Навсегда ли уходят из языка, из его активного «арсенала» устаревшие слова? Часто — да, но иногда — нет. Так, например, слово майор стало устаревшим в русском языке после того, как соответствующее звание, введённое Петром I, было упразднено в конце XIX века.[116] После введения в Советской Армии воинского звания майор слово это пережило в русском языке своё второе рождение.

Нечто аналогичное произошло и со словом ударник ‘передовик производства’. В 1930-е годы оно было вытеснено в данном значении словом стахановец[117].

Но вот прошло совсем немного лет (с точки зрения многовековой истории языка), и в послевоенное время снова стали пользоваться словом ударник в значении ‘передовик производства’.

Иногда возрождённые архаизмы приобретают в языке совсем не то «звучание», которое они когда-то имели. Так, ковер-самолёт русских народных сказок или диалектное слово самолёт а) ‘вид парома’ и б) ‘ткацкий челнок’ имеют мало общего с современным летательным аппаратом — самолётом. Едва ли узнал бы себя в современном футбольном или хоккейном вратаре прежний вратарь — ‘привратник’.

Интересно, что рассмотренные нами особенности, проявляющиеся в истории слов, были отмечены ещё Горацием, который писал:

«Многие из тех слов, которые уже исчезли, возродятся, а те, которые сейчас в почёте, — исчезнут (из языка)».

«Ближняя» этимология

До сих пор наше основное внимание привлекали такие слова, этимология которых может быть выявлена с помощью индоевропейских фонетических соответствий, реконструкций древнейшей словообразовательной структуры слова и т. д. Иначе говоря, нам постоянно приходилось обращаться к индоевропейской или, по крайней мере, праславянской эпохе.

Но есть слова, которые возникли в нашем языке совсем недавно, например 5, 50 или 500 лет тому назад. Не удивляйтесь, что здесь в один ряд поставлены столь различные временные промежутки. С точки зрения индоевропейской древности, слова, возникшие и 5, и 500 лет тому назад, вполне могут рассматриваться как «новые». Правда, при этом нужно учитывать специфику той лексики, которая отражает широкие международные культурные связи и технический прогресс последних столетий.

В целом слова, этимологизация которых не требует обращения к разного рода праславянским и индоевропейским реконструкциям, мы и будем в данной главе именовать (условно, как мы уже убедились) «новыми» словами. Н. М. Шанский этимологизацию такого рода слов относит к разряду «ближней» этимологии, в отличие от этимологии «дальней», которая должна принимать во внимание материал родственных индоевропейских языков.

Трудные «новички»

На первый взгляд может показаться, что «ближняя» этимология намного легче «дальней». Но подобное мнение следует признать глубоко ошибочным. Среди новых слов в языке немало таких, этимологию которых установить очень трудно, хотя появились эти слова в русском языке совсем недавно.

Взять хотя бы слово майка. Одни этимологи считают, что оно образовано от существительного май (хотя в мае в майке, пожалуй, холодновато). Другие полагают, что источником нашей майки явилось ка-кое-то заимствование, связанное с польским словом голландского происхождения majtki [мáйтки] ‘матросские штаны’. Но здесь остаётся неясным: каким образом ‘штаны’ превратились в ‘майку’? Третьи считают, что русское слово майка и сербское maja [мáя] ‘майка’ были заимствованы из итальянского maglia [мáлья] или французского maillot [майó] ‘трико; майка’.

И если мы откроем сейчас этимологические словари русского языка, то найдём там отнюдь не одинаковые этимологии слова майка. А ведь первая фиксация этого слова в словарях относится лишь к 30-м годам XX века!

Именно на основании исследования слова майка специально работавший над его этимологией венгерский языковед Л. Киш писал: «Занимаясь ‘новичками’ лексики, этимолог становится скромнее. Если нередко и слова, возникшие почти на наших глазах, трудно поддаются окончательному этимологическому разбору, как же не быть исследователю в своих суждениях о происхождении ‘старых’ слов сугубо осторожным?»

Авторы новых слов

Однако в отдельных случаях нам оказывается известной не только этимология новых слов, но и их создатели. Так, например, автором слова утопия был английский учёный-гуманист XV–XVI веков Томас Мор, слово фауна было создано шведским естествоиспытателем XVIII века К. Линнеем, слово лилипут в начале ХVШ века придумал английский писатель Дж. Свифт. Украинский учёный XVI–XVII веков М. Г. Смотрицкий явился создателем слова деепричастие. Вот ещё небольшой перечень новых слов и их авторов: вандализм (А. Грегуар), газ (Я. Гельмонт), промышленность (Н. М. Карамзин), робот (К. Чапек, осуществивший идею своего брата И. Чапека), заумь (А. Кручёных), оэкранить (И. Северянин).

Выше мы уже видели, что много новых слов и терминов в русском языке создал М. В. Ломоносов. Некоторые из новых слов (в частности, у Ломоносова) представляют собой кальки. Иногда этимология неологизмов прозрачна (заумь, оэкранить), хотя значение слова могло в той или иной степени измениться.

В отдельных случаях нам известны мотивы, которыми руководствовался автор при создании нового слова. Так, слово утопия явно образовано от греческих слов ou [у:] ‘не’ и topos [тóпос] ‘место’. Иначе говоря, Утопия (а так у Томаса Мора назывался остров, где были осуществлены его социальные идеи) — это ‘место, которого нет’. При создании слова газ голландский химик Я. Гельмонт исходил, с одной стороны, из греческого chaos [хáос] ‘хаос’, а с другой — из немецкого Geist [гайст] ‘дух’. А вот какова этимология слова лилипут, мы с полной уверенностью сказать не можем, хотя нам и известен его автор.

Но не всегда «путевку в жизнь» словам дают их создатели. Нередки случаи, когда слово живет в языке тихо и незаметно, и только будучи употреблено в какой-то определённый момент и в определённой ситуации, начинает использоваться активно. Такой, в частности, была история слова оптимизм, которое едва ли с такой быстротой распространилось бы по всей Европе и за её пределами, если бы Вольтер не написал своей блестящей повести «Кандид, или Оптимизм».

Слово нигилист употребляли в первой половине XIX века Н. И. Надеждин, Н. А. Полевой, А. С. Пушкин. Но только после выхода в 1863 году романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» слово нигилист получило широкое распространение в русском языке.

Иногда и не очень «новые» слова имеют более или менее точную дату своего рождения, а также — своего автора. Так, учёный XIV века Фирузабадú назвал свой арабский толковый словарь «Kamūs» [кáму: с] ‘Океан’. Это название вполне оправдывало себя, ибо словарь, содержавший по одним сведениям 60, а по другим даже 100 томов[118], являл собой поистине океан слов; Авторитет «Океана» был столь велик, что слово kamūs стало означать не только ‘океан’, но и ‘словарь’. В этом своём последнем значении слово kamūs проникло во многие языки, лексика которых испытала на себе сильное арабское влияние, (непосредственное или через посредство других языков): сравните таджикское комус ‘словарь’, афганское камус ‘словарь’ и др.

«Фамильные» этимологии

Очень часто новые слова и термины носят имена изобретателей, создателей, изготовителей и т. п. соответствующих предметов или имена учёных, которые совершили важные открытия в той или иной научной области. Такие «фамильные» этимологии имеют, например, названия ряда систем пистолетов: браунинг, кольт, маузер, наган. Или (совсем из другой области) — названия одежды: будёновка, галифе, макинтош, реглан, толстовка, френч. Таково же происхождение целого ряда физических терминов: ампер, ватт, вольт, герц, ом, рентген, а также (опять из другой области) — названий декоративных растений: бегония, георгин, камелия, магнолия. «Фамильного» происхождения будут и такие слова, как архаровец, бойкот, гильотина, дизель, морзе, сандвич, силуэт, хулиган, царь, шрапнель… Слова подобного рода обычно не доставляют этимологу никаких хлопот. Поэтому останавливаться на их происхождении мы здесь не будем[119].