Практика конкретных социологических исследований, в которых я участвовала в течение многих лет, подарила мне и встречи с людьми, пронзительные, исполненные потрясающей психологической глубины картины, реалии жизни, которых я никогда не забуду. Сотни людей, опрошенных мною по самым разным вопросам, их воспоминания, рассказы, оценка происходящих событий — всё это осталось в моей памяти и судьбе. Их повседневный быт, заботы. Сотни километров сельских дорог — на попутной машине, мотоцикле, телеге, а то и пешком в резиновых сапогах…

Г. Пряхин:

— С супругой будущего первого советского президента я вполне мог познакомиться ещё в 1964 году. Она жила, в сущности, совсем неподалёку: в двухстах километрах от городка, в котором я сначала, рано оставшись без родителей, воспитывался в интернате, а затем здесь же, перейдя в школу рабочей молодёжи, где каждый второй одноклассник был едва ли не вдвое старше и полновеснее меня, начинал свою репортёрскую биографию. Бывала она и значительно ближе к нашему городку — месила отчаянную осеннюю грязь по здешним сёлам, заглядывая и в самую что ни на есть глубинку: проводила социологические обследования.

У правдивого деревенского социолога, как и у хорошего агронома, профессия пешая. Передо мной лежит сейчас тоненькая, на рано пожелтевшей газетной бумаге брошюрка издания 1967 года: «Р.М. Горбачёва. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук». Называется: «Формирование новых черт быта колхозного крестьянства»…

Ходит по селам, хрупкая, в резиновых сапогах — выдёргиваешь сапог из грязи, а вместо сапога выскакивает из голенища твоя же нога в толстом шерстяном носке, — ибо ни в чём другом по нашим тогдашним сёлам пройти в распутицу было невозможно. Чай со старушками, фронтовыми вдовами, пьёт. Пешая профессия — деревенский социолог! Хотя вряд ли она представлялась своим реципиенткам этим непонятным тогда словом: «социолог». Находила, наверное, какие-то другие, более понятные на селе слова…

Красивую сценку изобразил мой добрый приятель Пряхин. Трогает до глубины души. Особенно пассаж с ногой, выскакивающей из голенища в распутицу. Подождите, а почему нашей героине приспичило ходить по сёлам именно в весеннюю распутицу? Тем более что, по словам Раисы Максимовны, весна на Ставрополье пролетает очень быстро, там не бывает ручьёв. Почему бы не дождаться ясной сухой погоды? Диссертация ведь дело неспешное, её подготовка не терпит суеты, торопливости.

И ещё. Диссертацию Раиса Максимовна защитила в 1967 году. Её супруг с 1962 года занимал пост парторга Ставропольского территориально-производственного колхозно-совхозного управления, затем был заведующим отделом организационно-партийной работы Ставропольского крайкома КПСС. И его жена ходила по весенней распутице пешком, передвигалась на попутных мотоциклах и телегах? Вслед за великим Станиславским остаётся воскликнуть: «Не верю!»

Чем же обогатила науку молодая исследовательница, во имя чего месила непролазную грязь в грубых резиновых сапогах?

Вот лишь одна, наугад открытая таблица в диссертации: о соотношении заработков мужей и жён в колхозе «Победа». Заработки мужей выше, чем заработки жён, в 91,2% обследованных семей. В том числе «в два и более раза» — в 62,7%… Из числа работающих женщин в той же «Победе» специалисты и «административно-хозяйственный персонал» составляли, согласно данным социолога, лишь 2,4%. Зато полеводов — 71,5%.

А она думала — наоборот?

Об отношении «реципиенток» к умной аспирантке говорит рассказанный ею же забавный эпизод.

Она часто вспоминала одну женщину, в чьём доме очутилась поздно вечером со своим опросно-анкетным листом. А в листе у неё было до тридцати вопросов! После беседы, после ответов на многочисленные дотошные вопросы женщина вздохнула и спросила:

— Доченька, что ж ты больно худенькая?

Она ей говорит:

— Да что вы, нет, нормальная.

Она тем не менее продолжила:

— Мужа-то небось нету у тебя?

Она говорит:

— Есть.

Опять вздохнула:

— Небось пьёт?

— Нет.

— Бьёт?

— Что вы?! Нет, конечно.

— Что ж ты, доченька, меня обманываешь? Я век прожила и знаю — от добра по дворам не ходют.

В. Казначеев:

— Автореферат диссертации супруги Горбачёва на соискание учёной степени кандидата философских наук, названный «Формирование новых черт быта колхозного крестьянства». Так были эти новые черты или нет? Она доказывает, что были, что годы советской власти в деревне сформировали новый тип человека. Среди положительных качеств отмечает социалистическое отношение к труду. А через два десятилетия её муж начисто опровергает выводы, которые сделала в своей диссертации жена.

Раиса Максимовна жалуется на то, что ей как социологу приходилось ходить по сёлам в резиновых сапогах, ибо тогда не было проложено дорог. А с приходом к власти Михаила Сергеевича дороги разве появились? Он ведь задолго до избрания генсеком отвечал за сельское хозяйство страны, но о дорогах не заботился. Наоборот, даже те, что были, при нём ремонтировать перестали. А когда оказался первым лицом в государстве, количество новостроек с каждым годом сокращалось.

А. Коробейников, ставропольский спичрайтер Горбачёва:

— Выводы, сделанные автором якобы с помощью социологии, а вернее, с помощью фактов, взятых из книг по бухучёту и из других колхозных журналов учёта (из пяти таблиц, приведённых в автореферате, лишь одну с натяжкой можно считать основанной на социологических данных), не только неточны, но порою просто наивны. Я думаю, Горбачёв в то время был намного информированнее и не мог не видеть этой наивности, но, хорошо относясь к жене, не придал значения её социологическим упражнениям.

Главный вывод, сделанный диссертанткой, можно было прочитать в то время в любой брошюре: внедрение и совершенствование социалистических обрядов и праздников является важнейшим средством изживания старых религиозных обычаев и традиций.

Из автореферата диссертации: «Анализ показывает, что в городах и районных посёлках края на 10 тысяч населения приходится 7,19 предприятий бытового обслуживания промышленного и 4,66 — непромышленного характера, 2,5 парикмахерских, 11,9 предприятий общественного питания, а в сельской местности соответственно: 4,54 и 3,87 предприятий бытового обслуживания, 1,4 — парикмахерских, 5,7 предприятий общественного питания». Оценивая эти и другие «дробные» социологические шедевры, диссертант обосновывает необходимость «скорейшего проведения работ по определению перспективных сельских населённых пунктов»». Возникает вопрос: не Раиса ли Максимовна вдохновила Михаила Сергеевича на ликвидацию ставропольских хуторов и мелких деревень?

В очереди за туфлями

Р.М. Горбачёва:

— Сколько лет мы жили на Ставрополье, столько лет все основные покупки — я не говорю о продуктах питания — делались где-то: в Москве, Ленинграде, в поездке за рубеж. Словом, где удавалось. Как только командировка в Москву или ещё какая оказия, так составляется длинный список собственных нужд и нужд ближайших друзей. Список включал всё: книги, пальто, шторы, бельё, туфли, колготки, кастрюли, бытовые моющие средства, лекарственные препараты… Вы же знаете, как «любила» и «любит» Москва за это всех приезжающих…

Об этом списке поподробнее бы, Раиса Максимовна! Он ведь составлялся для хозотдела Управления делами ЦК, и не Михаил Сергеевич мыкался с ним по московским торговым точкам, отстаивая километровые очереди, а финхозотдел крайкома партии передавал в центр для исполнения. Специальная хозяйственная служба отоваривала список, аккуратно упаковывала заказ и отправляла Раисе Максимовне. Это мы, простые смертные, приезжая в Москву из провинции в командировку, брали штурмом столичные прилавки, чтобы порадовать жён. Я не могу представить, чтобы где-то рядом в многотысячной толпе, давившейся за женскими туфлями, с номером на ладони томился в очереди первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС или даже первый секретарь крайкома ВЛКСМ Михаил Сергеевич Горбачёв. Из рассказов его супруги следовало, что он занимался поисками одежды и обуви для неё так же, как миллионы простых советских людей.