— Что ты сделал?
— Как ты это сделал?
— Блин, да вытащи уже и нас, а?
Сэм с трудом поднялся на ноги и рванулся наружу, но тут почувствовал, что всё тело снова цепенеет. Что-то застало его на половине шага и начало опять подтягивать к прежнему месту в кругу.
— Нет, нет, только не это, — пробормотал Сэм сквозь зубы, пытаясь противиться Последнему Калуза, который хотел подчинить его своей воле.
В черепе вспыхнула боль, похожая на ту, что накатывала во время видений. Снаружи тем временем пошел дождь, сильный дождь, и громкое стакатто капель по брезенту эхом отдавалось в его несчастной голове. А потом закричал Дин.
— Дин! — громко позвал Сэм.
Он сомневался, что брат услышит, но одновременно с криком подался вперед. И внезапно шлепнулся ничком, и все остальные вместе с ним.
— Я могу двигаться!
— Какого черта..?
— Ох, моя нога..!
— Что произошло?
Сэм вылез из ямы, отдернул край брезента, выбрался под стену дождя…и увидел, что брата окутывает сияние. А потом с пальцев Дина сорвался сгусток света и ударил в Последнего Калуза. «Каждый раз, когда я думаю, что повидал в этой жизни всё, что-то случается и поднимает планку чуть выше» — подумал Сэм, разглядывая искаженное лицо брата. Потом он увидел и Бобби. Тот стоял на другой стороне улицы, направив Кольт на женщину, зависшую в воздухе над пентаграммой. У женщины были черные глаза, и тонкая светящаяся ниточка тянулась от нее к Дину.
«Он и правда согласился сотрудничать. Отчаянные времена требуют отчаянных мер…»
В этот момент Сэм понял, каким был идиотом. Все два года, открывая в себе проявления крови Азазеля, Сэм считал себя грязным, не таким, как все…считал себя злом. А Дин настаивал — частенько, надо сказать — что Сэм просто дурак. Теперь он видел Дина под заклинанием демона, чувствовал, какая сила течет через тело брата, и всё же Дин был…ну, не в порядке, конечно, но всё же он оставался самим собой. Точно так же (Дин предвидел это?) самим собой оставался и Сэм.
Одному Дину не справиться. К счастью, ему и не придется. Атаки Дина то ли ослабили Последнего Калуза, то ли просто заставили его отвлечься от жертв. Теперь Сэм мог помочь. Он помчался к Импале, припаркованной неподалеку. Сначала он хотел посмотреть в полицейских машинах (они стояли поближе), но здесь, во Флориде, желаемого в них могло и не оказаться. Бобби заметил его и окликнул по имени, но Сэм бросился к багажнику и открыл его своим ключом. По бокам машины тут же побежали потоки воды. Внутри Сэм нашел пакет соли, который братья возили с собой на всякий случай, и канистру бензина.
— Сэм, какого черта ты делаешь? — крикнул Бобби, когда младший Винчестер побежал назад к стройке.
— Что могу, то и делаю, — отозвался Сэм.
Нырнув под брезент, Сэм, промокший к этому моменту насквозь, направился прямиком к костям.
— Что ты делаешь? — удивился полицейский.
Не обратив на внимания на вопрос, Сэм разорвал пакет и высыпал соль на видимые кости, потом открыл канистру.
— Хочешь посолить и сжечь их?
— Эй, ты же сам говорил, что не поможет! — окликнул его медэксперт.
— Не поможет, — согласился Сэм.
Он полил кости и землю вокруг них бензином, зажег спичку и бросил ее на кости, радуясь, что брезент не пустил сюда влагу.
— Так к чему всё это?
Сэм откинул с глаз мокрые пряди:
— Убить не убьет, но будет больно.
Последний Калуза закричал, когда часть его занялась пламенем. Он не понимал, что происходит, но было ужасно больно. Как будто души из него вытаскивало по одной. Как будто люди его племени снова умирали один за другим, унесенные болезнями и пулями чужаков. Собравшись с силами, Последний Калуза залатал дыру, снова становясь единым целым. Но на это ушли время и сила, и он стал уязвимее для мертвой души.
Краешком сознания Дин заметил, как Сэм бежит к Импале и возвращается с солью и бензином. «Вот это мой братишка!» — гордо подумал он, радуясь, что Сэм смог освободиться и что он, Дин, внес в его освобождение свой вклад. Пусть уничтожение костей не убьет Последнего Калуза, но силы у него будут уже не те. Калеб шепнул Дину:
— Да, это создание станет слабее. Тогда, может быть, мы сможем одержать верх.
Дин услышал рёв пламени, охватившего скелеты, и почувствовал, что призрак стал меньше. Да, теперь, когда Сэм организовал барбекю из костяшек, Последний Калуза вернулся к тому росту, какого он был в номере Федреготти. Воспользовавшись заминкой, Дин собрал воедино страсть и боль, упрямство и жизнерадостность, воинственность и миролюбие, отчаяние и надежду и вложил их в один-единственный удар.
— Хорош, Тонто. На своих двоих отсюда уйдет только один. И это будешь не ты!
Ради американского народа…
Ради моей бедной Агнес…
Ради всех мальчиков, которые не пережили войну…
Ради мамы с папой…
Ради всех туристов, которые скрасили мои последние дни…
Ради музыки…
Ради азарта погони…
И за Сэма.
Дин ударил силой. Сквозь капли дождя, бегущие с козырька кепки, Бобби увидел, как сияние вокруг Последнего Калуза поблекло, а сам призрак уменьшился в размерах вскоре после того, как Сэм нырнул под брезент. «Хорошо сработано, малыш» — подумал он и тут же заметил, что свет, окутывающий Дина, стал кроваво-красным. А потом Дин ударил по Последнему Калуза всем, что у него было. Да, только что он кричал просто жутко, но тот крик казался невинным шепотом по сравнению с воплем, который вылетел изо рта призрака. Сияние вокруг Последнего Калуза практически сошло на нет, а сам он стал прозрачным. Улыбка демона лучилась жестоким весельем. Волосы девушки снова заблестели, кровотечение остановилось, сошли волдыри. В выражении лица Дина сплавились мука и решимость, потом он снова закричал, но уже не от боли, а от волны адреналина, как кричат бойцы, голыми руками разбивая блоки льда. Тут вспыхнул свет, и Бобби ослеп. Он плотно зажмурился, заслонился рукой, но все равно продолжал видеть свет, очень надеясь, что с этой вспышкой Последний Калуза развоплотился. Чуть позже Бобби пришлось моргнуть не один десяток раз, чтобы прогнать всполохи перед глазами. Тем временем дождь прекратился.
Из-под брезента выглянул Сэм. За его спиной Бобби увидел отсвет пламени. Демон встал на ноги, всё еще улыбаясь. От пентаграммы и следа не осталось, только асфальт почернел и пошел трещинами. Дин, замерев, таращился в пространство перед собой. Бобби и Сэм одновременно кинулись к нему:
— Дин, ты как?
— Не-а, — сказал демон, и Бобби снова отшвырнуло на обочину.
Он вскочил на ноги и покосился на Сэма, который тоже оказался на земле.
— Простите, мальчики, — сказал демон, — но большое перемирие закончилось. Теперь сила Последнего Калуза со мной и не слишком покорный сосуд тоже. Да, Дин?
Дин выговорил, продолжая смотреть вперед:
— Пошла ты, сука!
«Лучше, чем ничего», — подумал Бобби. Он решился и, мысленно попросив у Кэт прощения, нажал на спусковой крючок. Пуля взрезала воздух и вдруг остановилась, а секундой позже звонко ударилась о асфальт.
— Отличная попытка, малыш-Бобби, но провальная. Пошли, Дин. Мы заберем кое-что из твоей комнаты и отправимся по делам.
Дин развернулся и покорно зашагал к Импале. Сэм громко позвал его и бросился следом, но снова отлетел. Старший Винчестер сел за руль, демон забрался на пассажирское сиденье, и Импала поехала к Дюваль-стрит. Бобби и Сэм пытались догнать ее, но не могли приблизиться ближе, чем на пару метров. Благодаря татуировкам, братья могли противостоять одержимости, но демон стал настолько силен, что просто управлял телом Дина. А еще они лишились средства передвижения.
— Побежали, — крикнул Сэм уже на бегу. — До гостиницы совсем недалеко!
Бобби бросился за Сэмом, потому что только так можно было продолжать разговор:
— А смысл? Пока мы добежим, они уже уедут!
Но Сэм промолчал, и Бобби, раздраженно фыркнув, побежал следом.
Глава 20
Добравшись до Итон-стрит, Сэм совсем запыхался. Они с Бобби бежали по Дюваль, пробиваясь через толпы туристов и завсегдатаев баров, совсем не настроенных уступить дорогу двум дебилам, которым вздумалось нестись галопом по улице, где все ходят прогулочным шагом. Где-то на полпути до Бобби дошло, как может получиться, что Дин с демоном всё еще будут в гостинице, но он всё равно предупредил — между попытками ухватить воздуха — что надо приготовиться к худшему. Когда произойдет то самое худшее, тогда Сэм и будет с этим разбираться, но он надеялся, что демон слишком высокомерен, чтобы заметить.