонила Нику, и мы отправились по магазинам.

Причёска. Платье. Туфли. Украшения.

Шопинг никогда не был для меня проблемой. Денег я тратила столько, сколько мне было нужно. Эрик позволял мне свободно обращаться с его деньгами. А денег у него было много.

Очень много.

Но я не думаю, что это его заслуга. Я вообще считаю, что надо быть полным идиотом, что бы прожить триста лет и не скопить состояние.

А ещё Эрик действительно занимал большой пост в министерстве внутренних дел. Это было ему нужно для «работы». Знать, что происходит внутри города из первых рук. Правда эта должность была чисто номинальной. И естественно Эрик не выполнял всех обязанностей своей должности. И конечно, такое положение дел, что бы это не выглядело слишком подозрительно, покрывали другие вампиры, чьи возможности и компетенция это позволяли. Я не знаю точно, как у них это устроено. Но я уверенна, что в ход идёт всё. Вампиры не цацкаются с людьми:

Обман. Угрозы. Внушение. Гипноз.

Вампиры легко манипулируют людьми. Часто даже не используя дар внушения.

Что ещё даёт такую прекрасную возможность разобраться в человеческой сущности, как не время?

А его у них предостаточно.

В свою очередь Эрик тоже покрывает в чём-то кого-то других. Вот так и работает система. Как паутина.

Мы с Ником всласть находились по магазинам. По-полной!

А ещё все эти дни я думала об Алексе.

Неотступно.

Особенно часто я обращалась мыслями к тому моменту в машине. И всякий раз моё сердце то начинало биться чаще, то сладко замирало.

Я конечно и раньше целовалась. Но все мои парни были людьми. И не один не обладал таким «магическим» взглядом.

Чёрт! Чёрт! Чёрт возьми ты этот мяч, этих детей и всю эту улицу в придачу.

«Но ведь это значит, что я ему нравлюсь? Ведь значит?» Каждый раз ловила я себя на таких мыслях. И каждый раз отгоняла их от себя.

Слишком наглядный пример нереальности этого, видела я каждый день.

Слишком наглядный пример подавала мне Джулия день из-за дня.

Вечером за час до выезда я сидела перед трюмо, изучая своё отражение. Платье я купила то, что надо. По фасону ближе к классике. Глубокий фиолетовый цвет. Без лямок. Чуть выше колена. Мягкие складки на юбке. Красивое. Я не сомневалась. Туфли чёрные, невысокие. Серьги, кольца, браслеты, все украшения под стать и в меру. На чувство стиля я никогда не жаловалась. Волосы забраны в причёску. У меня очень длинные волосы. Это тоже влияние воспитания Эрика. Эрик воспитывался в далёком семнадцатом веке, тогда когда все женщины носили длинные волосы, поэтому в детстве Эрик никогда не стриг мне их. А потом когда я подросла для того чтобы самостоятельно выбирать, решила оставить длину. Но не только на стрижку волос повлияло воспитание Эрика. Осанка. При желании по моей осанке можно измерять прямые углы. Ещё знания языков, я говорю на французском и итальянском, хорошо знакома с немецким и испанским. А ещё моё произношение. Слова и построение предложений. Почти идеально верные, чистые, правильные. Ведь именно такую речь я слышу с шести лет. И ещё книги. В детстве Эрик мне читал. Неважно, в каком я была возрасте. Хемингуэй, Ремарк, Гёте, Чехов, Гомер, я могла бы перечислять до бесконечности. У меня очень широкое знакомство с классической литературой. А ещё с историей. С историей переданной мне очевидцем. Иногда, Эрик рассказывал мне, каким был той или иной великий деятель нашей богатой истории. Рассказывал о войнах, о первых изобретениях и их изобретателях.