Лори одарила его укоризненным взглядом и продолжила:

— Президент Гарри Эс Трумэн впервые приехал сюда в 1946 году в поисках места, где можно было бы отдохнуть и расслабиться. Он отрицал, что фишка не идет дальше Кемп-Дэвид, — Лори усмехнулась собственному остроумию[27], и Хорхе почувствовал, что долго не продержится.

Рейналдо снова влез:

— Резиденция тогда еще называлась не Кемп-Дэвид, а Шангри-Ла. Ее так президент Рузвельт назвал. А Эйзенхауэр переименовал в Кемп-Дэвид в честь своего внука.

Сайлас наклонился к уху Хорхе:

— Твой брат приехал, чтобы его отсюда выставили?

Хорхе только плечами пожал. Сайлас взял его за руку и сочувственно сжал ладонь. Лори тем временем решила не обращать на Рейналдо внимания. Она водила туристов из комнаты в комнату и рассказывала, как Трумэн иногда подписывал здесь законопроекты и работал над обращениями «О положении страны».

— После отставки Трумэна другие президенты тоже навещали этот дом: от Эйзенхауэра, который оправлялся здесь от сердечного приступа, до Кеннеди, приехавшего сюда после Карибского кризиса[28], или Картера, который встречался здесь с семьей. Дом всё еще доступен для президентов. Например, секретарь Колин Пауэлл вел здесь мирные переговоры между президентами Армении и Узбекистана.

Рейналдо поморщился и тихонько поправил:

— Азербайджана.

Лори бросила на него очередной взгляд и повела экскурсантов в следующую комнату — просторное помещение со множеством стульев, большим окном с видом на море и огромным столом в центре. Женщина отошла вглубь комнаты и прогундосила:

— Президент Трумэн обожал играть в покер и специально держал в этой комнате стол для игры. Ему приходилось осторожничать, потому что нельзя ведь, чтобы президента видели за азартными играми, поэтому здесь всегда имелась скатерть на случай, если поблизости появятся репортеры.

Хорхе ее не слушал — и не только потому, что было неинтересно и пробивало на раздражение. Вместо этого он таращился на стол для покера и медленно прощался с крышей. Лори заметила его реакцию, и ее цветущее личико нахмурилось:

— На что вы так уставились?

— Там человек! — воскликнул мальчик.

Оглянувшись, Лори увидела то же, что и остальные: старика с короткими седыми волосами, круглыми очками и сияющей улыбкой. Старик был одет в белую рубашку, того же цвета штаны и соломенную шляпу. Он стоял около стола и тасовал карты.

Взгляд Рейналдо снова загорелся благоговением:

— Святая Мария, матерь божья! Это же Гарри Трумэн!

— Не…не может быть! — Лори выглядела так, будто у нее в мозгах случилось короткое замыкание, и Хорхе ее вполне понимал. — Он ведь…он умер!

Трумэн положил карты на стол и улыбнулся шире:

— Ну? Кто-нибудь поделит колоду? Пятикарточный покер с обменом. Валеты и выше — первая ставка, три карты одного ранга — победа.

Хорхе подумал, что по крайней мере Рейналдо не пожалеет о своем приезде…

Глава 8

Дэвид Мэдли в жизни так не боялся.

Впрочем, сравнивать было особо не с чем. Разменяв тридцатник, Дэвид так и не решил, чего он хочет от этой жизни. Он получил две степени бакалавра и одну магистра, а потом поехал на летние каникулы в Ки-Уэст — погулять, полежать на пляже, выпить пива, послушать музыку, поплавать с трубкой, может, даже поучиться нырять с аквалангом, собираясь вернуться и приняться за кандидатскую диссертацию. Было дело пять лет назад. До возвращения так и не дошло. Деньги кончились и, специализируясь на английской литературе, Дэвид рассудил, что где ему еще приложить свои навыки, как не в доме-музее Хемингуэя. И всё шло просто замечательно, пока не начало появляться привидение самого писателя.

Дэвид слышал истории о привидениях и даже поучаствовал несколько раз в потусторонних экскурсиях, но никогда не видел настоящее привидение — до того дня полгода назад. Сначала было даже весело: привидение ничего такого не делало, просто пристально наблюдало, что очень подходило личности Хемингуэя. В конце концов, мужик сражался с быками.

Но потом Хемингуэй заговорил. И принялся распускать руки.

Историческое сообщество настояло на том, чтобы не закрывать музей. В январе после отъезда празднующих толп дела итак шли не блестяще, и начальство не хотело усугублять ситуацию и пропускало мимо ушей аргументы Дэвида, что людей по-любому больше не станет. Ему оставалось продолжать водить экскурсии и надеяться, что никому не вздумается упоминать кошек, как тот бедняга утром.

Вечером здесь не было ни души. На шесть пятнадцать никто не явился, и можно было побиться об заклад, что к семи пятнадцати ничего не изменится.

И тут вошли два парня — один очень высокий, второй просто высокий; оба одеты довольно небрежно и оба довольно мурзатые, будто последний раз принимали душ как раз в прошлом году. Очень высокий нес длинный футляр, а тот, что пониже, — старый плеер, явно побывавший в зубах бешеного пса. Еще у него на шее болтался причудливый кулон. Пока он платил за вход, высокий направился прямиком к Дэвиду:

— Добрый вечер. Меня зовут Сэм Винчестер, а он — мой брат Дин.

Дэвид улыбнулся (он было решил, что они парочка, а не братья) и заученно проговорил:

— Меня зовут Дэвид, и я начну экскурсию через пятнадцать минут. Пока же я с радостью отвечу на вопросы, если они у вас возникли. Дом был…

— Мы бы хотели полюбопытствовать насчет привидений, — перебил Сэм.

Несмотря на ветерок, на лбу Дэвида каплями выступил пот:

— Вы о той паре, да?

— Простите? — Сэм изобразил замешательство, но Дэвид не купился.

— Слушайте, тот мужчина просто споткнулся на дорожке. Там много трещин после Катрины, понимаете? Асфальту тогда здорово досталось.

На самом деле через два с половиной года после урагана «Катрина» все дорожки давно привели в порядок, но надо же было сказать хоть что-то.

— Не знаю, о чём вы, — заявил Сэм. — Мы просто…

Внезапно что-то взвыло, и Дэвид подскочил, роняя сердце в пятки. Оглянувшись, но увидел, что брат Сэма уронил свой побитый плеер, и теперь тот, валяясь на асфальте, искрит и переливается огоньками.

— Чувак, ЭМП сдох.

— Думаешь? — Дин всё еще тряс руками. — Боже, этой энергии хватило бы на освещение Чикаго. Действительно страшное колдунство.

Дэвид понятия не имел, о чем они толкуют, но надо было выставить парней, пока не появился мистер Хемингуэй:

— Слушайте, не знаю, чем вы тут занимаетесь, но…

— Нам надо разузнать про привидение. Когда это началось? — снова взялся за него Сэм.

— Я…я не знаю, о чем…

Подойдя поближе, Сэм уставился на него сверху вниз жутковато-пристально:

— Слушай, Дэвид, здесь происходит что-то плохое. Надо это остановить. Люди умирают.

Пот уже заливал Дэвиду глаза — пришлось снять очки и протереть глаза рукавом футболки:

— Ум-мирают? Я не знаю, о чём…

— Когда появилось привидение?

— Примерно…примерно полгода назад. Мистер Хемингуэй просто…просто появился, понимаете? Было прикольно и всё такое, но потом он начал разговаривать, — Дэвид оглянулся. — А потом разогнал кошек.

— Кошек? — нахмурился Сэм.

— Да, я насчет этого узнавал, — подоспел Дин. — Музей знаменит своими кошками, у которых по шесть пальцев.

— А ну да, — Сэм кивнул. — У Хемингуэя были кошки с полидактилией.

Дэвид не обратил внимания на недовольный взгляд, брошенный Дином на брата, и продолжал:

— Он следит за туристами. И если кто-то пришел посмотреть на кошек, а не на дом, он их вышвыривает прочь.

Уже рассказать обо всем было облегчением, потому что предписывалось вести себя так, будто ничего необычного не происходит.

— И когда он разошелся? — поинтересовался Сэм.

— На прошлой неделе. За пару дней до Нового года.

Сэм оглянулся на Дина:

— Когда девушка погибла.

— Какая девушка?